Часть 2 (1/2)

В чулане страшно не было, страшно было из него выйти, поэтому Дадли решил, что они пока останутся здесь, а ночью он проберется на кухню, пока «эти» спят. Называть папу папой и маму мамой после всего случившегося мальчик просто отказывался, даже про себя зовя их «эти»… Родители чуть не отняли у него самого родного человека, чуть не убили сестренку, которая теперь… теперь… Это слово было страшно произносить даже про себя. Странно, что в чулан никто не ломился, хотя Дадли был готов теперь даже умереть за Геру.

Катя осознавала память той, кем она стала. Память была серой с единственным ярким, солнечным пятном — братик. Братик по имени Дадли. И опекуны — Вернон и Петунья, что значило… Герания Поттер, девочка-которая-выжила, хотя, судя по всему, не выжила. Как она будет приключаться без ног, Катя не представляла, ведь в Хогвартсе лестницы, но вот как шевелить ногами, девочка просто не помнила, привыкнув к тому, что их нет. Немного некомфортно было где-то внизу, Катя не могла определить, где. Дышалось не очень хорошо, но девочка, привыкшая слушаться окружающих, доверилась брату. Катя помнила, что нервничать нельзя и плакать тоже, потому что сердце. Именно поэтому девочка старательно давила внутри себя панику девочки, которой она стала. Петунья и Вернон ее не любили, и что теперь будет, Катя просто не представляла, надеясь только на то, что не будут делать больно Дадли.

— Сестреночка… — прошептал Дадли, очень бережно обнимая ту, что чуть не потерял. — Мы тут полежим, а ночью я принесу поесть.

— Это для тебя не опасно? — просипела Катя, старательно держа себя в руках. Если верить теперь уже объединенной памяти, то получалось, что ее просто забили до смерти. Что мешает им повторить это? Теперь девочка понимала, что не может говорить, потому что горло сорвано от крика.

— Нет, «эти» будут спать… — тихо проговорил мальчик, гладя ее по голове, что было очень приятно. — Убежать бы, но мы дети… поймают и будет только хуже.

— Да, ты прав, да и я не смогу убежать без коляски, — как-то очень спокойно ответила девочка, контролируя свое дыхание. — И еще нервничать нельзя…

— Почему? — удивился Дадли, раньше сестренка так не говорила.

— Потому что умру, — обыденным тоном объяснила Катя, для нее это действительно было обычным делом. Психика детей, ежедневно смотрящих в глаза Смерти, меняется часто необратимо. — А я обещала тебе не умирать, поэтому буду держать себя в руках.

— Как я ненавижу «этого» за то, что он с тобой сделал… — всхлипнул мальчик, прижимаясь к сестре.

А с другой стороны чуланной двери происходил совсем другой разговор. Осознав тот факт, что стал опасным для детей, Вернон тяжело поднялся, потом помог подняться ревущей жене, тяжело вздохнул и двинулся за справочником, чтобы выяснить телефон психиатрической клиники. Почему-то мысль просто вызвать полицию или парамедиков, ему в голову не пришла. Петунья успокаивалась, удивившись реакции мужа.

— Что ты делаешь? — спросила женщина.

— Я сошел с ума, Туни, — объяснил Вернон. — Я не помню, как приехал с работы домой и почему набросился на Геру. Все в каком-то розовом тумане… Значит, я опасен для детей, понимаешь?

— Постой, Вернон! — остановила его что-то вспомнившая женщина. — Лили рассказывала, что маги могут управлять людьми, как машинкой на радиоуправлении. Там есть такие чары, от которых потом не помнишь, что делал… может быть, это маги?

— А зачем это им? — поинтересовался мужчина. — Они же сами ее нам отдали, зачем тогда делать так, чтобы мы ее…

— Может быть, они хотели от нее избавиться, а напрямую не могли? — поинтересовалась женщина. — Ну давай подождем немного, ну пожалуйста… — ей очень не хотелось оставаться одной.

— Хорошо, — Вернон и сам обрадовался отсрочке, уйдя мыть руки. — Надо проверить…

Петунья очень хорошо поняла, о чем говорил муж. Действительно надо было проверить, жива ли Гера и что с Дадли? Женщина вспоминала, как сын защищал сестру от них, понимая, что если с девочкой что-то случилось, то сына они потеряли навсегда. Опустившись на колени перед дверкой, Петунья робко постучала в нее. Ответа ожидаемо не последовало, тогда женщина громко всхлипнула и попробовала еще раз.

— Дадли, сынок, Гера, откройте, пожалуйста, — опять заплакала Петунья, не в силах выдержать груза своей памяти. — Пожалуйста… Очень вас прошу…

— «Эта» пришла… — прокомментировал Дадли, ничуть не веря слезам женщины, от которых, тем не менее, сжималось сердце.

— Дадли, Гера, я клянусь вам, что больше никогда-никогда… — разрыдалась, понявшая, что ей не верят, Петунья.

— Братик, открой, — попросила Гера, понимая, что это могли быть чары, как в фанфиках. — Я тебе потом объясню, но, кажется, твоя мама что-то поняла.

— У меня нет мамы, — зло ответил мальчик. — Она обязательно обманет. Я им больше не верю.

— Дай ей один шанс, братик, ну пожалуйста, — мягко попросила девочка. — Ведь она все равно твоя мама… Вдруг она что-то поняла?

— Ла-адно… — отказать своей доверчивой сестренке Дадли не мог, продвигаясь к дверце. — Но, если она тебе сделает плохо, я «этим» больше никогда не поверю.

Эту фразу услышала и Петунья, неожиданно поняв, что значит Гера для ее сына, и от этого понимания плакать хотелось все сильнее, ведь получалось, что только их сын мог противостоять злым чарам подлых магов. Дверца медленно открылась, в проеме показался Дадли, настороженно смотревший на женщину. Он, казалось, был готов защищать кого-то родного, от нее…

— Прости меня, Дадличек, — всхлипнула Петунья. — Гера… Гера сильно пострадала?

— Вы ее почти убили, — зло ответил мальчик, перемещаясь так, чтобы закрыть сестру от взгляда «этой». — Теперь вы счастливы?

— Мы… это были не мы, сыночек… — тихо проговорила женщина, понимая, что сама она бы не поверила. — Разреши мне… помочь… доченьке. — От этой фразы Дадли замер, но все еще не верил.

— Вы ее выкинете, я вас знаю, — твердо произнес мальчик. — Не пущу! Никогда больше! Не дам сестренку!

Понимая, что сын находится на грани истерики, Петунья настаивать не посмела. Только попросила не закрывать дверку, заторопившись на кухню, чтобы принести еды детям. Не верящим взрослым сыну и… и дочке. Вернон стоял так, чтобы не попасть в область зрения сильно настороженного, судя по голосу, сына и не спровоцировать его. Укус на ноге мужчина обнаружил, понимая, что сын старался защитить девочку любой ценой. Не его вина в том, что это не получилось.