Глава 10. Три статьи (1/2)

Она ошиблась.

Мир был ужасным и кошмарным местом.

И всё из-за этой мерзкой женщины — Риты Скитер.

Через несколько дней после Рождества вышла первая статья. Она была довольно безобидной. В ней просто сообщались подробности о трех волшебниках-чемпионах и их парах на Святочный бал. То, что там немного больше говорилось о Гермионе и том факте, что она сводная сестра Гарри Поттера, не было таким уж необычным явлением. «Ежедневный Пророк» любил писать о Гарри всё, что только можно, потому что Бродяга до Хогвартса не подпускал к нему прессу.

Но через два дня вышла статья о том, что Хагрид — полувеликан. Они стразу же нанесли визит их старому другу и долго разговаривали о том, почему Скитер такая отвратительная женщина, которая не пишет ничего, кроме лжи.

И о том, что они чувствовали по отношению к Скитер — большинство этих чувств были не слишком приятными.

Затем Гермиона взяла эту мерзкую статью и начала перечитывать ее — самым нелепым, пафосным чистокровным голосом. И всё это время она вставляла собственные мысли и мнения в монолог.

— …пользуясь влиянием на директора, получил долж­ность учителя Ухода за магическими существами… Честное слово! Влиянием на директора? Неужели у неё память как у червяка, что она даже не вспомнила, что с тебя сняли все обвинения после раскрытия дневника? Что тебя несправедливо выгнали из школы и что теперь ты имеешь право снова носить палочку? — она закатила глаза и продолжила чтение.

Рон, Джинни и Гарри хихикнули над комментарием «память как у червяка». Луна только улыбнулась, а Хагрид смотрел на нее со слезами на глазах.

— …страшно смотреть — так он свиреп и ог­ромен… — Гермиона оглядела Хагрида с ног до головы. — Ты довольно крупный, но я бы не сказала, что на это страшно смотреть. А что касается свирепости — Клык более свирепый, чем ты, Хагрид, не обижайся. Мы знакомы с тобой почти с рождения, и я никогда — ни разу — не боялась тебя.

Остальные согласно закивали.

К тому времени, как она закончила препарировать статью, Хагрид выглядел гораздо более веселым и жизнерадостным.

Затем остальные начали высказывать свои соображения по этому поводу. И в середине рассказа Луны о том, что Хагрид является единственным известным ей учителем, который читает «Придиру», — что, конечно, делало его очень умным и начитанным взрослым — появился профессор Дамблдор со стопкой писем в одной руке и коробкой чего-то похожего на маггловские сладости — в другой.

Он, казалось, не очень удивился, увидев пятерых друзей.

Через несколько минут Рон, Джинни и Гарри начали театрально читать письма, которые прислали Хагриду. Их были десятки, все положительные, и все от бывших студентов, которые писали ему слова поддержки.

Когда они закончили, Хагрид уже открыто плакал, но под его густой бородой играла улыбка, а глаза сияли счастьем. Они попрощались, крепко обняв своего друга, а потом оставили взрослых разговаривать.

Когда они возвращались в замок, Гермиона добавила ещё одну вещь к своему постоянно растущему списку вопросов и загадок: как Рита Скитер узнала о происхождении Хагрида?

***</p>

Через неделю после начала нового семестра в газете появилась третья статья. Она была в воскресной утренней газете, и Гермиона была одной из последних, кто услышал о ней. Накануне она допоздна засиделась за домашним заданием, которое не сделала, проведя всю субботу с Виктором в Хогсмиде.

Около одиннадцати она наконец выбралась из постели и направилась в Большой зал позавтракать. Тишина, воцарившаяся в зале, когда Гермиона вошла, была первым знаком того, что что-то не так. Шепот, быстро нарушивший ее, был вторым.

Ужасно смущенная, Гермиона подошла к гриффиндорскому столу и заняла свободное место рядом с Гарри и напротив Джинни.

— Почему все на меня пялятся? — шепотом спросил она у Гарри.

Брат только что откусил довольно большой кусок бутерброда, поэтому не ответил ей. Вместо этого он вытащил газету из сумки у своих ног и протянул ей.

Должно быть, у «Ежедневного Пророка» это был день отсутствия действительно важных новостей, потому что прямо на первой полосе была статья, от которой кровь отхлынула от лица Гермионы.

Слияние Блэков и Малфоев?</p>

Никогда ещё две древние и могущественные семьи не вступали в брак таким образом, чтобы оба набора родовой магии оставались активны и могли быть переданы любому потомству.

В 1583 году Фрактал Доуглен выдвинул идею, что две древних семьи с сильно укоренившейся родовой магией уничтожат друг друга, если попытаются слиться. Эта информация положила конец соглашению о помолвке между Глейсером Селвином и Джиневрой Пруэтт в 1701 году после смерти старшего брата Джиневры — что сделало ее единственной оставшейся наследницей рода.

