Часть 1 (2/2)

Вилкост не позволила ему размышлять слишком долго. Она поручила ему сесть в конец класса и записывать наблюдения.

— Хочу услышать ваше мнение о самом процессе преподавания. Какие темы интересуют учеников чаще всего? На какие жесты они реагируют? Как быстро теряют интерес? Каким образом я пытаюсь удержать их внимание? Ответьте на эти вопросы, а после занятий мы поговорим о ваших выводах.

Гарри послушно уселся за последнюю парту. Сначала ему предстояло наблюдать за занятием пятого курса: к его ужасу, предсказание Вилкост уже начало сбываться. Ученики, заходя в класс, кидали на него взволнованные и заинтересованные взгляды. С ним никто не заговаривал, но студенты поглядывали на него на протяжении всего урока, постоянно отвлекаясь от лекции Вилкост. Среди них было немало красивых девушек, но Гарри пытался придать своему лицу как можно более безразличное выражение. Он послушно записывал свои наблюдения, кусая кончик пера и порой уходя далеко в свои мысли. Стрелка часов летела так быстро, словно ее кто-то заколдовал, и с каждой секундой урок с первым курсом был все ближе. Гарри пытался отвлечься на слова Вилкост, которая, кажется, была действительно хорошим учителем. Она излагала материал четко и последовательно, проговаривая каждое слово — видимо, профессор МакГонагалл переняла эту привычку именно у нее. Вероятно, Реддл тоже проникнется симпатией к пожилой волшебнице — это бы объяснило его любовь к этому предмету.

Во время перерыва пятый курс сменился третьим. К ужасу Гарри, ситуация с заинтересованными взглядами не изменилась: шестнадцатилетние подростки смотрели на него даже более открыто и бесстыдно, чем их старшие коллеги. Две хихикающие девочки заняли места за соседним столом, и весь урок Гарри не мог сосредоточиться из-за их перешептываний и пылких взоров. Ему казалось, что даже во время бытия Избранным девушки обращали на него меньше внимания — видимо, дело было в его около-профессорском статусе? Его все еще передергивало от ужаса, когда он вспоминал лихорадку вокруг Локонса.

После этого занятия был большой перерыв, и Гарри успел выбежать из кабинета, чтобы встретиться с Гермионой. У профессора Уолбрика не было уроков в этот день, поэтому он потратил утро на то, чтобы объяснить Гермионе принципы составления учебного плана. Девушка прибежала на встречу с Гарри взъерошенной и довольной. На ней была черная мантия без какого-либо знака на груди — такая же, какую эльфы оставили для Гарри.

— Оказывается, это действительно увлекательно, — сообщила она шепотом, когда они спрятались в одну из тайных ниш. — Никогда бы не подумала, что преподавание может меня так заинтересовать. А как прошло твое утро?

— Вилкост хороший учитель, — Гарри пожал плечами. — Наша жизнь была бы намного проще, если бы вместо череды психов и убийц у нас преподавала она. Я записываю наблюдения о ее методике.

— А что ученики? Говорят с тобой?

— Нет, только смотрят. Особенно девушки.

Гермиона слабо улыбнулась.

— Их можно понять. Новый мальчик — это всегда событие.

— Это мешает сосредоточиться. Тем более сейчас… первый курс.

Гермиона посерьезнела. Она обхватила себя руками и уставилась куда-то в пустоту над плечом Гарри. Ее волосы торчали во все стороны, и Гарри боролся с соблазном зачесать их ей за ухо. Целую минуту они молчали, а затем Гермиона постаралась ободряюще улыбнуться.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Торопиться и давить тоже не следует. Для начала понаблюдай за ним, за его сокурсниками. Может, он уже подружился с кем-то? Вдруг он сам проявит к тебе интерес, и тогда все наши тревоги были напрасны?

Гарри поморщился.

— Это не так просто.

— Я понимаю, — Гермиона взяла его за руку. — Но это не Волдеморт. Пока нет. Сейчас это просто ребенок с трудным детством, напуганный и растерянный, такой же, какими были мы в первые дни. Он еще никого не убил.

