Глава 7. Зеркало - обманчивая глупь (1/2)
Отчего-то (совершенно удивительно!) в ночь перед премьерой наша известная постановщица никак не могла сомкнуть глаз. А о факте, что идентичная ситуация случилась и с Еленой Николаевной, она узнает лишь через 19 часов в машине.
Да, премьера по билетам назначена только на 18:00, но перед этим еще крайний прогон на администрацию и общение с местным телевидением для информинга.
А пока сейчас утро. В одежде теплого солнца и предвкушаемого вечера, Анна Викторовна спешит на работу. И все бы было также чудесно после вкуснейшего, ароматного в дороге кофе, с любимой музыкой в такси,... но это? - удивительно (из-за такой глупой реакции) и странно то, - первое, что обнаружила Бурцева, ступив на сцену в сторону гримерных, - была увлеченно с кем-то беседующая по телефону Лена.
Нет, уже после такого, - она целая Елена Николаевна. Не ближе.
Действительно, реакция режиссера оказалась абсолютно подростковой, но что интереснее, собственнической. Никогда она еще не карала себя за столь ужасные мысли и ненужные, лишние чувства так, как сейчас. Да и к кому?...
”Со мной она вряд ли когда-то смогла бы так разговаривать и смеяться... с чего? - детские воспаленные бредни для человека состоявшегося и взрослого. Пф... Кто-то до сих пор сомневается, что она человек, какой уж там взрослый...
”БУРЦЕВА! ХВАТИТ, МАТЬ ТВОЮ! - орет она на себя в мыслях капслоком, одновременно меньше всего желая попасться на глаза сценографу. ”УСПОКОЙСЯ! КТО ОНА ТЕБЕ, ЧТОБЫ ТАК ПЕРЕЖИВАТЬ? У НЕЕ НАВЕРНЯКА НА ДРУГОМ КОНЦЕ ТРУБКИ СВОЯ ЛИЧНАЯ ПРИЛИЧНАЯ ”ЖИЗНЬ”, ПО КОТОРОМУ ОНА СКУЧАЕТ, ЛЮБИТ И ДУМАЕТ. Выдохни!” - вновь очнулась от капслока женщина, внезапно ловя на себе взволнованный взгляд Елены Николаевны.
”Махни ей хоть в знак приветствия и иди в свою Нарнию!” - с этим Бурцева вымученно ухмыляется (т.к. на улыбку это похоже меньше всего), поднимает руку и сразу же проплывает в сторону собственной гримеркой-кабинета.
Дверь хлопает. Спина мгновенно ее подпирает. Тяжелый шумный выдох раздевает тишину спящего пространства:
-Сегодня все кончится, успокойся, глупая. ”Ведь даже еще неизвестно, когда вы увидетесь, и увидетесь ли когда-нибудь вообще... - самолечение помогает, и через 5 минут Бурцева уже абсолютно спокойная и непоколебимая выныривает из своей снежной крепости.
К непрошенному удивлению, Юрченко в коридоре уже не было.
”Опять прячет свою улыбку, а она ей так идет!” - первое, что тем временем пронеслось у Лены на скомканный, безразличный жест прошедшей мимо Анны Викторовны.
***</p>
-Доброго бодрого дня, Аня! Выглядишь потрясающе, как настроение? - словно из ниоткуда проявилась сценограф, настаивая и подсаживаясь ближе к закрытой, неприветливой коллеге.
-Не думала, что в это время кто-то посещает театральные буфеты... - все, что обронила Бурцева, размышляя о своем. Что чесалось больше, - язык или мозг, не понятно, но в следующую минуту, когда та подсела к режиссеру, Анна Викторовна и выпалила продолжение:
-Кто с самого утра смог так поднять твое настроение? - понятно, что это была явная отсылка к недавней телефонной картине. И обе почти не удивились подобной прямолинейности постановщицы.
-А... это Семен, мой хороший, кстати, питерский друг - работает в одном танцевальном центре, когда-то вместе учились и работали с ним. -спокойно, обходительно, без капли оправдательного тона вывела Лена, не отводя глаз от лица напротив.
