Часть 3 (2/2)
— Мы с папой очень просим простить нас, — продолжая процесс кормления как-то быстро утомляющейся девочки, произнесла женщина. — Кажется, мы действительно были заколдованы.
— Как в сказке? — удивился Дадли, в сказки еще веривший. Для мальчика это объяснение было вполне адекватным.
— Как в сказке, — вздохнула Петунья. — В очень страшной сказке… Поэтому мы сегодня очень быстро переедем, собери, пожалуйста, свои вещи.
— И Геру надо к врачу, — добавил Вернон. — Может быть…
— Это не лечится, — улыбнулась девочка, отлично знавшая и свой диагноз, и прогноз. — Хотя, может, терапию назначат, тогда не так больно будет.
Специфические слова выдавали богатый опыт ребенка именно в общении с врачами, но у Геры его не было. Петунья, правда, помнила рассказы Лили, что в минуту смертельной опасности маги могут увидеть будущее или прожить чужую жизнь. Может быть, именно это случилось с доченькой?
***</p>
Вернон загнал машину в сообщающийся с домом гараж, перед этим выкинув оттуда весь хлам. Петунья аккуратно перенесла расслабившуюся в ее руках Геранию, уложив ту на сидение, что по правилам было не очень хорошо, но сидеть дочке было не очень просто, поэтому голова девочки устроилась на коленях брата, отчего Кате сразу же стало легче дышать, что заметила женщина, задумавшись о том, где же такое видела.
Вернон сложил сумки и чемоданы в багажник, часть багажа при этом закрепив на крыше. Собрались они все как-то очень быстро, будто не желая больше ни минуты оставаться в этом доме, после чего автомобиль медленно выехал из гаража, направившись в сторону выезда из городка. При этом взгляд соседки, какой-то оценивающий и не слишком добрый, Петунья увидела, отчетливо вздрогнув.
— Сейчас поедем быстрее, — сообщил Вернон. — Если укачает или будет больно, обязательно скажи.
— Да, дядя, — кивнула Катя, отлично поняв, к кому обратился дядя, заботой напоминавший папу. Сильно поседевший папа как живой встал перед глазами девочки. Его улыбка, его полные уверенности глаза, его надежда… Вздохнув, Катя закрыла глаза, помня, что так дорога переносится легче. Поездили они с папой немало, когда искали, как ее вылечить, но все было тщетно.
— Вернон, надо будет заехать в аптеку, — тихо произнесла Петунья, не знавшая, как дочка отреагирует на подгузник, который ей был в общем-то необходим.
— Правильно, тетя, надо подгузники, — все сразу поняла заулыбавшаяся девочка, снова поразив женщину. Дочка как будто точно знала, что именно ей надо, чтобы было комфортно, и именно это убеждало Петунью в том, что девочка видела будущее.
Автомобиль ехал по шоссе, нигде не останавливаясь, Дадли старался не уснуть, сторожа сестру. Он гладил ее по волосам, видя, что та дышит, улыбаясь ему, и от этой улыбки на душе становилось теплее, намного теплее. Робкая надежда на то, что все будет хорошо, разгоралась в сердце Дадли. Через часа два машина остановилась. Петунья вышла из машины, отправившись в аптеку. В туалет в поездке сходить было бы не очень просто для разучившейся ходить доченьки, а опять мучить ребенка женщина всей душой не хотела.
— Здравствуйте, мне нужны подгузники для девочки шести лет, — обратилась Петунья к фармацевту.
— Тренировочные трусики? — поинтересовалась в ответ женщина, ибо энурез у детей сюрпризом не был.
— Нет, подгузники, — вздохнула знавшая разницу женщина. — Дочка не ходит и ей… — подавив всхлип, Петунья продолжила. — Ей нужно, понимаете?
— Понимаю, — посерьезнела фармацевт, подбирая товар. — Попробуйте эти. Они сделаны в виде трусиков, отчего ей будет не так некомфортно.
— Спасибо, — улыбнулась женщина, купив две упаковки, одну из которых немедленно вскрыла, чтобы переодеть Геру.
Дадли удивился, когда мама, открыв дверцу, чуть потянула его сестру на себя, а потом, задрав подол, стянула с нее белье, но девочка реагировала на это нормально, улыбнувшись новым трусикам. Что это было и зачем, мальчик не понял, заметив только, что у Геры исчезло вообще всякое стеснение. А Петунья только вздохнула, погладив детей, после чего попросила мужа спрятать упаковки и белье в багаж.
— Это подгузники, — объяснила Катя брату, явно не понимающему, зачем сменили одежду сестре. — Чтобы не искать, как сходить в туалет, а просто расслабиться, понимаешь?
— Ты об этом так спокойно говоришь… Что случилось? — тихо спросил Дадли. Катя немного подумала и решила сказать почти правду.
— Когда я умерла, я прожила другую жизнь, — рассказала девочка. Она рассказывала о солнечном детстве, с ограничениями, но солнечном, потом о первых проблемах, первой остановке… Дадли понимал теперь, почему сестру не испугали неходячие ноги. Мальчик думал о том, что Гере кто-то специально показал ту жизнь, чтобы она не плакала и не умерла опять. Прижав к себе голову сестры, Дадли всей душой желал ее защитить, а Гера только улыбалась, гладя брата.
— Муж, надо детей покормить, — проговорила Петунья, отчего Вернон кивнул, поворачивая в сторону ресторана. Раньше он бы завернул куда-нибудь в сторону Макдональдса, но доченьке «быстрая еда» была противопоказана. Мучить ее не хотел и мужчина. Именно поэтому остановился у ресторана итальянской кухни, даже не обратив внимания на это.
— Гера, можно, я тебя понесу? — поинтересовался выбравшийся из машины мужчина у кивнувшей девочки и очень осторожно взял ее на руки, прижимая к груди. — Все будет хорошо, маленькая… — произнес он, поцеловав носик казавшейся сейчас такой малышкой Герании. Только чудом оставшейся в живых девочки.