Глава 8. Отпусти пустоту - пусть пепел полощет печали (1/2)
Что для Бурцевой являла собой ”пустота”, - ее никогда не было в ее жизни, может, то просто захлестывала раз за разом адская занятость, не давая расчленить сие понятие в теоретической философии и практике жизни.
Режиссер приехала из Парижа уже около недели назад. Родной город мгновенно затянул старыми делами и нововозникшими вопросами.
Особенно предстоящий отъезд в Москву. Да, она знала, что Лена месяц еще будет в главном городе-герое, если все таки не решит посетить свое родное гнездо. Но будет в России. Пока. И этот факт внушал Бурцевой какую-то вуальную, щуплую надежду. Вот только на что именно?
Всего неделя. А уже чего-то не хватало, пожалуй, самой самодостаточной женщине-режиссеру всей театральной России... Все из-за Лены? Неужели? Из-за ее пронзительных глаз? Искренней улыбки? Раненой родственной души?
О факте, насколько сильно Анне Викторовне хотелось увидеть и даже вновь поработать с Юрченко, считаю, можно умолчать, - постановщице думать об этом странно и тревожно, - но факт на лицо. Именно поэтому, наплевав на все договоренности и планы, Бурцева на 4 дня раньше едет в ближайшем скоростном поезде до Москвы. Экстренно связавшись с Крымовым для назначения встречи по совместной постановке на ее же сценарий.
-Нет, Жень, не надо ставить мне классы на эту неделю, я уже сажусь в Ласточку. - тон Анны был спокойный, даже чуть жёсткий со своим арт-менеджером.
-Ладно классы, Аня, мы уже дали согласие на два интервью местным каналам и какому-то блогеру, все проплачено, не мне же тебе объяснять. - молился милый женин голос в телефонной трубке.
-И не мне тебе напоминать, что случаи у людей бывают разные - лично у меня даже экстренный. Потому просто верни им денежку и сыграй вымученную извиняющуюся улыбку, дорогая.
-Ладно, но почему я узнаю о твоем отъезде... прямо во время твоего отъезда, а не раньше? - поднимает тон Евгения.
-Потому что это решилось лишь два часа назад. - просто пожала плечами Анна Викторовна, как ни в чем не бывало. И в это же самое время услышала ответную вибрацию своего телефона - ”кто-то написал”... - пронеслось 3-м слоем в мозгу.
-Замечательно, просто великолепно, а может тебе уже и никакой менеджер не нужен, раз ты сама так просто управляешься с делами? - тон Жени - являющейся по совместительству еще и близкой подругой Бурцевой, был понятен обеим... но от этого вопроса не прояснял.
-Конечно, нужен, и ты прекрасно это знаешь, все питерские проекты я могу делегировать только тебе, а мне срочно нужно в Москву.
-На 4 дня раньше оговариваемого? - секунда молчания Жени вывели новую страшную догадку. -Или ты кого-то нашла себе в Париже? В Москве? А как же Карина?
-Спокойно, Евгения Станиславовна! А) Я никого себе нигде не нашла. Б) Напомню, что Карина выбрала собственную дальнейшую судьбу, когда я обнаружила ее в своей же постели с каким-то хером, причем в прямом смысле этого слова. В) Мне никто не нужен.
-Ага-ага, еще скажи, что твоё сердце на веки вечные отдано театру?! - усмехнулась Женя, немного смягчая тон и успокаиваясь.
-Это не обсуждается. Напишу, когда приеду. Мне пора, дорогая. - кинула милым будничным тоном Анна Викторовна и сразу бросилась искать то всплывшее сообщение из сети.
Да. Ответ пришел.
Садясь в вагон и размещаясь в салоне, Бурцевой неожиданно что-то гармонально-настольгическое ударило в голову и режиссер-таки решилась написать Юрченко:
”Лена, привет, ты еще в Москве?” - просто, словно они каждый день так переписывались...
Ответ не заставил себя долго ждать и уже через 10 минут высветилось:
”Привет, Анна Викторовна, пока да. Какие-то проблемы?”
'Проблема в том, что мне хотелось бы с тобой увидеться без всякой работы, - в личной, неформальной обстановке, может быть даже увидеть, как ты танцуешь, пишешь и... - это уже, кажется, попахивает недавним ”я никого нигде себе не нашла и никто мне не нужен!”...'
Потому вместо подобной триады, Бурцева вывела лишь:
”Проблем нет. Какие планы на сегодняшний вечер?”
”Стой, ты сейчас в Москве? Я пол дня в центре у Семы, того, что прилетал к нам в Париж на постановку, а после ужинаю ...” - Лена отправила незаконченное сообщение, продолжая что-то набирать, но Аня и так уже, кажется, все поняла (сейчас пойдут оправдания и разъяснения, знаю я).
”Ладно, все ясно, прости” - и мгновенно отправила. Галочки оцветились - мол, прочли твое сообщение, голубушка, поздняк метаться. И тут же Юрченко продолжает свой мэсседж:
”... в обществе сухой Австралии, маринованой индейки в брусничном соусе и вкусного свойского сыра. Приходи?!”