Глава 4. Ужин. (1/2)

Глава 4.</p>

Липкие словечки Тэхён гордо пропускал мимо ушей. Полезным был навык строить из себя кого-то другого и накидывать манишку безразличия на лицо. Ни внезапно дёрнувшийся мускул, ни содрогание от ласковых интонаций, ни похотливые взгляды, ни даже намеренное тисканье — его не брало ничего. И пусть в чужих глазах он мог казаться высокомерным, что ж, пусть так, ведь внутри он сохранял собственное достоинство и был по истине горд за это.

Его называли «невинным цветком», «вкусным омежкой» и «королевской дыркой» — последнее было самое грубое, даже для некоторых оборотней. Сын вожака так вообще удостоил сказавшего это таким взглядом, что его сородич заткнулся на добрые минут пять.

— Не нужно опускаться до людской мерзости, — сказал мужчина в летах.

На столах было мясо, немного зелени, яблоки, ягоды и напитки двух видов — вино и вода. Вина и мяса было в достатке, остального накинуто словно бы случайно. Особей женского пола во всём сарае пересчитывалось по пальцам, зачастую омеги были парнями.

— Так что будем делать с пленником? — подняли на ближайшем огромном столе вопрос.

На удивление, особой враждебности к себе Тэхён не чувствовал. Он смутно помнил ненавистные взгляды в свою сторону, когда они только подходили к деревне и потом, когда его усадили на скамью. Видимо, его ненависть в скидывании с себя дорогих украшений была достаточно для них убедительной, и теперь они не считали его своим врагом.

Лучше быть пешкой в руках тех, кому хочешь помочь, чем их врагом. Но Тэхён так устал уже быть ничего не значащей, но и одновременно слишком важной фигуркой на чужом столе, что погрузился в свои серые мысли, перестав слушать разговор о его дальнейшей судьбе. Он сбежал — не своими усилиями — и хотел бы сбежать дальше, обретя полную свободу действий. Только уже сейчас не понимал зачем ему свобода. Будто бы у него получится ею мудро распорядиться? И отцовская ненавистная власть не поможет изменить всё, как раньше он тайно вожделел, засыпая с мечтательной улыбкой на губах. Погрязший в свои добрые свершения. Как он способствует прекращению войны и все ему благодарны, все его любят очень искренне и восхваляют, а не плюются за спиной, остерегаясь сделать лишнее движение.

— Ваше Величество, — язвительно сказал русоволосый. Его окликали как Минсу. — Как Вам идейка? Вы были так преисполнены презрения к своему отцу. Сможете сделать?

Губы ломались в лукавой улыбке, старающейся задеть. Тэхён выплыл из своих мыслей и растерянно поднял на него взгляд.

— Сделать что?

— Вы страдаете глухотой? — засмеялся Минсу и его смех подхватили другие. — Убить его.

Грудь перестала впускать воздух, замерев на некоторое время. Тэхён внимательно оглядел смеющиеся черты лица и качнул головой.

— Я бы это тогда уже сделал. Не хочу и не могу никого убить. Только если косвенно.

— Это как? Косвенно?

Он явно продолжал веселиться. Но закончить это веселье могли только серьёзные нотки, которыми Тэхён научился мастерски обладать.

— Раньше самым действенным способом мне казалось напоить его до невменяемого состояния вином. Но он никуда не ходит без десятка стражников за плечами, так что не думаю, что этот план был бы успешным.

— Ты правда это планировал? — усмехнулся Чонгук. Он говорил мало, а когда говорил, слова выбрасывал из своего рта, а не нормально проговаривал, и остальные вокруг на мгновение затихали. Тёмными глазами он прокалывал своего собеседника или овевал холодом. Порой правда его дружелюбно хлопали по плечу, и он немного улыбался, взгляд теплел и весь его строгий грозный вид разрушался на мелкие кристалики.

И сейчас он спросил — губы чуть скосились в улыбке, чёрные от мантии и перчаток руки лежали лениво на груди, а глаза не улыбались ни капли, они были полной противоположностью сидящего рядом и неимоверно смешливого Минсу.

Отец мог смотреть также, поэтому Тэхён не поёжился, хотя хотелось, и спокойно выдержал его острый взгляд. Ответил нейтральным голосом.

— Скорее обдумывал. Возможно, этим планам суждено было бы сбыться, если бы какой-то чёрный волк не вторгся неделю назад в поместье Хюн Ки. Там как раз обсуждали охоту и хотели взять меня.

Пожал плечами — мол, ничего такого особенного. Я открыт перед вами, перед всеми вами, я не на его стороне и мне нечего скрывать. Он был искренним, но выработанные с годами рефлексы напускать на лицо нечитаемое выражение давали о себе знать — ему не верили. Или верили, но не до конца. И Тэхён понятия не имел, как развеить их подозрения.

— Просто пытаешься подлизаться к нам, — высказал кто-то издалека общую мысль.

— Как вам угодно, — развёл Тэхён руками. — Я приму всё, что вы уготовите. Выбор у меня как будто есть. Просто поддерживаю разговор. Если хотите, могу молчать.

Он пересёкся взглядом с Чонгуком. Они смотрели друг другу в глаза изучающе отстранённо, скрываясь где-то глубоко за радужкой со зрачком, и в один момент между ними проскочило взаимное одобрение.

Несколько оборотней в пьяной манере уже высказались, разрозненно — кто-то согласился не затевать с принцем разговоров, кто-то желал с ним пообщаться. Но финальное слово сказал Чонгук, и остальным пришлось с ним только согласиться.

— Не нужно. А что с тобой делать мы ещё обсудим. Отец, а куда мы разместим мальчишку? Насколько я помню, домов для пленных у нас нет, в отличии от людей.

Укол в свою сторону — человек среди оборотней — был болезненнее остальных, даже сексуальных. Если пошлые мысли оставались только мыслями, то жестоко пролитая кровь уже была синонимом человека. А Тэхён был человеком и не куда не мог от этого деться. Также, как и от своего статуса принца.