Часть 4 (1/2)

Боль — ноющая, тягучая, патокой растекалась по всему телу: процессы старения неумолимы и рано или поздно настигают всех, порой выражаясь в болях в спине или затекающих во сне шее и коленях. Всё ещё сонные, глаза Павла кое-как разлепились от этой тягостной полудрёмы: похоже, спать просто на диване было плохой затеей — серый, жёсткий, предмет мебели в гостевой оказался не очень подходящим местом, чтобы на нём прикорнуть. Впрочем, долго лежать он всё равно не смог бы, а потому с кряхтением, морщась, принялся разминать сводящие судорогой конечности.

Короткий взгляд в телефон констатировал два неутешительных вывода: на улице ещё семь утра и заряда всего двенадцать процентов. Само собой, последний раз ещё в Копенгагене заряжал: кое-как поднявшись с дивана, обитатель комнаты ещё раз потянулся и вяло порыскал в поисках зарядного устройства. На удивление, нашёлся нужный проводок быстро. «Вау — с быстрой зарядкой!» — технология, способная спасти в случае срочного совещания после бурной ночи в онлайне, снова выручала Павла. Агрегат, купленный просто потому, что старый своё отслужил, яркой вспышкой в полумраке отозвался тихим «пиликом»: значит, пошёл ток.

Жаль, людей так заряжать нельзя, подумал мужчина и тягостно плюхнулся обратно на диван. Мятая после ночи одежда уныло свисала с запястий и щиколоток, но переодеваться Павел не спешил: не было ни сил, ни желания. Утренняя прохлада по обыкновению резала лёгкие, морозила пальцы, пока те листали ленту новостей. Плохая привычка, приобретённая за годы одиночества и скуки дома, в очередной раз проявила себя не лучшим образом — глаз спросонья зацепился за новость в выдаче, в разделе местных новостей:

«Угонщик задержан в районе Шанкилл по обвинению в фатальном столкновении на автостраде.»

Вот что случилось: челюсти так крепко сжались, что заболели недавние пломбы на зубах. Пацан угнал машину, не справился с управлением, в процессе улепётывания от ментов вылетел на встречную — внедорожник отделался смятой передней частью, а вот «универсал» был всмятку. Надёжный, верный «фордик», который Инь с Янь взяли лет десять как — краем лба Павел исступлённо уткнулся в угол дивана: реальность в очередной раз напомнила ему, зачем он здесь и что он тут делает.

Разбитый и опустошённый, косым взглядом мужчина наконец решил отвлечься от телефона и осмотреться: маленькая, уютная комната, яркие в это время года лучи солнца разбивались о плотные занавески на окнах, в ночи создававшие иллюзию мрака. Диван, судя по всему, раскладывался — под это как раз было место на не покрытом ковриком полу. Шкаф, до боли напоминающий советское месторождение хрусталя, был уставлен всякими странными безделушками. Ловец снов, аромасвечи, гирлянды с прошлого Рождества — Павел словно опять оказался в их маленькой однушке на окраине. Фотографии вдоль стен, собранные со всей Ирландии — школьный друг сразу узнал тот высокий утёс на снимке: из этой комнаты они с Инной выходили на связь. Гордость Яны, сделанная во время одного из репортажей, украшала собой помещение: обе любили гостей, и каждая приложила руку, чтобы создать из этих десяти квадратов настоящую Нарнию.

Поёжившись от холода, Павел опустил ноги в тапки и медленно побрёл наружу: живот нетерпеливо бурчал, но сначала надо было умыться. «В конце коридора» — вспомнив вчерашнее напутствие, под аккомпанемент скрипучего паркета ноги отвели его к нужной цели. Аккуратное, круглое зеркало без рамы, небольшая полка со стаканчиком для трёх щёток, пара флаконов дезодоранта, бритва, светлая однотонная плитка — для двух женщин и ребёнка ванная комната выглядела неожиданно скромно. Лицо по ту сторону амальгамы не выражало ровно никаких эмоций: седой, помятый, обтянутый кожей череп с выпирающими скулами и красноватым отпечатком шва с ткани дивана поверх глубоких морщин напоминал хорошую маску на Хэллоуин. Пустые глазницы выдавали пустоту в душе: ледяная вода привела в порядок шевелюру Павла, но не смогла вернуть его лицу осмысленность. Что делать? Ответ подсказала снова заворчавшая нижняя половина туловища: топать на кухню.

