Часть 6. (2/2)

Как попросить ту, с кем у тебя недавно произошёл неожиданный хальвет, чтобы она приютила во дворце своего супруга твою бывшую любовницу, ибо та носит в своей утробе дитя твоей крови, что злит твою супругу, которая является сестрой мужа той недавней случайной любовницы?

Ибрагим почесывал густую бороду и раздумывал об этом, пока писал отчет по прошедшему только что совету дивана.

Сложившаяся ситуация вызывала истерический смех Великого Визиря. Казалось бы, он всего лишь раб, а страсти как вокруг Султана, только вот Ибрагим может запросто головы лишиться, а Падишах нет.

Понимая, что время подходит к обеду, Паша подошёл к зеркалу и поправил свой кафтан, что был расшит золотыми нитями, а ворот украшал мех.

— Надеюсь, рыжая лисица меня сегодня не съест. — ухмыляясь своему отражению, прошептал Ибрагим Паша.

Тем временем, та самая лиса собиралась навстречу. Ей было достаточно неловко оставаться с Пашой наедине после всего, что между ними было. Старое чувство привязанности и детской симпатии снова напоминало о себе, рисуя картину того, почему юная Хюррем Хатун возненавидела Ибрагима Агу и стала строить козни.

Пятнадцатью годами ранее</p>

Хюррем прогуливалась по дворцовому саду с Гюльнихаль. Сюмбюль ага, который был очень расположен к девушкам, отпустил из-под свой страх и риск, когда они слезно умоляли о «глотке свежего воздуха».

Девушки и впрямь наслаждались этим моментом, рассматривая цветы, кустарники и деревья, расписные фонтаны и сам дворец снаружи. Любопытство Хюррем сыграло с ней злую шутку, а потому она решила уйти в чащу, затащив туда и подругу. Не прошли они и десяти минут, как вдруг услышали голоса, один из которых заставил сердце Хюррем Хатун трепетать.

Спрятавшись за деревьями, они точно смогли определить, что беседа ведется между Ибрагимом и Махидевран Султан…

В настоящий момент</p>

Хасеки качнула головой, дабы выбросить из головы неприятные воспоминания и не развивать их дальше. Сейчас надо было думать о том, как избавиться от Фирузе и уберечь своих детей от собственного отца. Хюррем не знала, чего она боится больше: нового предательства от Паши, внезапный выпад со стороны Махидевран и Мустафы или же тайн, которые скрывала персидская Хатун.

Оглядев себя перед зеркалом последний раз, Хасеки Хюррем Султан отправилась навстречу с Пашой.

***</p>

Ничего не подозревая, Михримах и Бали Бей отослали стражу и Матракчи подальше от себя. Мужчина завороженно смотрел в небесные глаза Госпожи, грея ее ладони в своих, а она же смущалась и не знала, куда деть рвущуюся наружу улыбку.

— Здесь мы сможем видеться в тайне от всех, Малкочоглу. Никто не сможет нарушить покой влюбленных на этой тайной поляне.

— Михримах Султан, моих чувств к вам не описать и всеми словами мира. Если бы я знал, что мое сердце запылает таким огнем, я бы вернулся многим ранее и мы бы уже были супругами, стоило бы вам только согласиться.

— Глупо, конечно, но еще в пятилетнем возрасте я рассказывала ныне покойной Валиде о том, что выйду за вас замуж. Жаль, что я не обладаю той свободой, которая могла бы помочь нам.

Аккуратно, не желая спугнуть, Малкочоглу коснулся лица девушки, на что она прижалась к его ладони, словно маленький котенок, который искал уголок, в котором он будет в безопасности.

— Стоит вам сказать, мы завтра же уедем. Можем заключить никах, не спросив никого. Любое ваше желание я исполню тут же.

— Твои слова красивы и полны надежд, Бали Бей, но, если нас поймают… — Михримах нервно сглотнула. — Да и как оставить матушку с братьями в таком хаосе.

— Знайте, Госпожа моя, Мехмед поправится, а наш Повелитель поймет, что ваш брак с Рустемом — это огромная ошибка. У меня есть кое-что для вас.

Из глубокого кармана его кафтана показался мешочек, в котором покоилось два перстня разных размеров. Одно, что было без драгоценных камней, но была некая надпись, мужчина надел на свой палец, а второе же, на котором блистал невероятной красоты камень розового оттенка, Бали Бей надел на дрожащий палец Михримах Султан, получив ее согласие через улыбку и легкий кивок.

— Здесь и сейчас я обещаю вам, что мы будем вместе. Это обещание написано на наших кольцах, которые теперь будут всегда с нами.

