Часть 7. (1/2)
После продолжительной беседы с Падишахом о государственных делах, о возможности похода и свадьбы с Михримах Султан, Рустем решил прогуляться во дворцовом саду. В воздухе пахло грозой, а маленькие капли начинающегося дождя исчезали в богатой ткани кафтана, что был на довольном Паше. Он не замечал погодных явлений, ведь в его жизни все складывалось настолько удачно, что, начнись землетрясение, он этого не заметил бы и продолжил твёрдо стоять на ногах.
Однако рано было упиваться своей победой. Природное явление — это лотерея, а вот чувства юной красавицы имели определенность. Именно в момент радости Визирь увидел, как на черном коне мимо промчался Бали бей, за широкой спиной которого спряталась миниатюрная Михримах. Теперь о твёрдой почве под ногами не могло быть и речи.
Пара прибывших не сразу заметили Рустема, который уже широким шагом направлялся к ним. Спустившись, Малкочоглу помог и Султанше, нежно ухватив ее за тонкую талию и девушка с веселым визгом была поставлена наземь.
— Надеюсь, нас никто не видел, а то будут проблемы. — заправляя выбившийся локон за ухо, тихо сказала Михримах, когда за ее спиной раздался ироничный смешок.
Взгляд Госпожи тут же переместился к недовольному лицу Бали бея, что сжимал кулаки и рассматривал внезапного гостя.
— Доброго вечера, Султанша, рад видеть вас.
— Рустем Паша. — нехотя обернулась она. — Мне не приходится разделять вашей радости.
Сложив ладони в замок за своей спиной, Рустем позволил себе приблизиться еще больше.
— Ваше присутствие здесь больше не нужно, Бали Бей. Моя будущая супруга не нуждается далее в охране.
— Не вам мне приказывать, Паша. Только Падишах и его семья могут отдавать приказы, а вы к ней не относитесь и не будете, я сделаю для этого все. — парировал Малкочоглу.
— Как ты смеешь? Я будущий зять Султана Сулеймана!
— Кто ты без поддержки Повелителя? Вшивый конюх, что врет на каждом шагу? — совсем близко к разъяренному лицу Рустема, выплюнул эти слова родовитый воин.
— Да я тебя сейчас! — ладонь мужчины взмыла ввысь и хотела бы приземлиться на лицо Бея, но не смог, ибо его запястье перехватили стражники.
Презрительно осматривая жениха своей дочери, Хюррем Султан закатила глаза и подошла к спорящим.
— Вы что здесь устроили? Рустем Паша, кто дал право тебе поднимать руку на приближенного Султану свободного Бея? — негромко, но достаточно угрожающи проговорила Хасеки, вызывая улыбку на лице дочери.
— К вашему сведению, Госпожа, я увидел, как Малкочоглу касается Михримах Султан, что была обещана мне. Разве допустимо такое?
— Пока еще она не твоя жена, а значит тебя это не должно волновать! — гаркнула Хюррем. — Михримах, немедля отправляйся в свои покои.
— Госпожа, Михримах Султан не виновата, я просто помог ей слезть с коня, чтобы она не упала и не пострадала, не дай Аллах. — начал оправдываться Бали Бей.
Не желая больше слушать мужчин, Хасеки развернулась и лишь мимолетно улыбнулась Малкочоглу, пока не видел Рустем, а затем отправилась вслед за дочерью.
— Это еще не конец, Бей. — прошипел Визирь, когда мужчина поскакал прочь от дворца, оставляя за собой лишь столб пыли.
***</p>
Следующее утро в Топкапы началось с суматохи. Сюмбюль бежал вслед за Хюррем Султан, которой только что сообщили о том, что ее старший сын пришел в себя. Женщина благодарила Аллаха и плакала от счастья, не подозревая, что ждёт за закрытыми дверьми лечебницы.
Не дойдя пару шагов, она была остановлена Великим Визирем, что смотрел на нее с самым искренним сожалением.
— Прочь с дороги, Паргалы! — шаг, которому вторит мужчина, снова закрывая ей путь.
— Хюррем, подожди, мне надо кое-что сказать тебе.
— Это не может подождать? Я тороплюсь к своему сыну! — со злобой в голосе произнесла Султанша, но наконец обратила внимание на то, как Паша смотрит на нее и замолчала, давая понять, что слушает его.
— То, что ты увидишь тебя не обрадует. Я обещаю, мы найдём лучших специалистов, справимся с этим…
Нет любви сильнее, чем любовь матери к своему ребенку. День его рождения, первый крик, зубик, слово и достижение она помнит всю жизнь. И сейчас, когда Хасеки резко отворяет двери и видит состояние Мехмеда, сердце разбивается на тысячу осколков, которые никто и никогда не сможет собрать.
Молодой и красивый юноша, что еще три дня назад резвился с братьями в парке, сейчас лежал на постели и не мог пошевелить даже пальцами рук и ног. Его лицо перекосило, нижняя губа съехала в сторону, а левый глаз постоянно подергивался. Из звуков, что издавал Шехзаде, нельзя было вычленить и слова. Мычание, в котором не было и капли смысла для окружающих.
— Что с моим ребенком? — дрожа от ужаса, Хюррем подлетела к главному лекарю и схватила того за ворот. — Я тебя спрашиваю, что с ним!
— Госпожа, не нужно! — поспешил к ней Сюмбюль. — Эфенди сделал все, что мог!
