Вечные вещи (1/2)
На утесах возле этого городка всегда ветрено. Фонарь Кошмара прямо перед тобой на этом ветру не покачивается ничуть. Стоит себе, как штык.
Ты тоже стоишь.
Ты сомневаешься.
Не будь той встречи с Труппой — сейчас кажется, что это было настолько давно, что случилось где-то в прошлой жизни, — ты бы старался не обращать внимание на эту уродливую с точки зрения всех местных конструкцию, отчего-то выросшую на бесплодной сухой земле на отшибе от всех жилых домов. Здесь эту штуку не любили только как: обходили за километр и рассказывали жуткие истории, мол, побег какого-то проклятого дерева, вишь, обгорелый какой? а если не хочешь стать таким же, не подходи, не трогай, обожжешься, высохнешь, сьежишься, как жесткое багряное дерево-не-дерево тонкой витой ножки.
«Иду дорогой снов по воле Фонаря...»
Однажды это произведение искусства даже пытались срубить. За этим экспромтом ты наблюдаешь с потаённым беспокойством: что подумает Он, когда узнает? Он вроде бы был не в восторге от глупых и поспешных выходок смертных — впрочем, у Него хорошее чувство юмора, может, и пронесет.
Смотря на валяющиеся в пыли багровые обломки искромсанного в ничто Фонаря, ты невольно думаешь о том, что все же после долгих пыльных дорог и покачивающихся повозок, когда мимо проплывает огромным китом такой неизвестный и большой мир, оседло жить ужасно, невыносимо скучно. Одни и те же пейзажи изо дня в день. Одни и те же жуки изо дня в день. Одни и те же разговоры.
Одни и те же...
За Фонарь ты беспокоишься почем зря: на следующее утро он уже стоит на прежнем месте — все так же как штык, целый и невредимый. И все так же не покачивается на холодном ветру. Вечером того же дня в пыльных багровых закатных сумерках стоишь перед Фонарем уже ты.
Фонарь не качается.
Ты тоже больше не сомневаешься.
«...зовут меня края, что гибнут и горят.»
Руки греет завернутый в тряпицу уголь — он не обожжет, ничего не спалит и не зачадит. Более того — он никогда не погаснет.
«Всегда можешь зажечь Фонарь Кошмара» — говорил Он.