Губы Малкочоглу медленно коснулись лба Михримах, у которой на глазах навернулись слезы счастья, но через секунду они услышали, как кто-то скачет на лошади совсем близко и решили спрятаться за ближайшими высокими кустами. Прошло две минуты прежде чем Михримах нахмурила брови, не понимая, откуда кому-то знать об этом месте.

— Это Ибрагим Паша? — спросила изумленная Султанша, выглядывая из своего укрытия.

— А с ним ваша матушка. — удивленно заметил Бали бей, усмехнувшись такому совпадению.- Что вы там говорили о влюбленных и тайной поляне?

Михримах кинула недовольный взгляд на своего возлюбленного и медленно осела на землю, дабы ее не заметили, потянув за собой и любопытного война. Только вот не видеть и не слышать — это разное, а потому тайная парочка отчетливо слышала диалог Хасеки и Визиря.

— Ибрагим Паша, ты хоть день можешь прожить без меня? — иронично улыбаясь, подколола его рыжеволосая.

— Я бы и жизнь без тебя провел, Хюррем, однако, судьба сыграла злую шутку. Мне нужна твоя помощь.

— Я не ослышалась? Сам Великий Визирь Османской Империи пришел ко мне за помощью? Ты выбрал не очень удачное место кстати. — намекая на проступки прошлого, съязвила женщина.

— Знаешь, не слишком велик выбор. Я не прошу помощи безвозмездно. Ты мне, а я тебе.

— И что же ты мне можешь предложить, Паргалы? — подходя ближе, почти шепотом спросила Хюррем, а затем прикоснулась пальчиком к крупным пуговицам его кафтана.

Шепот был не слышен для юной Михримах, а потому она немного вылезла из укрытия и глаза ее расширились от ужаса, увидя данную сцену. Она бы закричала от возмущения, но подоспевший Малкочоглу резко поднес палец к своим губами, давая понять, что это не их дело в любом случае.

— Я придумал план по избавлению от Фирузе Хатун. Тебе потребуется всего лишь взять в гарем Нигяр.

Бровь рыжеволосой взлетела вверх, пока ее дочь и Бали бей удивленно посмотрели друг на друга в полном непонимании.

— Зачем тебе это? Хочешь продолжить свою связь сразу в Топкапы? Это без меня, Паша. — резко развернувшись, Хасеки хотела уйти, но Ибрагим успел схватить ее за локоть и развернуть обратно к себе. — Отпусти!

— Ты ревнуешь что ли, Хюррем Султан? — смеясь, спросил Визирь, зная, что выводит ее еще больше. — Не стоит, таких, как ты, все равно больше нет.

— Гори в аду, Ибрагим! Я не собираюсь подставляться из-за твоих связей со всем, что движется, понятно тебе? Разберись в своей жизни и вообще…мм!!!

Хасеки внезапно замолчала, заставляя снова любопытную дочь посмотреть, что там. Детская психика Михримах окончательно разрушилась под весом того, как Ибрагим Паша жадно накрывал губы Хюррем своими, а та и не пыталась вырваться еще секунд десять точно.

— Что ты делаешь, черт возьми?! — оттолкнула его славянка, когда наконец опомнилась.

— Зато ты больше не говоришь о моих связях, которые, между прочем, давно в прошлом!

Слова закончились у обоих. Огонь, что разливался внутри каждого, так же и напоминал о том, какую ошибку они совершили и продолжают это делать, а потому Хюррем взяла все в свои руки.

— Зачем тебе помогать Нигяр?

— Она носит моего ребенка. — потупив взгляд, будто трава под ногами намного интереснее, ответил он. — Я пойму, если ты откажешь…

— Только на время беременности, Ибрагим. — сдалась Хасеки. — И еще: мы разберемся с Фирузе и будем жить, как жили последние пятнадцать лет. Никакого общения и встреч. Свяжешься со мной, когда будет всё готов для плана.

Султанша покинула тайную полян не оглядываясь. Ибрагим ушел следом. Оба не удержались от того, чтобы кончиками пальцев коснуться своих губ и запечатлеть их, как они думали, последний поцелуй.

— И что это, шайтан меня забери, только что было? — вскочила возмущенная Михримах, спрашивая это явно не у Малкочоглу.

— Видимо, ваша тайная поляна стала не такой уж тайной. — мужчина поднялся с земли и подошел к девушке. — Забудь, что видела и слышала, Михримах. Для своей же безопасности.

— Но как же? Пока вокруг происходит такое, матушка с Ибрагимом… Я даже вслух не могу этого произнести!

— Пора возвращаться, моя Госпожа. — смеясь, сказал Бали бей, который еще целую дорогу до Топкапы будет выслушивать гнев юной повелительницы луны и солнца, пока не случится нечто, что заставит ее замолчать, то ли от страха, то ли от усталости…