(3) (2/2)

Он знает гораздо больше, чем они могут осознать, даже если им кажется, что Питер — просто подросток, который не задумывается о том, что с ним происходит.

О, поверьте.

Питер тратит всю свою жизнь на раздумья.

Он ест с Вандой блинчики с черничным сиропом, запивая всё чаем, глотая свои таблетки, смеётся с её шуток и продолжает думать.

Он тренируется с Клинтом в тренировочном зале Мститетей, что, безусловно, круто для него, ведь — о, боже, чувак, ты тренируешься с Мстителями? — это безусловно потрясающе.

Когда Питер укладывает лучника на лопатки в спарринге, Клинт говорит ему:

— Воу, парень, полегче, ты сломаешь мне спину!

И Питер улыбается, ощущая свою силу и они оба смеются, но парень продолжает думать.

Он чинит со Старком костюмы героев, разрабатывает новые технологии, изучает чертежи и формулы, предлагает свои идеи под одобряющий взгляд мужчины, вместе с ним пьет кофе, слабо перекусывает сэндвичами, они слушают музыку AC/DC, переговариваясь и посмеиваясь, но это не заставляет мысли Питер утихнуть.

Он пытается принять себя, пытается осознать себя, но что-то дает блок, он ощущает непонимание других людей и это заставляет теряться.

Почему он чувствует это, если знает, что другие правда заботятся о нём и принимают всё, что с ним связано, даже болезнь?

Вопрос без ответа, риторические размышления на уровне космоса, но ответ приходит к нему вместе со Старком.

Они просто сидят очередным вечером в гостиной на диванах, свет приглушен, а Клинт и Сэм активно спорят друг с другом, стараясь выбрать фильм.

Выбор фильма был действительно задачей на уровне Мстителей. Любой предложенный фильм браковался: этот они смотрели, у этого скучное описание, тут актер плохо играет, там атмосфера тяжелая, всё не то, не то.

Даже проводя время в ожидании их выбора, слушая их перекрикивания и возражения, Питер ощущает атмосферу уюта и ему нравится это чувство, он ощущает себя в безопасности и расслабляется.

— Эй, Клин, — Тони ухмыляется, когда видит, как мужчина хмурится. Все знают, как Клинт раздражается от этого сокращения своего имени, но, как говорит Старк «Клин клином вышибают».

— Чего тебе, Старк? — Клинт явно недоволен вмешательством в их с Сэмом спор, но Старк успешно игнорирует это.

— По поводу фильма, попробуй поискать что-нибудь про муковисцидоз.

Глаза Питера моментально расширяются. Если бы он сейчас пил что-то, он бы точно поперхнулся или подавился.

Что он сказал?

— Ты что, выговорил это? Действительно гений, — Клинт приподнял брови, набирая в поиске нужные слова.

Питер перевел взгляд на Клинта и тоже поднял брови в удивлении. Старк, стоящий рядом и наблюдающий за выборов кино, выглядит донельзя спокойным.

Вот оно.

Ещё никто никогда не мог запомнить название его болезни, никто из друзей или Мстителей никогда не запоминал.

Он посмотрел на Тони и открыл свой рот, чтобы воскликнуть:

— Вы запомнили!

Тони же на это лишь улыбается, сложив руки на груди. Тони изучал, Тони — ученый и гений, а Питер ощущает невероятно теплое ощущение в груди. Никто не мог запомнить, а тут Питеру даже помогать или повторять не пришлось.

Это — ощущение того, что им интересуются… Нет, не так. Ощущение, что Тони принимает и изучает его болезнь, запомнил сложное слово ради Питера, тогда как другие просто не могли — будоражит и щекочет мозг.

Это нужно было Питеру?

Ощущение, что Тони запомнил название его болезни — это что-то будоражащее сознание и кровь, что-то переворачивается во внешне невозмутимым Паркере, ведь именно это дает ему понять, что мужчина действительно хотел изучить и понять его. Что он правда запомнил и принял болезнь так же, как и Питера — по-настоящему. Не просто, как болезнь и не как какой-то недуг, отдельный от парня, а как часть самого Питера, ведь таковым она и являлась.

Питер понял.

Болезнь — это не что-то отдельное от него — это его собственная составляющая. Она не определяет его, но она делает Питера полноценным Питером, таким, каким он и должен быть.

Они смотрели фильм и Питер ощущал спокойствие и благодарность к Тони и, впервые, мысли утихли на время.

Питер, действительно, был благодарен.

</p>