— Я это понимаю, — Гарри стиснул ее пальцы, пытаясь побороть волну тошноты внутри. — Я постараюсь. Просто… это ведь он. Пусть даже ему всего тринадцать — это он.

— Подумай о профессоре Дамблдоре, — предложила вдруг Гермиона. — Помнишь, что писала о нем Рита Скитер? Он дружил с Геллертом Гриндевальдом, и они вместе строили планы по захвату мира. Но он смог измениться и переосмыслить свои убеждения.

— Он не был жесток.

— Возможно, — Гермиона опустила глаза. — Но мы этого никогда не узнаем.

Звон колокола заставил их вздрогнуть. Гарри глубоко вздохнул: они не могли вечно прятаться в этой нише. Гермиона обняла его напоследок, пожелав удачи, и Гарри двинулся обратно в класс профессора Вилкост.

Уже на подходе к кабинету он заметил толпу. Первокурсники всегда приходили пораньше, боясь опоздать в первый день. Они стояли около дверей, объединившись в маленькие группы, и в воздухе висел их взволнованный гомон.

— Нас заставят сражаться с троллем! — воскликнул какой-то мальчик с рыжими волосами и гриффиндорскими цветами на галстуке. — Брат говорил мне!

— Это глупости, — возразил ему другой. — Мы еще ничего не умеем.

Гарри приблизился. Он боялся, что ему придется выискивать Тома Реддла взглядом, но найти мальчика оказалось очень просто: тот одиноко стоял в стороне. Первокурсники старались держаться поближе к своим факультетам, и слизеринцы делали то же самое: мальчики и девочки шушукались и хихикали, поглядывая на дверь кабинета. На Реддла никто не обращал внимания, и тот, казалось, совершенно не переживал по этому поводу: он безо всяких эмоций на лице смотрел под ноги.

Заметив его, первокурсники притихли. Гарри остановился. Что он должен был сделать? Он возвышался над ними, и малыши ждали, что он сделает или скажет что-то, а он и понятия не имел как себя с ними вести. Реддл теперь тоже смотрел на него, и под взглядом его серых глаз Гарри цепенел. Все мысли разом выветрились у него из головы, оставив только смутные, жуткие образы. Из кармана Реддла торчала волшебная палочка. Гарри хорошо знал это белесое, неровное древко, и…

— Профессор? — обратилась к нему девочка с тоненькими косичками.

— О, нет, — Гарри нашел в себе силы заговорить. — Я… хм, аспирант под руководством профессора Галатеи Вилкост. Она будет преподавать вам ЗОТИ. Я… я буду присутствовать на ваших занятиях, и если вам понадобится какая-то помощь, вы можете обратиться ко мне. Меня зовут Гарри Поттер.

Все свои силы Гарри направил на то, чтоб удержать свой взгляд подальше от Реддла. Тому бы не понравилось, что его рассматривают, а Гарри старался выглядеть дружелюбным.

— Давайте подождем профессора в кабинете, — предложил он немного неловко. Открыв дверь, он первым вошел в класс и поспешил занять свою парту в конце. Оттуда он мог безбоязненно наблюдать за детьми. Его мало интересовали гриффиндорцы, пуффендуйцы и когтевранцы — в конце концов, Реддл окажется замкнут среди слизеринцев, и именно им стоило уделить внимание.

Поэтому Гарри наблюдал. На первом курсе Слизерина было целых шесть мальчиков, среди которых Гарри запомнил лишь двоих — Реддла и черноволосого мальчика по имени Альфард Блэк. При взгляде на его кудри сердце Гарри сжималось от боли. Он слишком плохо помнил родовое древо Блэков, но сомнений не было: перед ним был предок Сириуса. Сходство лиц было довольно заметным, и Гарри гадал, так же выглядел его крестный в юности или нет. Блэк заливисто смеялся и пихался. Его друзья — среди них точно были Нотт, Лейстрендж, Розье и Йорк, но Гарри не помнил, кто из них был кто. Пятеро мальчишек кучковались вместе, но даже беглого наблюдения было достаточно, чтобы выделить лидера в их компании — светловолосого мальчика, смутно напоминающего Гарри о Малфое. Он вместе с другим мальчиком (возможно, Розье?) вдвоем уселись за первую парту, а остальные заняли места за ними. Там было место и для Тома, но тот, замерев на пару секунд перед классом, вдруг двинулся в самый конец, и сердце Гарри начало биться быстрее. Шрам кольнуло.

