Глава 1. (2/2)

— Хочу присоединиться, — немного смущённо ответил Лань Сичэнь. — Когда я приходил сюда тайком, ни разу не купался. Желание возникало, но я не решался. А с тобой… С тобой всё кажется намного проще.

Также оставшись в одних штанах, Первый Нефрит нерешительно тронул ногой воду.

— Ну что ты мнёшься? Ты ведь купаешься здесь днём? — дождавшись кивка, Цзян Чэн продолжил: — Тогда в чём разница? Вода, дно под ней, берег, водопад — всё то же самое. Мир не меняется от того, что кто-то запрещает где-то находиться ночью. Ты же стоишь сейчас тут, хотя и нельзя. И никто от этого не умирает и даже не страдает. Так в чём отличие, будешь ты при этом на берегу или чуть дальше?

Лань Сичэнь ещё секунду помедлил и двинулся вперёд. Оказавшись рядом с Цзян Чэном, с которым они оба теперь стояли по пояс в воде, он вновь улыбнулся:

— Пожалуй, можно считать это тренировкой. Причём закаляется не только тело, но и дух, ведь нужно сохранять спокойствие, не поддаваясь угрызениям совести и страху разоблачения, а также следить за окружающей обстановкой.

Цзян Чэн усмехнулся:

— Точно. Мало ли, какие опасности подкрадутся…

С этими словами, поддавшись вдохновению, он брызнул в Лань Сичэня водой. Тот сначала растерянно застыл, но затем в ответ послал тучу брызг в оппонента. В следующую минуту они уже гонялись друг за другом, плескаясь, отфыркиваясь и стараясь лишь не смеяться в голос. Цзян Чэн бы ни за что не предположил, что с воспитанником ордена Лань может быть так весело и свободно. Определённо, Лань Сичэнь был особенным.

Они продолжали видеться почти каждую ночь. Иногда всё же надо было как следует выспаться, а иногда Цзян Чэну не удавалось улизнуть. Удивляло, как вездесущий Вэй Усянь до сих пор ничего не заметил, но это было так, иначе тот явно не слез бы со своего шиди, пока не вытряс из него все подробности. Лань Сичэнь показывал Цзян Чэну красивые уголки Облачных Глубин, купался с ним в озере, лежал рядом на траве, глядя на звёзды. Можно было одинаково уютно и разговаривать, и молчать. И любоваться. Цзян Чэну упорно казалось, что никакие красоты природы не могут затмить Первого Нефрита. Нестерпимо хотелось прикоснуться — взять за руку, провести по волосам, но он не позволял себе. Он не знал, что с ним происходит, не знал, как назвать собственные чувства и что делать дальше. А Лань Сичэнь говорил, слушал, улыбался и при этом часто смотрел так, словно чего-то ждал.

Скандал с участием Вэй Усяня всё-таки разразился. Цзян Ваньинь хоть и ругал названого брата на чём свет стоит, но был жутко расстроен, когда того решили отправить назад в Юньмэн. Перед самым отъездом шисюн отвёл Цзян Чэна в сторону и, хитро подмигнув, шепнул:

— Удачи на свиданиях.

— Каких… свиданиях? — его бросило в жар.

— Ой, как будто я не выследил, куда ты по ночам бегаешь! — рассмеялся наглец. — Вы с первым молодым господином Ланем так мило общаетесь, я даже не захотел мешать, только понаблюдал пару раз. Ну точно свидания!

— А вот и нет! — поняв, что Вэй Усянь издевается, Цзян Чэн ощутил прилив злости. — Мы друзья, ясно тебе, извращенец?

— Конечно-конечно, — паршивец похлопал его по плечу. — Ты и романтика — вещи несовместимые, кто б сомневался. Я просто пошутил. Ну, счастливо оставаться!

В сопровождении главы ордена тот отбыл домой, а Цзян Чэн весь вечер предавался тяжким размышлениям и самокопаниям. Они с Лань Сичэнем действительно друзья? Это слово почему-то не прикладывалось к ситуации. Наверное, потому что сам он никогда не называл Лань Сичэня другом, даже мысленно. На друзей не смотрят с таким благоговением, от голосов друзей не бегают мурашки по коже, общество друзей не вызывает такого острого удовольствия пополам со смущением. Но тогда что же это? Неужели так и выглядит… влюблённость?

Потрясённый своими умозаключениями, он не мог уснуть, хотя сегодня они с Первым Нефритом не договаривались встретиться. В конце концов Цзян Чэн оделся и, недолго думая, забрался на крышу домика, где улёгся на спину, глядя в небо. Он не хотел влюбляться, тем более в мужчину, тем более в адепта другого клана, тем более наследника. Это было не только позорно и неправильно, но и абсолютно бесперспективно. Им обоим предстоит вырасти, жениться и завести свои семьи. И вообще, с чего он взял, что Лань Сичэнь тоже испытывает к нему какие-то чувства, кроме дружеских? Уж кто-кто, а такой благовоспитанный юноша вряд ли даже задумается о подобном. А значит, надо и самому срочно выкинуть из головы всякие непотребные глупости. Ему просто нравится проводить время с единственным нормальным человеком во всём ордене Лань. И времени этого осталось немного, обучение близится к концу. Он будет последним болваном, если всё испортит.

Оставшиеся дни в Облачных Глубинах пролетели быстро. Цзян Чэну очень не хватало названого брата, в чём он никогда бы не признался, но днём с ним по-прежнему был Не Хуайсан, а по ночам — Лань Сичэнь. Конечно, они пересекались и днём, даже выкраивали минуты для разговоров, но это было совсем не то. Постоянный надзор старших, занятость и спешка, необходимость держать лицо и приличествующую дистанцию… Они отлично справлялись. Вряд ли хоть кто-нибудь из окружающих смог бы предположить, что наследников двух кланов связывают какие-то особенные отношения. А ночью можно было расслабиться и просто наслаждаться жизнью, что Цзян Чэн обычно позволял себе редко. Однако чем дальше, тем больше к радости примешивалась печаль грядущей разлуки.