Внезапно по пути в кладезь пищепрома Павел решил завернуть обратно в комнату за телефоном, и краем уха услышал, как тот пронзительно вибрирует на полу. Удивлённый, кто же может его беспокоить, он снял аппарат с зарядки и увидел имя звонящего. «Твою мать...» — до главы отдела только сейчас дошло, что он не предупредил никого, кроме Грега, о том, что уехал. Прежде с ним такого не случалось, и как раз время выхода на работу! Опаздывать не в его правилах, и все это знают, а потому Павел живо снял трубку:

- Да?

- Парень, ты где? Ты вообще живой?

Встревоженный женский голос разрезал тишину утра. Так и есть: единственное лицо женского пола, с которым Павел вынужден контактировать по работе, спец из дата-анализа Стеффани Кюльхард, должно быть, зашла за отчётом, который он вчера не доделал. Не застав его на месте, наверняка приняла во внимание его привычки и медицинское состояние.

- Cтеффани, я в отпуске.

Угрюмое бурчание с его стороны вряд ли её шокировало, в отличие от самой новости.

- Чего?

- Ничего, спросила бы Грега при необходимости.

Зажав телефон плечом по пути к холодильнику, Павел явно раздражался: эта манера вламываться в самый неподходящий момент — чёрт возьми, Стеф! Только отвянь быстрее, прошу...

- Парень, ты бы хоть предупреждал, что уматываешь! — женщина на том конце заметно возмущалась, — Ты вообще в курсе, что ты отчёт недо....

- Я сам только вчера узнал, балда. Не на праздник ехал, знаешь ли.

В голове на мгновение полыхнула ярость — ну давай, спроси ещё, куда ехал, он тебе ответит! Неужели сложно додуматься, тупоголовая? Хотя действительно, откуда ей знать, он же никому особо об Инь с Янь не рассказывал...

- Ладно, прости, просто не выспался. Здесь часовой пояс другой.

Дверь морозильной камеры с характерным сосущим звуком отворилась и Павлу предстало содержимое верхней половины холодильника: мороженые овощи, рыба, немного мяса, зелени — ничего необычного, за исключением одной полки, доверху набитой рыбными палочками в панировке. Всё бы ничего, но присутствие сразу десяти единиц одного продукта явно намекало на пристрастие к оному.

- Так что с отчётом?

- Пилите, как хотите, — заключил он, закрывая дверцу, — Начальство в курсе, если не решите сами вопрос, получите сполна. Я тоже, но потом.

Стеффани от таких известий взвыла.

- Ну удружили.

- Сами просили взяться! — гневно заметил глава отдела, — Я сделал, что имел, там дел на пять минут осталось, вы что, настолько обленились там без меня?

Аргумент более чем железный: это вообще был не его отчёт — его просили, он сделал что мог. Сами как-нибудь доделают оставшееся, и нечего беситься.

- Всё, дай мне пожрать хоть. Чао-какао.

Большой палец с треском врезался в бронестекло, оборвав Стеффани на полуслове. Белая полоса заряда показывала почти полную батарею электронов и Павел кинул источник нервотрёпки обратно в карман. Голова противно шумела, то ли от недосыпа, то ли из-за очередного скачка давления. Взгляд зацепился за почти полный электрический чайник — включив его, ещё сонный мужчина побрёл в сторону прихожей. «Так и знал» — порывшись в куртке, Павел отыскал там спасительный коробок с таблетками, как вдруг услышал странный, жуткий скрип. Выбравшись из прихожей, тот понял, что звук доносится сверху. Медленно, но верно, источник шума переместился в сторону лестницы, после чего отчётливо пошёл по ступенькам и через пару секунд наверху показались тонкие ноги в голубой пижаме.

Вяло шаркая тапочками, со второго этажа на первый медленно спустилась Элла. Вид у неё был не лучше, чем у Павла: осунувшаяся, в рубашонке задом наперёд, растрёпанные, чёрные как смоль волосы почти полностью закрывали лицо, делая её похожей на персонажа из фильма ужасов. Очередное напоминание о его новой обязанности укололо совестью: болтая по телефону, Павел совсем не церемонился со Стеф.

- Прости, я наверное, тебя разбудил — негромко пробормотал он, украдкой пряча лекарство в другой карман брюк.

В ответ Элла слегка поправила волосы и помотала головой из стороны в сторону.

- Н-нет, я... не спала толком.

Голос Эли был еле слышен, лицо ребёнка выглядело бледным и сонным — заметив это, Павел грустно вздохнул. Оказавшись наедине с Эллой, мужчина сомневался, отправить её сейчас спать или же оставить в покое, когда на кухне бодро звякнул вскипевший чайник.