Оттолкнув мужчину, славянка рванула к постели сына и упала рядом с ней на колени. Реакции от Шехзаде не последовало.
— Ты же поправишься, правда? Не оставишь маму одну?
Наблюдая ситуацию со стороны, Ибрагим понимал, что Султанше надо остаться наедине с сыном, а потому быстро кивнул на выход всем, кто находился с ними в одной комнате. Безутешная мать этого словно не замечала. Весь мир перестал существовать.
— Мой родной сыночек, мой защитник, сердце мое, прошу тебя, скажи маме хоть что-то…
Знакомый голос все-таки смог привлечь внимание Мехмеда, но все, что он мог — это слабая улыбка. Смотря куда-то сквозь матери, он смог приподнять уголки губ, но совсем ненадолго.
— Это уже победа, мой львенок. Ты обязательно поправишься…
Резко поднявшись, Хюррем выпрямила спину и в глазах ее загорелся огонь. Двери с грохотом открылись женскими нежными руками, заставляя стражников вздрогнуть. Казалось, что весь дворец слышит, как женщина направляется в гарем.
— Кажется, кто-то идет делать глупость… — шепнул самому себе Ибрагим и последовал за Хасеки Султана.
Каждый ее шаг сейчас напоминал то, как ядра вылетают из пушки и бьют по стенам врага. Неожиданно, величественно, громко.
— Мама? — удивился Селим, когда получил невидимую пощечину от потока ветра, что образовался вслед за его матушкой.
Шехзаде тут же увидел Ибрагима, чей взгляд сейчас был незнаком подростку. Быстро поклонившись, Визирь продолжил путь, а любопытный сын своей матери последовал за ними.
— Хюррем Султан! — понимая, что не зайдёт в гарем, окликнул ее Паргалы.
— Отправляйся в преисподнюю. — слишком обыденно произнесла Хюррем, чем сильнее заставила тревожиться мужчину.
Однако его путь был окончен, когда сломленная мать Шехзаде оказалась в недоступном для мужчины месте.
— Черт… Ааа! — ударив ладонью о стену, злости не убавилось.
— Ибрагим Паша, что происходит? Куда пошла матушка?
Голос среднего сына Султана привел в чувство Визиря и он обернулся, заставляя работать свой разум быстрее.
— Шехзаде Селим, поспешите за ней, а иначе она натворит то, что ни я, ни вы не сможете исправить!
Тем временем Хюррем уже добралась до комнаты фаворитки и без особых церемоний зашла внутрь, где Фирузе встретила ее испуганным взглядом.
— Ты… подлая змея! — схватив у камина кочергу, будто та ничего не весила, Хасеки стала опасно приближаться к виновнице своих бед. — Из-за тебя мой сын в таком состоянии!
— Госпожа, при чем здесь я? Вы же знаете, это был несчастный случай! — пятясь назад, оправдывалась Хатун.
— Несчастный случай — это твое рождение, глупая ты крыса!
Фирузе была зажата в угол, а крики о помощи оставались без ответа, ибо кто мог пойти против самой Хасеки? Рыжеволосая плевать хотела на последствия, она наступала и все выше поднимала железный предмет, когда за ее спиной отварилась дверь.
— Матушка?! — громко вскрикнул Селим. — Не надо!
Озарение. Жизнь никчемной рабыни будет стоить Хюррем слишком дорого, она потеряет своих детей и возможность защищать их.
Взревев, женщина все же откинула кочергу в сторону, позволив перепуганной Фирузе выдохнуть слишком громко, что совсем ее не устроило. Ледяная рука Хасеки тут же оказалась на шее Хатун, оставляя ногтями кровавые отметины в виде полумесяца.
— Не радуйся слишком рано, дрянь! Молись на моего шехзаде, он спас тебя сегодня, но что будет завтра никто не знает! — выпалила славянка и резко убрала руку, оставив глубокие царапины на тонкой коже.
Подойдя к сыну, она поцеловала его в лоб и ушла прочь, борясь с желанием сжечь дворец Топкапы к чертовой матери.
***</p>
Мужчина, что наконец закончил всю свою работу, неожиданно получил записку, развернув ее, сразу понял от кого послание.
«Мехмед не должен поправиться. Сейчас наилучший момент»</p>
***</p>
Ибрагим Паша очень полюбил ночное время суток. Каждый обитатель в их дворце уже видел десятый сон, а он мог спокойно подумать о насущном.
Перстень с изумрудом крутился в его руках, не найдя и минуты покоя, пока Визирь вспоминал о состоянии Хюррем, в котором она покинула Топкапы после скандала в комнате фаворитки.
Несколько часами ранее </p>
Он нашел ее в лесу, сидящую у небольшого водоема. Сейчас Султанша была совсем непохожа на саму себя. Платье испачкалось, прическа растрепалась, не хватало одной сережки, но ее волновали лишь камушки, что она находила и кидала в воду. По щекам стекали слезы, что так редко видел кто-либо.
— Хюррем? — осторожно подходя, Ибрагим будто спрашивал разрешение на нахождение рядом с ней в эту минуту.
— Не бойся, Паша. Я не утоплю тебя здесь. — тихо сказала Госпожа. — Слишком мелко.
Увидев горькую ухмылку на уставшем лице Султанши, Визирь не сдержал улыбки. Даже в такую минуту, когда из-под ее ног ушла земля, она может шутить. Пусть эти шутки будут о его кончине, не жалко, лишь бы ей стало легче.