Реддл приближался к нему. Он смотрел на Гарри, и тот, позабыв об остальных слизеринцах, не мог отвести взгляда от его лица. Том был намного моложе своего крестража, который вышел из дневника, но все же не узнать в нем того юношу было сложно. Его темные волосы были аккуратно причесаны, одежда — не слишком новая, но чистая и поглаженная — хорошо сидела. В Реддле не было ни капли нескладности или неловкости, и каждое движение было полно чувства собственного достоинства. Гарри думал, что Реддл вежливо улыбнется ему, но розовые губы остались плотно сомкнуты, а взгляд не потеплел ни на миг.

Реддл сел за соседний стол. Он достал пергамент, перья и маленькую чернильницу. Гарри краем глаза наблюдал за его движениями и гадал, почему Реддл не пытается прибиться к ребятам. Они ему не нравились? Или он им? Неужели ему не хотелось смеяться и поглядывать на девчонок, как всем остальным — тем более что последние не обделяли его самого вниманием?

Том взял перо и принялся аккуратно подписывать пергамент. Его почерк был кривоват, а рука дрожала: привыкнуть писать пером после годов пользования ручкой было непросто. «Защита от Темных Искусств. Профессор Галатея Вилкост. Гарри Поттер» — прочитал Гарри. Его сердце начало колотиться еще сильнее, и он боялся, что Реддл услышит это через проход или прочитает в его глазах.

Гарри не мог с ним заговорить. Просто не мог. В его голове звучал голос Гермионы, рассказывающей о несчастном сироте, о Дамблдоре, о шансе на искупление… И Гарри видел его перед собой, обычного мальчика, который только что записал его имя на полях своего пергамента. Но он не мог.

Волдеморт убил его родителей, друзей — семью. Волшебная палочка, которую Реддл ровно положил посреди стола, исторгла из себя зеленую вспышку, оставившую шрам на лбу Гарри и разрушившую всю его жизнь. Этот мальчик сделал это.

Реддл вдруг повернулся и посмотрел на него. Гарри не отдавал себя отчета, что несколько долгих секунд он пристально разглядывал ребенка, совершенно не скрывая своего внимания. Он искал в чертах его лица сходства с тем белокожим монстром и, к своему ужасу, находил: у Волдеморта из будущего не было этого прямого носа, его глаза казались слишком растянутыми в стороны, но у него были такие же высокие скулы и линия челюсти…

— У вас кровь, — произнес вдруг Реддл, и звук его голоса вывел Гарри из транса.

Он ощутил вкус крови во рту и тут же вскинул руку, прижав ее к носу.

— Извини, — шепнул Гарри невольно. Теперь уже Реддл наблюдал за ним, и Гарри боялся, что его рука будет дрожать, когда он ухватил волшебную палочку. Но заклинание сработало так же, как и всегда. Глаза Реддла расширились, и он тут же отвернулся.

Вскоре пришла профессор Вилкост, и Гарри смог немного расслабиться. Но следить за ее лекцией и записывать наблюдения стало абсолютно невозможно. Гарри смотрел перед собой, не рискуя больше поглядывать на Реддла, но все его внимание было сосредоточено в боковом зрении. Ему казалось, что порой Том поворачивался к нему, но это были редкие секунды, прерывающие монотонную агонию. Вся левая часть тела словно оказалась в огне, и Гарри не мог пошевелиться из-за напряжения. Он пытался представлять в уме сценарии, но все они казались несбыточными — как он мог быть дружелюбным с ним, если был не в состоянии смотреть на него без боли в груди и потеющих ладоней? Как?

Гарри не знал ответа.