- Ладно, не буду настаивать, — решил он, — Тебе чай сделать?

Элла кивнула и они оба прошли на кухню. В процессе изучения содержимого верхних полок мужчина обнаружил там несколько пачек чая.

- Тебе какой — зелёный, чёрный... белый?

Ответ последовал с задержкой.

- Ч-чёрный.

- Хорошо, я тогда зелёный буду.

Две одинаковые красные кружки со стуком ударились о гранитную столешницу. Пара минут бултыхания пакетиков — и горячие сосуды, полные чая, переместились на стол точно возле сахарницы. Павел почесал голову: надо было что-то поесть, пока он окончательно не ушёл в спящий режим. На счастье, в нижней части холодильника быстро нашлись джем и мёд. Порывшись в хлебнице, мужчина обнаружил там ещё не приконченную пачку тостового — отлично! Не шикарный обед, но утолить голод хватит.

- Я сделал, что было. Хоть перекусить.

Тёплые, слегка хрустящие куски хлеба, вымазанные в тёртой вишне и отрыжке пчёл, аккуратно приземлились рядом с Эллой. Недолго думая, Павел сел за стул и отхлебнул чаю: «Горячий» — заключил слегка обожжённый язык. Заметно взбодрившись от такого приветствия, Павел аккуратно подул на свой отвар, как вдруг заметил: Элла пила тот же кипяток, даже не морщась.

- Тебе разве не горячо? — удивился он.

Девочка оторвалась от кружки.

- Я... всегда такой пью, а что?

- Да нет, ничего.

«Одуреть — даже без сахара!» — торчавшая из глиняного сосуда ложечка осталась нетронутой. Несколько раздосадованный, Павел потянулся за своей дозой белой смерти.

- Вы чего делаете?

Ложка, по размеру напоминавшая столовую, с горкой сладкого порошка резко застыла в воздухе, отчего пара крупиц сорвались и упали на стол.

- Сахар... добавляю, — растерянный Элиным голосом, промямлил он.

- Вы тоже?

Тонкие тёмные брови ирландки перекосило в искреннем удивлении: точно, без сахара пьёт.

- Ну да, — гостю вдруг стало как-то неудобно, — А что, ты нет?

- Нет.

Разница в привычках, делавшая Эллу не похожей ни на одну из подруг, напомнила ему о возможной тому причине: другой бэкграунд. Слегка опасаясь того, что она скажет о его «завтраке», мужчина быстро ссыпал сахар в чай и схватил половинку тоста с вишней.

Бери, я и для тебя сделал.

К его перекусу дочь Инны с Яной отнеслась более благосклонно: щуплые пальчики аккуратно взяли, подставив под хлеб ладонь, тост с мёдом. На кухне снова воцарилась тишина, нарушаемая редкими звуками работающих челюстей. Пожалуй, эта позиция была сейчас самой комфортной что для него, что для Эллы: очутившись здесь из ниоткуда, Павел не хотел навязывать свою компанию. Страх вчерашнего вечера немного ушёл, взамен наступила не очень приятная неизвестность: что делать? Какие у него теперь обязанности? Что ему нужно знать о ней и об их семье? Миллион вопросов полоскали голову без надежды получить какой-то ответ.

- Ты не знаешь, во сколько Я-... твою маму можно навестить сегодня? — задал он самый, пожалуй, важный.

Девчушка задумалась.

- С девяти, по-моему.

- Хорошо, тогда — часы в телефоне показывали десять минут девятого, — Иди умывайся, я пока посуду помою.

Всё, что Павел знал о детях — это то, что утро у них начинается и заканчивается вечер так же, как у нормальных, взрослых: умывание, чистка зубов, укладывание спатеньки, иногда подкармливаться — разницы никакой. Впрочем, то же самое нужно было и ему самому, но вместо того, чтобы присоединиться к занятой приведением себя в порядок Элле, ополоснув водой и протерев не очень грязную посуду, мужчина лениво поплёлся обратно в комнату. Первый раз за долгие годы в доме с ним жил кто-то, помимо Инь и Янь, а потому Павел чувствовал себя не в своей тарелке.

Едва тот закрылся в своей маленькой берлоге, как в дверь тут же постучали. Ох как не любит он это, а потому с неохотой мужчина снова открыл её, чтобы увидеть там Эллу:

- Что, Элла? — спросил он.