Часть 2 (2/2)

- Андрет…

Торин слегка набычился:

- По-вашему, моя Лилиана на нее похожа?

Эльф уже овладел собой:

- Прошу прощения, вырвалось невольно, вы столь же прекрасны, - он поднес к губам крупную белую руку.

- Вам не за что извиняться, Артафиндэ Арафинвович, - вежливо отозвалась юрисконсульт.

- Можно просто Инголдо, - поверг в шок присутствующих бывший король Нарготронда, - или Ном, если вам угодно.

Разрешить себя называть одним из прозвищ было фактически признанием дружбы или же приглашением к оной, вот только что побудило Фелагунда сделать сие было неясно, видно, что-то он такое прочел в фэа незнакомки. Леголас поймал Лию за локоть и, стремясь разрядить обстановку, коротко извинился перед Торином за то, что «украду ненадолго твою супругу», вывел «мадам Иванову» в круг танцующих. Толпа уже доставала знаменитость просьбой спеть, и потому Фелагунд вынужден был объявить премьеру песни, хотя и извинялся, что она несколько не по ситуации.

Чистый и прекрасный голос наполнил, казалось, весь зал:

- Узрел однажды злато я и снег

Летящее по ветру совершенство.

Прекраснее ее на свете нет,

Смотреть на танец – высшее блаженство.

Я подошел, но убежала вдруг

Как лань она, как летний лучик света:

«Ты, милый мой, еще мне не супруг,

И слышать лишь хочу слова привета»…

Лия вальсировала с Леголасом, прислушиваясь к песенке. Не скажешь даже, что у эльфа русский – второй язык, а то еще и третий, пятый, десятый… все остроухие в той или иной мере полиглоты. Краем глаза она заметила среди танцующих Липу и Тхури, отчего заулыбалась: все друзья на вечеринке, только детишек дома оставили, маловаты они для таких вот балов. Лично она совершенно не чувствовала своего возраста, хотят тот больше и не увеличится, спасибо подруженьке Тхурингветиль.

Потом предстоит изобразить с мужем всемирно известный кабаре-дуэт «Академию», на растолстевшую в старости Лолку она вполне похожа, а Торин волосы завяжет – вылитый Саша; вот только петь они решили оперетту, что-то типа «Мистера Икс» (Тони и Мари) или же «Сильву» (Бонни и Стаси). Песня прекрасного и печального Финрода пока что настраивала на меланхоличный лад:

- Обнять ее не мог и прошептать,

Что я люблю ее теперь навечно,

Не смею я ее поцеловать,

Так что мне делать? Дева бессердечна.

Отчего-то сразу понималось, что это не попытка пожалеть себя, а просто самая что ни на есть настоящая тоска по ушедшей любви. Нет уж, любовь должна быть счастливой, как у них с Торином, а о несчастной надо забыть, но, твоего балрога кривой меч, не умеют этого остроухие. Нельзя лезть не в свое дело, но помочь-то хочется.

Танец кончился, муж с женой с шутками и прибаутками деликатно согнали знаменитость со сцены и принялись отплясывать сначала «Когда мы влюблены», а потом и «Любовь такая глупость большая». Аплодировали им ничуть не меньше.

Вечер прошел радостно, даже устать толком не смогли.