Глава 6. Остаток от дроби твоего взгляда (2/2)
-Ладно, пошли, там все без тебя как без рук. - быстро улыбнувшись, оттаяла немного Викторовна и рискнула выбраться из пут кареглазой на волю.
-Все? Даже сам режиссер? - решила пошутить сценограф, пока Бурцева вновь не покинет ее на такой долгий срок (а ведь она тоже соскучилась).
-Представьте себе, Елена Николаевна! - вот на этом они и разошлись - одна спустилась на свое тронное режиссерское, а другая осталась кричать за кулисами и готовить необходимое к каждой сцене и диалогу.
”Даже злиться долго на нее не могу! Почему, черт ее подери? Во всем точно виноват ее взгляд, нет, даже, вернее, аромат, парфюм, что уже кажется родным, или ее близость - что-то совершенно ненужное просыпается во мне, когда мы с ней так встречаемся!” - все еще пережевывает Бурцева, пока на сцене происходит сход декора и перестройка на финальный эпизод, с которым помогает, конечно же, и Юрченко.
”Как она старается, - сразу видно, что это ее дело, дело, - которым она болеет... Но только ли этим? Лена же когда-то танцевала и что-то писала - интересно посмотреть на сценографа в движении - одна ли она танцует или с кем-то в паре? Тааааак, стоп планета, вынесите этот мыслительный мусор и обработайте санитайзером... да получше!” - Анна Викторовна на оставшееся время перестройки бросает глаза в телефон, вновь натыкаясь в электронной почте на знакомый ник с новым сообщением:
'Милая, прекрати дуться, и почему входные верзилы меня не пускают к тебе? Что за дела? Очень жду, когда ты приедешь! Позвони, встречу в аэропорту по-королевски!”
”Карина. Опять она. Какого хрена ей не имется? Даже отвечать не хочется. И почему Женя до сих пор не возьмет эту проблему к себе на вооружение?! Пора поставить всему этому конец...”
-Что, прости? - вновь, плавая в своих мыслях, выбрасывается золотая театральная рыбка на сушу.
-Конец мы будем еще прогонять? - видимо повторяет вопрос Елена Николаевна.
Бурцева только сейчас ловит себя на том, что вокруг уже горит основной свет, рядом стоит немного обеспокоенная Лена, со сцены на нее глядит около 40-ка пар уставших глаз и внимают 9,5 штук еще живых мозгов.
-Нет, Лен, пожалуй, больше не стоит. Мы репетируем уже больше 7 часов. Завтра важная премьера, на которой у меня должны играть настоящие актеры, а не выжатые тухлые овощи.
Эти слова отражаются в карих глазах напротив благодарностью и явным одобрением. Не хватает только челобитной: ”Благодарствуем тебе барыня, что освободила рабов твоих от мук тягостных и гнетущих.”
-Потому быстро спускайтесь сюда, проведем последнюю рефлексию и собрание перед завтрашним днем. - с этими словами вся труппа, как малые дети, ринулась к матушке-режиссеру дать слово молвить.
И в этой суматохе, рука Бурцевой спокойно находит горячую ладонь Юрченко, усаживая ту на соседнее кресло. Обе на доли секунды лишь обмениваются выразательными взглядами.
-Итак, дорогие мои, завтра нам всем предстоит большая, я бы даже сказала, титаническая работа. Мы столько в это вложили, что просто не можем не показать высший театральный пилотаж и мастерство. Я в вас верю, как никогда. Да, пока не забыла, Миша, песню к 7 эпизоду выноси громче и немного с эхо, зтм делай быстрее перед диалогом Жюльена и Сати. И, Лена, прошу, не забудь про стол и стулья на ссоре - они должны у них летать, как проклятые. Остальное, что вспомню, напишу в чат или скажу завтра. А пока все быстренько встали в круг. - захлопала в ладоши Анна Викторовна, оживляясь и сразу немного повеселев, под радостные вопли актеров уже распределяющихся и организовывающих небольшой круг прямо в партере, среди рядов и стульев.