Позже, в 1834 году, Квигли Олливандер оспорил это утверждение, предположив, что две родовые магии сольются, создав новую, вероятно, ещё более могущественную, чем две предыдущие. Следует отметить, что К. Олливандер никогда не подвергал эту гипотезу проверке. Его жена отказалась от своей возможности передать свою собственную родовую магию после их брака.

Это важно, потому что Люциус Малфой и его жена Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, предложили помолвку между их единственным сыном Драко Малфоем и нынешней наследницей благороднейшего и древнейшего рода Блэков. Нынешняя наследница не кто иная, как Гермиона Блэк, дочь Сириуса Блэка, удочерённая им магическим образом, и сводная сестра Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил.</p>

На момент написания этой статьи не было подано ни одного официального заявления о помолвке, но это, безусловно, только вопрос времени. Два года назад обе семьи помирились и снова начали крутиться в общих кругах. Кульминацией стал Святочный бал, который в этом году проходил в Хогвартсе.

Драко Малфой, будучи послушным сыном, сделал так, как просили его родители, и пригласил Гермиону Блэк на это мероприятие. Ведь они почти помолвлены.

Но, как вы знаете из моих предыдущих статей, Гермиона Блэк пошла с Виктором Крамом. Было ли это связано с растущим подростковым бунтом? Неужели она, как и многие подростки до нее, пытается пренебречь желаниями своей семьи? Или здесь присутствует что-то ещё?</p>

Сверяясь с данными, я могу утверждать, что мисс Блэк — лучшая ученица на своем курсе, и только один студент в прошлом столетии имел более высокие оценки, чем она, да и всего лишь по некоторым предметам. Она согласна с теорией Доуглена? Она пытается уберечь свою родовую магию? Магию, которую она получила только от своего магического удочерения? Магического удочерения, ритуал которого не встречается нигде, кроме древних семейных фолиантов? Понимает ли она, приемная дочь, важность родовой магии? Может ли она понимать?</p>

Ситуация, безусловно, беспрецедентная. Никогда ещё волшебный приемыш не был наследником рода. Особенно с такой богатой и древней историей. Может это быть опасной ситуацией? Никто не знает, какими заклинаниями и зельями владеет древний род Блэков.

Как бы там ни было с мисс Блэк, мистер Драко Малфой полностью согласен со слиянием. Как настоящий, послушный сын. Было совершенно очевидно, что во время Святочного бала он смотрел только на мисс Блэк, даже забыв о собственной спутнице.</p>

«Пэнси Паркинсон, его партнерша, была очень расстроена из-за этого, — признался студент Слизерина, пожелавший остаться анонимным. — Он не мог отвести от нее глаз, даже позеленел, когда она танцевала с Крамом».

И тут возникает ещё один вопрос, не связанный с родовой магией. Будет ли род Малфоев по-прежнему следовать своему семейному девизу, если произойдет это слияние? Может, довольно глупо спрашивать, дорогой читатель, но каков, собственно, статус крови Гермионы Грейнджер Блэк?</p>

К тому времени, как Гермиона закончила читать статью, ее руки слишком крепко стиснули газету. Ее трясло от ярости. Она даже не обратила внимания на ладонь, которую Гарри положил ей на плечо, чтобы успокоить. Она даже не заметила, что он начал напевать, в отличие от Джинни.

— Где Малфой? — выплюнула она сквозь стиснутые зубы. Гермиона не видела его за слизеринским столом.

— Я его не видел, — ответил Гарри.

— Понятия не имею, — ответила Джинни.

Рон поспешно проглотил свою еду и откашлялся.

— Я слышал, он прячется где-то в замке. На одном из верхних этажей.

— Хорошо, — ее глаза сузились. — Я пойду найду его, — Гермиона поспешно встала.

— Хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — спросил Гарри.

— Нет, — она покачала головой, — я думаю, он будет более восприимчивым, если приду только я.

— Малфой? — Рон фыркнул. — Восприимчивым? Чертовски маловероятно.

Гермиона проигнорировала слова друга и завернула бутерброд с ветчиной в салфетку, а затем направилась обратно из зала. Она была уже почти в конце гриффиндорского стола, когда ей в голову пришла одна мысль.

Гермиона обогнула стол и немного прошла назад, пока не оказалась позади близнецов Уизли. Они повернулись и вопросительно посмотрели на нее.

— Хотите немного подзаработать?

Глаза парней загорелись, и Гермиона поняла, что близнецы согласятся, даже если они быстро вернули на свои лица скучающие и незаинтересованные выражения.

— Возможно, если ты…

— …предложишь что-то стоящее.

