И в сон превращается смерть (2/2)
здесь все хорошо.
Прыжок, пропущенный апперкот — Гримм жмурится будто бы от боли, но запоздало осознает, что… боль? — боли нет. Грезы не знают, что такое боль.
здесь все хорошо.
Задумалась. Отвлеклась. Пропустила удар. Плохо. Рыцарь берет разгон, размахивая гвоздем; Гримм автоматически утирает рассеченный подбородок сухой кистью в черной перчатке, но крови тоже нет. Грезы не знают, что такое раны.
здесь все хорошо.
СЛИШКОМ хорошо.
(и меня от этого тошнит.)
Плащ на ней — идеально чистый, подогнанный, без единой зацепки и потертости; накидка у ее визави — тоже с иголочки, гвоздь — словно только из кузницы, и удары такие легкие, точные и стремительные, какими бы в там, в унылой и серой реальной жизни или, не дай небо, багрянце Его владений — не были бы никогда.
Шаг, два, она замахивается для удара, он уклоняется, она выбрасывает себя вперед и…
— Что такое, Маэстро?
…Когда гвоздь Призрака входит в ее грудную клетку по самую рукоять, доставая, (не) кажется, до самого сердца-угля, Гримм просыпается. Просыпается рывком, будто выплывает из-под воды, там, где и должна — в шатре, в своей постели.
Рядом стоит Брумм. В руке у него — чадящая умирающая свеча в плошке. И пахнет от него не то страхом, не то просто беспокойством.
Гримм молча смотрит на него пару секунд, садится на кровати, трет лицо, сейчас даже не закрытое маской, и зарывается пальцами в волосы со вздохом — длинным, почти уставшим, будто сон не приносит ей отдыха или облегчения.
— …Ничего. — наконец усмехается она в пустоту. — Сон. Просто сон.
— Кошмар?
— Мне не снятся кошмары, — улыбается она уставше, поднимая взгляд на него. — Зато снится какая-то дрянь с Богоискателями…
— Богоискатели? — то, как он это спрашивает, даже трогательно. — Это кто вообще?
— Они? — Гримм, сонная, задумывается; пожалуй, это не очень ценная информация, и Брумму можно такое знать. — Они ищут Высших и пытаются с ними сонастроиться — вот уж не помню, зачем, да и не хочу вспоминать. По сути, все их существо — служение богам… — она делает паузу, будто раздумывая, продолжать или нет (и почти реально ощущает горячие и когтистые руки Короля на своих плечах):
— И думается мне иногда, что не такие уж наши судьбы разные…