За два дня до отъезда они вновь отправились на озеро. Накупавшись, Цзян Ваньинь растянулся на траве, дожидаясь, пока штаны на нём хоть немного просохнут. Лань Сичэнь сел рядом.

«Совсем скоро я уеду», — стучало в голове. Конечно, они будут видеться на собраниях кланов, ночных охотах, всевозможных мероприятиях, и это замечательно, но…

— Совсем скоро ты уедешь, — тихо проговорил Лань Сичэнь, и Цзян Чэн вздрогнул. Что-то потянуло его сесть, заглядывая в чужие грустные глаза. А Лань Сичэнь продолжал: — Я надеюсь встретиться и завтра, но вдруг не получится. Поэтому я решил сегодня… сделать кое-что.

И прежде чем с губ Цзян Чэна сорвался вопрос, Первый Нефрит коснулся его руки, погладил, осторожно взял ладонь в свою, чуть потянув к себе. По телу прокатилась жаркая волна, а сердце забилось как бешеное, сразу и в груди, и в ушах, и в горле. Он откуда-то точно знал, что сейчас будет, и в глубине души давно этого ждал, но всё равно едва не умер на месте, когда Лань Сичэнь поцеловал его. Нет, не так: он сам не понял, кто кого поцеловал, потому что стоило Лань Сичэню податься к нему, как Цзян Ваньинь устремился навстречу, прижимаясь к мягким губам. Соприкосновение вышло целомудреным, неловким и до безобразия коротким. Они отпрянули друг от друга, будто одновременно испугавшись, но рук не расцепили, напротив, пальцы переплелись накрепко. Звёзды теперь были не только на небе и в чужих глазах — они окружали Цзян Чэна со всех сторон, кружились, вспыхивали разными цветами, норовя унести его куда-то в сияющем вихре. Он невольно прильнул к Лань Сичэню, словно ища спасения, и тот обнял его свободной рукой, уткнувшись лицом в шею. Учитывая, что они оба были практически раздеты, происходящее выглядело запредельно бесстыдно, но Цзян Чэн сейчас меньше всего думал о приличиях.

Объятие перешло в ещё один поцелуй — уже более смелый. Уверившись, что никто никого не оттолкнёт, они делились теплом и нежностью, изучали друг друга, вкладывая в ласку неозвученные эмоции. Цзян Ваньинь ощущал себя так, будто повис между небом и землёй, не зная, провалится он сейчас в бездну или взлетит на огромную высоту. Когда они наконец оторвались друг от друга, на лице Лань Сичэня он увидел отражение собственного смятения.

— Зачем? — выдохнул Цзян Чэн, сам не понимая, кому задаёт вопрос. — Я же уеду через два дня. А ты останешься. Зачем…

— Я не думал, что решусь. Но видел, что ты тоже не решишься. А я хотел… Я хотел хоть раз… попробовать, как это бывает, — отозвался Лань Сичэнь, сжимая его руку. — Ты вернёшься домой, там ты сможешь… У тебя наверняка будет любовь, свидания, настоящая яркая жизнь. Меня подобное вряд ли ждёт, моё будущее строго расписано и подчинено множеству правил. Вероятно, я никогда больше не испытаю такого, как сейчас. И я не смог… сдержаться.

Он говорил торопливо, сбиваясь, Цзян Чэн прежде не слышал от Первого Нефрита таких речей. В душе у него что-то надламывалось, чужие слова причиняли боль. Всё это было понятно, но как же несправедливо!

— Это несправедливо, — сказал он вслух. — Сичэнь, ты самый чудесный человек, которого я знаю. Ты достоин счастья. Пообещай… что найдёшь его. Ты сможешь, я верю, а все ваши зануды пускай хоть удавятся.

Лань Сичэнь невесело улыбнулся.

— Обещаю, что приложу все усилия.

— Вот и хорошо. Наверное… нам пора возвращаться. Уже очень поздно, — с горечью заметил Цзян Чэн.

— Да, — Лань Сичэнь с явной неохотой выпустил его ладонь. — Скажи, мы… увидимся завтра?

— Конечно, — он принялся одеваться, стараясь не коситься на стройную фигуру, облачающуюся в белые одежды. — Я хочу провести с тобой как можно больше времени.

— Жаль, что у нас слишком мало того времени, которым можно распоряжаться по своему желанию. И чем дальше, тем его будет меньше.

Первый Нефрит уже оделся и даже закутался в свою маскировочную накидку, а Цзян Ваньинь всё никак не мог справиться с поясом, от пережитого волнения руки плохо слушались. Лань Сичэнь подошёл к нему, безмолвно изъявляя желание помочь. Когда с поясом всё было улажено, Цзян Чэн схватил чужое запястье, не давая отстраниться.

— Завтра мы пойдём в ту маленькую рощу у холма, где растут целебные травы. Ты мне её показывал. Я прихвачу чего-нибудь вкусного. А ты возьмёшь свою флейту и сыграешь, там всё равно никто не услышит. А ещё я всё-таки научу тебя пить вино, не переживай, глупостей натворить не позволю. Пусть у нас мало времени, но будет много хороших воспоминаний. Ты согласен?

Лань Сичэнь поднял на него взгляд и наконец-то улыбнулся почти без грусти.

— Да. Так и будет.

Цзян Чэн порывисто потянулся к нему и снова поцеловал, встретив полный нежности ответ.

А вернувшись в свою комнату, искренне порадовался отсутствию названого брата, потому что по щекам покатились слёзы.