Лена же только недоуменно смотрит на это представление, не переставая улыбаться. ”Какая она все таки интересная женщина... как любит своих актеров, заботится о них, поддерживает! Возможно, она и дома такая...” - эти мысли Юрченко растворяются, как только она чувствует, что и ее тоже поднимают за локоть и буквально ставят в тот же круг. Почти сектантский.
Песнопений, конечно, не было. Лишь завораживающая ситуация, когда все закрыли глаза, взялись за руки и только Бурцева ходила между рядами с новым пронзительным ораторским воодушевляющим монологом и касалась ладонью плеча каждого, якобы отдавая свою энергию и уверенность.
Когда дошла до Лены, та, конечно же мгновенно это почувствовала - по парфюму, голосу, и королевской тяжести пальцев, что нечаянно легли не столько той на плечо, сколько легко проскользили вдоль оголенной длинной шеи и лопаток сценографа. Вздрогнув от столь чувственного движения, Лена спугнула самозабвенно лившуюся речь постановщицы. Несколько скомканно завершив ритуал, Анна Викторовна поблагодарила всех за хорошую репетицию и отправила по домам набираться сил.
Пошла и сама, все еще терзаясь за столь скабрезный, упаднический поступок - ”захотела блин поддержать, потрогать людей... дотрогалась до Нее. Хорошо еще, что Лена не дала тебе пощечину за домогательство! Распустила свои щупальца, Урсула, блин!” - уносилась как можно скорее к себе в гримерную Бурцева.
-Аня, подожди, пожалуйста. - сценограф нагнала девушку лишь у самой двери. -Хотела тебе кое-что сказать.
”-Она выглядит весьма обеспокоенной!
-Ну конечно, а как должен выглядеть человек, которого только что нагло облапали всеми правдами и неправдамм, пока она стояла, выслушивая твою бредовую прямую речь?”- разглагольствовала внутри себя режиссерша.
-Что такое? - как ни в чем не бывало, спокойно ответила Бурцева, поворачиваясь.
-Руководство уже знает, просто хотела предупредить еще и тебя - я уезжаю завтра сразу после премьеры, не попадаю на пресс-конференцию и фуршет. Надеюсь, это не будет проблемой? - Лена перебирает пальчики за спиной, переживая то ли от недавних прикосновений Анны, то ли ее же возможной реакции на новость...
-Конечно, не будет, не волнуйся. Я и сама из-за жесточайшего графика улетаю сразу после спектакля. К сожалению, это всегда так скомканно получается, не успеваю насладиться успехом и аплодисментами, как пора вылетать на новую работу. - безусловно, Ане было грустно слышать, что Лена уезжает, вообще, она достаточно привыкла к ней, сказать больше - сработалась.
Они чувствуют друг друга, хорошо понимают и, что удивительно, все эти месяцы Юрченко стоически терпела выходки, едкие шутки и противный характер Бурцевой. А ведь это может выдержать далеко не каждый.
-Спасибо. Уверена, завтра все пройдет блестяще, у такого режиссера по-другому и быть не может! - от этого приятного подхалимажа внутри Бурцевой внезапно разлилось тепло.
-Надеюсь. Мы все вместе славно потрудились. Ты тоже молодец! Мне пора, до завтра, Елена Николаевна! - ответила постановщица, не сдержав улыбки, от которой загорелись и глаза.
”Какая улыбка! Пусть Аня не забывает о ней никогда! И особенно о том, что заставляет ее так улыбаться!”
-До завтра, Анна Викторовна! Да прибудет с нами сила! - внезапно настроение захлестнуло сценографа и та при фразе шуточно, преувеличенно отдала честь Бурцевой, нарочито по-солдатски выпрямляясь, подбивая звоном пятки ботинок и поднося правую руку к виску.
Отчего обе со смехом расходятся по своим сторонам готовиться к предстоящей громкой премьере спектакля.