-Думал приехать на нашу премьеру. Точнее, на твою. - мгновенно опилила себя, поправившись, Юрченко.
”Опять волнуется и заправляет волосы, с чего это?” - проносится у Анны Викторовны, между делом тоже не сводящей взгляда со сценографа.
-Не исправляйся, эта премьера такая же твоя, как и моя. Могу представить, сколько сил, нервов и времени ты угрохала... это достойно уважения. - менее эмоционально (чем думалось на самом деле) слетело с ”барских плеч” у непробиваемой Анны Викторовны.
Обе, после такого интересного момента, опустив головы вниз, беззвучно обнаружили:
Бурцева - что кофе уже безбожно остыл, а язык стал собственным врагом.
Юрченко же поняла, что давно так ”качественно” не краснела от подобных приятных слов, кто бы что ни говорил. И отчего-то ее вновь бросило в неконтролируемый жар.
-Так что, он придет, этот твой друг? - нехотя спрашивает Анна, уже поднимаясь и элегантно задвигая за собой стул. Лена повторяет движения первой в ответной реплике:
-Да, он уже здесь, рядом... и... - вдруг замолчала нерешительная, и даже какая-то смущенная декораторша, поравнявшись с режиссером в коридоре.
На что Бурцева лишь подняла в удивлении свои артистичные брови, как бы говорящие: ”И чего-о-о?”
-И он так много о тебе наслышан, даже влюблен, можно сказать..., что я пообещала ему небольшую встречу с тобой...
-Даже влюблен? - переспросила в еще большем удивлении Бурцева, оставаясь такой же серьезной занозой в театральном указательном пальце России.
-Конечно, как не влюбиться в такого талантливого режиссера? - восхищенно и абсолютно глубокомысленно обрушила Елена.
В ответ на такой ”сердцесносный абсурд”, постановщица лишь молча хмыкнула, ускоряя походку.
-Так что? Аня, прошу тебя! Пожалуйста!
-Ладно, давай через 20-30 минут, перед интервью у меня будет пара минут. - ”Черт побери! Ну почему, почему я не могу ей отказать? Обычно раз плюнуть - нет и все, отвали моя черешня... -Только оттого, что она ”постелила соломку”, что в тебя, мол, невозможно не влюбиться... или во всем виноваты ее красивые глазки?”
-Спасибо, спасибо, спасибо! - прыснула сценограф, почти накинувшись с объятиями на бедную ошарашенную Бурцеву. Это было полу-объятие - полу-чего-то тактильное..., но внутренне обеим явно приятное.
Самое забавное, - что не столько Анна Викт-рна боялась всяких серьезных интервью, сколько вот таких ”влюбленных” маразматов... а ей всякие кадры-персонажи попадались за столько лет.
Пока местное парижское телевидение готовило технику со звуком и светом, ее таки настиг этот, видимо, питерский Семен-танцор, хорошо хоть в сопровождении Лены.
-Сема, знакомься, - это Анна Викторовна Бурцева, Анна Викторовна - это Семен, он... - не успела та назначить каждому регалии, как новоприбывший Сема ринулся в прямой диалог, сразу на абордаж, так сказать:
-Анна Викторовна, как же приятно познакомиться с вами, наконец, воочию. Наверное, это говорят постоянно - но вы потрясающе талантливы! Правда! А ваши постановки - уххх, захватывают дух, отдельное наслаждение для головы и взора! - спортивноватый петербуржец, лет 35-ти, с небольшим округлением в области живота и 2-х дневной щетиной, однако являл собой, на удивление, достаточно харизматичное, привлекательное обличие мужчинности.
-Да, здравствуйте Семен, приятно познакомиться, спасибо. - не любила Ан-Викт-р-на лишних касаний, потому и сейчас оставалась стоять неподвижно, лишь расширив уголки губ в легкой, едва уловимой улыбке, расположив руки в недоверчиво закрытом положении у груди.