Гермиона наклонилась так низко, что только они могли слышать ее:

— О, я могу предложить кое-что стоящее. Следуйте за мной, если вам интересно, — когда она отстранилась, они задумчиво посмотрели на нее. Гермиона не стала дожидаться ответа — просто развернулась на каблуках и покинула Большой зал, игнорируя все любопытные перешептывания, которые следовали за ней по пятам.

Ей пришлось подождать меньше минуты, чтобы близнецы последовали за ней. Она повела их вверх по лестнице в пустой класс. Гермиона закрыла дверь и повернулась к ним лицом, скрестив руки на груди.

— Ладно, две вещи. Без всяких ваших приколов с заканчиванием друг за друга предложений. Это перестало быть забавным почти десять лет назад, и если я плачу, вам не следует раздражать меня, — она прищурилась, глядя на них, — или вам нравилось светиться в темноте?

Возможно, сейчас было не самое подходящее время рассказывать им, что она была одной из тех, кто стоял за той шуткой, но ей нужен был быстрый рычаг воздействия. Она хотела найти Малфоя и выяснить, какое отношение он имеет к этой статье, а затем попытаться исправить ситуацию. И Гермионе нужно было сделать это быстро. Она не должна была сегодня спать допоздна. Чтобы исправить это, потребуется написать письмо Бродяге и, возможно, встретиться с ним. Инсинуация по поводу того, что она не может понять родовую магию, может привести к очень темным вещам. Включая принудительную блокировку по старым законам, если только она не поклянётся в браке или помолвке, где ее магия будет связана и не сможет быть передана дальше. Стандартная процедура на старых чистокровных свадьбах. Но не то, что она хотела делать. И это был ее выбор. В то время как волшебный мир был равен по половому признаку — магия компенсировала тот факт, что мужские тела обычно были сильнее женских — всё ещё существовали некоторые старые предрассудки. В основном со времен, когда женщины чаще умирали при родах, или общения с магглами до принятия Статута о секретности. В конце концов, магия не творила чудеса, а просто была инструментом.

Гермиона убьёт Риту Скитер за то, что она вбила это мнение в головы людей.

Одна эта мысль заставила ее магию петь от счастья, представляя боль, которую она могла причинить человеку, который навредил члену семьи Блэков. Скитер связалась не с той ведьмой.

Гермиона снова сосредоточилась на близнецах и увидела, что они смотрят на нее со смесью благоговения и ужаса. И именно тогда она поняла, что позволила своей магии выйти из-под контроля — она пыталась вырваться и воплотить план девушки. Парты в кабинете вибрировали, а ее волосы шевелились, как будто их трепал легкий ветер.

Гермиона сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Чувствуя, как успокаивается ее магия, она выпустила оставшийся воздух из легких. Если она не будет осторожна, у Скитер будет больше поводов для новых статей.

— Ну что, вы согласны?

— Ты стояла за тем зельем два года назад? — один из близнецов — она лениво окрестила его Фредом — спросил.

— Я стояла за тем, что оно светилось.

Другой — Джордж, как она предположила — заговорил:

— Мы хотим, чтобы доработка зелья входила в оплату. Оно перспективное.

— Это приемлемо.

— Хорошо, и что тебе нужно? — спросил Джордж.

— Мне нужно то, что вы используете, чтобы отыскать людей в замке.

Близнецы оказались очень хорошими актерами. Они выглядели крайне смущенными тем, что она только что сказала. Поэтому Гермиона быстро скрестила руки на груди и уставилась на них, поочередно переводя взгляд с одного на другого. Она изо всех сил старалась подражать миссис Уизли, одной из немногих людей на этой планете, кто мог вселить страх в сердца этих двоих.

Должно быть, у неё хорошо получилось, потому что они оба начали отводить взгляды. Как это было после того, как миссис Уизли застукала их за попыткой вставить плюй-камни в ее черничный пирог.

Первым начал говорить тот, кого она назвала Фредом:

— Почему ты думаешь, что у нас есть что-то подобное?

Гермиона проигнорировала вопрос. Неужели близнецы правда считали ее такой глупой, что после трех с половиной лет в Хогвартсе, проведённых вместе с ними, она не поняла, что у них было что-то подобное? И почти полдесятилетия учебы до этого? Она знала этих двоих почти так же хорошо, как Рона с Джинни. Несмотря на все ее усилия к обратному.

— Я предлагаю доработку зелья изменения цвета, восемьдесят галлеонов и свою помощь в создании одного любого магического продукта.

Их глаза загорелись, и близнецы отвернулись от нее, смотря друг на друга. Иногда она задавалась вопросом, была ли у них врожденная способность использовать легилименцию друг на друге. Это, конечно, многое объяснило бы.

Им потребовалось несколько минут взглядов друг на друга и безмолвного разговора, прежде чем принять решение, но в конце концов они его приняли.

— Мы дадим положительный ответ…

— Если ты увеличишь бюджет…

Гермиона сердито посмотрела на них: