Глава 6. Доверие (1/2)

Огонь затрещал — это заставило Гермиону оторвать взгляд от книги. Из камина вышла тетя Анди с грозным выражением лица. Она даже не взглянула на Гермиону, когда выскочила из комнаты и побежала по коридору. Мгновение спустя по всему дому разнесся громкий хлопок, заставив всё вокруг содрогнуться.

Вот это было любопытно. Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз видела свою тетю такой сердитой. И она явно злилась на Бродягу. Что же такого сделал ее отец?

Она тихо отложила книгу и проскользнула в дверь гостиной. Гермиона осторожно выглянула в коридор, но никого не увидела. Издалека она слышала громкие голоса, доносившиеся из кабинета Бродяги в конце коридора.

Она двигалась медленно и тихо, пока не оказалась около закрытой двери. Гермиона почти могла разобрать, что говорит тетя. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, затем легла на пол, прижав ухо к щели под дверью.

— …черт возьми, думаешь, что делаешь! У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я открыла дверь! Я же просила тебя не вмешиваться! Говорила, что это не твое дело! Некоторые вещи…

— Анди, выдохни, я не вмешивался, — успокаивающе сказал Бродяга. Гермиона представила, как он поднял руки в защитном жесте.

— Тогда как ты объяснишь появление моей сестры?! Она просила исправить наши отношения! Желала восстановить семью! Ты, Сириус Орион Блэк, глава этой семьи! Ты единственный, кто мог вразумить ее после того, как она игнорировала меня в течение двух десятилетий!

— Давай ты присядешь и дашь мне всё объяснить? Клянусь, я не вмешивался. Не совсем. Я не думал, что она это сделает.

Тетя Анди усмехнулась.

— А что она пытается сделать? Получить часть состояния Блэков для ее сына?

Комната погрузилась в тишину, Гермионе очень хотелось увидеть лицо отца. Затем раздался потрясенный вздох, который, как она предположила, исходил от ее тети.

— Так и есть? Да? Она хочет загладить свою вину, попытаться заставить тебя в один прекрасный день оставить что-нибудь Драко!

Бродяга издал резкий лающий смешок.

— Если бы только это. Нет, она хочет большего. Она вбила себе в голову, что Гермиона и Драко будут хорошей парой. Что они могли бы объединить два рода. Она думает, что Гермиона будет хорошо влиять на Драко. Скорее всего, она права. Хотя я не думаю, что Драко — хороший вариант для Гермионы.

Гермиона перестала слушать, слова, которые она только что услышала, резко пронеслись у нее в голове. Она вскочила и заковыляла по коридору, прикрывая рот рукой. Стараясь не закричать.

Ее.

И Драко Малфоя.

Сделать парой.

Нарцисса Малфой сошла с ума?!

Как она могла подумать, что Гермиона выйдет замуж за сына Пожирателя Смерти? За сына человека, который подкупил достаточно людей, чтобы превратить приговор Беллатрисы Лестрейндж из поцелуя дементора в пожизненное заключение. Действие, которое, вероятно, было спровоцировано Нарциссой Малфой? За высокомерного племянника той самой ведьмы, которая убила ее родителей? За мальчика, который считает, что «грязнокровка» более приемлемый термин, чем «магглорожденная»?

Гермиона добралась до ванной и закрыла за собой дверь. Дрожа, она прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Не потому ли, что она оскорбила и поправила Малфоя в поезде? Неужели она была настолько неприятной, что произвела впечатление на Пожирателя Смерти? Неужели они думают, что она действительно та, за кого выдавала себя в дневнике? Что она «хорошая» Блэк? Что она похожа на Беллатрису Лестрейндж?

С этой мыслью Гермиона поползла по полу и едва успела поднять крышку унитаза, как ее вырвало. Даже когда больше ничего не выходило из желудка, она продолжала тяжело дышать, потому что воздуха совсем не хватало, пока слезы щипали глаза, а из носа текли сопли. Воспоминания ярко проносились в ее голове, каждый болезненный момент нахождения за тем столом. Как она притворялась, что такая же, как Беллатриса Лестрейндж. Как потеряла контроль и была вынуждена сделать то, что шло вразрез со всем, кем она была.

Слезы свободно текли по ее щекам, и рыдание пронзило ее тело. Гермиона скользнула назад и вытерла лицо рукавом. Отстранившись, она посмотрела на свою левую руку. Тонкая непрозрачная ткань, измазанная соплями и слезами, плотно покрывала ее кожу.

Гермиона рассеянно начала выводить самое длинное слово — грязнокровка. Она не видела его, но знала, что оно там, и точно знала, как оно выглядит. Она знала, где одна сторона буквы «к» уходила вниз дальше, чем другая. Или как соединялись «р» и «о», разделяя один глубокий, обнажающий кости разрез. Шрамы оставались неизменными всю ее жизнь. Они выросли вместе с ней. Бродяга сказал, что это из-за проклятия на ноже.

Она хотела разозлиться на Бродягу за то, что он не вышвырнул Нарциссу Малфой, за то, что позволил этой женщине поверить, что у нее есть шанс. Но она не могла. Гермиона любила своего отца, она доверяла ему. Она знала, что он никогда не заставит ее делать что-либо против ее воли. Она слышала его, он сказал, что не думает, что Малфой для неё хороший вариант. Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он спас ее, принял в род, полюбил, вырастил как свою собственную дочь.

Он научился заплетать косы только для того, чтобы помогать ей убирать волосы с глаз. Он научил ее завязывать шнурки после того, как она разрыдалась, не понимая, почему Рону и Гарри так легко это дается, пока у неё ничего не получалось. Он терпеливо учил ее пользоваться метлой, проводя за этим занятием целые часы своего свободного времени, пока Гарри носился вокруг них, подбадривая отца и сестру.

Бродяга подарил ей дом.

Он подарил ей Гарри.

Он не отнимет всё это, отдавая ее Малфою.

Гермиона снова и снова повторяла эту мысль. В конце концов ее дыхание замедлилось и пришло в норму. Она неуверенно встала и подошла к раковине.

Гермиона посмотрела в зеркало и невольно поморщилась.

Она выглядела как пугало. Слезы и сопли покрывали всё ее лицо. На подбородке у нее даже засохло что-то похожее на рвоту. Ее черные волосы от пота прилипли ко лбу и щекам. Во рту у нее был такой привкус, словно она облизала унитаз, а не прочистила желудок в него.

Если бы Нарцисса Малфой увидела ее сейчас, она бы дважды подумала о браке. Не то чтобы она не заботилась о внешности, просто Гермиона не была прямо красавицей. Но, по крайней мере, она была опрятной. Может быть…

Стук в дверь ванной прервал ее размышления.

Гермиона открыла рот, но из него вырвался только хрип. Она замолчала, прочистила горло и попыталась снова.

— Да?

— Гермиона? Можно мне войти?

Она почувствовала, как напряжение покидает ее тело и мысли при звуке голоса Гарри.

Гарри был здесь.

Она открыла дверь ванной, и ее брат проскользнул внутрь. Он весь был потным и выглядел очень взволнованным. Она предположила, что он летал с Уизли — одно из его любимых развлечений.

Гарри закрыл за собой дверь, повернулся к ней и заключил сестру в объятия. Он был немного ниже ее ростом, но всё равно казалось, что это он обволакивает Гермиону. Тугой узел в животе начал медленно разматываться. Гарри был здесь. Бродяга любил ее. Нарцисса Малфой не добьется своего. Даже если Бродяга пошел на некоторые уступки.

Гермиона знала, что он, скорее всего, спланировал это, чтобы миссис Малфой помирилась с тетей Анди. Теперь, когда она успокоилась, она могла ясно мыслить. Бродяга знал, что она никогда не согласится выйти замуж за Малфоя. И он никогда не будет принуждать ее. Но он был умен и понимал, что Нарцисса Малфой не сдастся. Поэтому он хотел использовать этот шанс сделать тетю Анди счастливой. Гермиона знала, что в детстве они прекрасно ладили. Еще до Хогвартса. До дяди Теда.

До Волдеморта.

Вероятно, он надеялся переубедить миссис Малфой. Это означало, что Гермиона будет общаться с Малфоем вне школы, на семейных мероприятиях. Чтобы все видели, как сильно они ненавидят друг друга. Как ошибочен брак.

Она улыбнулась, Бродяга иногда был таким умным.

Почувствовав, что она расслабилась, Гарри медленно отстранился. Он посмотрел на нее с кривой улыбкой на лице и потянулся за салфеткой.

Протянув ее, Гарри наблюдал, как Гермиона взяла кусочек ткани и начала вытирать лицо.

— Спасибо, Гарри.

— Ты же знаешь, что не должна благодарить меня, Миона. Я твой брат и твой друг. Я всегда буду рядом с тобой. Как и ты рядом со мной.

Она бросила на него нежный взгляд, прежде чем выкинуть салфетку в мусорное ведро.

— Ты не хочешь рассказать мне, что это было? Я знаю, что это не был кошмар, — Гарри провел рукой по волосам.

— Да, давай я приведу себя в порядок, а потом мы пойдем гулять, и я всё расскажу.

Гермиона смутно слышала, как Бродяга и тетя Анди разговаривали в кабинете отца, когда ребята проходили мимо через несколько минут, только сейчас она не остановилась, чтобы подслушать. Скоро она узнает, что задумал Бродяга. Хотя она была совершенно уверена, что уже почти всё поняла.

День выдался теплый. Солнце вовсю светило, заливая мир своим золотым сиянием, отчего темнота казалась невозможным явлением. Гермиона закрыла глаза, когда они шли, и наклонила голову, позволяя солнечному свету коснуться ее лица, прогоняя последние следы слез.

Просто находясь на улице, на солнце, рядом с Гарри, она чувствовала себя свободной. При свете дня не могло случиться ничего по-настоящему плохого. Призраки и монстры появлялись только по ночам.

— А вот и вы. Гермиона, ты в порядке?

Она вздрогнула и открыла глаза, недоуменно моргая. Рон и Джинни шли к ним по тропинке, закинув метлы за плечи.

— Гарри так быстро улетел, что мы забеспокоились, — сказала Джинни.

Гермиона улыбнулась друзьям, радуясь, что им не всё равно. Иногда она забывала, что у нее больше людей, чем у Гарри и Бродяги. Рон был ее другом почти столько же, сколько Гарри был ее братом. А Джинни была замечательным человеком, родственной душой во многих отношениях. И не только из-за их общего опыта с дневником.

— Теперь я в порядке, просто у меня тревожные новости.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила Джинни.

Гермиона кивнула.

— Как насчет того, чтобы пойти посидеть у ручья? Луна, скорее всего, сейчас кормит рыбу, — сказал Рон.

Это была превосходная идея, поэтому они вчетвером двинулись вниз по тропинке, пока не достигли поворота к дому Лавгудов и небольшому ручью, который проходил через лес. Пока они шли, мальчики и Джинни обсуждали квиддич и вероятность того, что в этом году Вуд будет проводить отборочные. И Рон, и Джинни надеялись, что он это сделает, так как хотели попробовать свои силы, но у Гарри не было большой надежды. Вуд постоянно говорил, что у них хорошая команда, и не любил раскачивать лодку. Оба Уизли считали ужасно несправедливым, что Гарри не нужно было проходить отборочные. Всё, что ему нужно было сделать, это остановить Малфоя от поломки личной собственности Невилла, вместо этого нарушив полдюжины школьных правил.

Бродяга очень гордился Гарри, хотя и пытался скрыть это, отругав парня. Гермиона иногда задавалась вопросом, насколько изменился их отец после того, как приютил их у себя. В некоторых историях, которыми делились дядя Ремус и тетя Анди, фигурировал совсем другой Сириус Блэк, чем тот, которого она знала и любила.

Через некоторое время Гермиона отключилась от разговора о квиддиче. На самом деле ей это было совсем неинтересно. Она просто впитывала в себя мирную английскую загородную местность, позволяя ей смыть любые затянувшиеся тревоги. Гермиона расскажет своим друзьям о плане миссис Малфой. Все вместе они смогут переубедить ее. И если не получится, они расскажут Малфою. Она улыбнулась, представив себе выражение ужаса, которое появится на его лице при мысли о женитьбе на ней. На самом деле он никогда не называл ее грязнокровкой. Она подумала, что это может быть связано с тем фактом, что если он назовет ее так, это будет означать, что он родственник грязнокровке. Но это могло быть и потому, что он не считал ее таковой, поскольку она была воспитана в семье волшебников. Она действительно не знала ответа на этот вопрос.

Гермиона остановилась как вкопанная, потому что ужасная, чудовищная мысль пришла ей в голову. Могла ли она сделать что-то настолько ужасное? Будет ли это ужасно?

А что, если она согласится с планом миссис Малфой? Обратит внимание на Малфоя, продолжит делать то, что сделала в поезде? Будет доставать его, мучить, командовать им. Отплатит ему его же монетой. Тогда он никогда не согласится на брак. Он возненавидит ее.

Гермиона нахмурилась и снова начала идти. Остальные трое даже не заметили, что она остановилась. Но что, если он не возненавидит ее? Что, если ему нравится, когда с ним так обращаются? Гермиона как-то слышала, что некоторые люди жаждут, чтобы ими командовали. Она не могла этого понять, как и не понимала смысла игры в квиддич.

Возможно…

Возможно, если ему понравится такое отношение, ей придется отвергнуть его, разбить ему сердце. Но разве это не было бы хуже? Могла ли она сознательно разбить чье-то сердце?

Гермиона покачала головой, это было смешно. Она слишком много думала. Как бы она обращалась с Малфоем, если бы не знала о планах Нарциссы Малфой? Может, ей стоит попытаться. Притвориться, что она никогда не узнавала этого, и просто плыть по течению.

Да, это было бы неплохо. Тогда она не выдаст, что подслушивала. Что Рон всегда говорил о шахматах? Что-то об анализе всех возможных ходов и, соответственно, последующего планирования. Если честно, это было не про Гермиону. Она предпочитала составлять план и придерживаться его, несмотря ни на что.

Может быть, поэтому Рон всегда выигрывал в шахматы.

— Эй, Луна! Как там рыба?

Гермиона оторвалась от своих мыслей, когда мальчик, о котором она сейчас думала, окликнул светловолосую девочку, сидевшую на валуне на краю ручья с удочкой в руках и болтающую в воде босыми ногами, которая медленно пробивалась сквозь нависшие деревья.

— Они очень голодны сегодня, — она указала на пустую корзину рядом с собой, — они съели почти всё, что я принесла.

— Наверное, потому, что это лето очень засушливое. Поток ниже, чем обычно, — сказала Гермиона.