Глава 33: Дети в порядке (2/2)

— Так в чем же тогда дело?

— Потому что я злюсь!

— Да, любимая, но почему?

— Потому что! — она повысила голос.

Элайджа поерзал на диване, высвободился из объятий Елены, поднимаясь на ноги.

— Дела идут плохо? — шепотом спросила она.

— Я жду, — пробормотал он и наклонил голову, прислушиваясь.

— Что разозлило тебя? — надавил на нее Клаус. — Что разозлило тебя настолько, что ты попыталась причинить боль отцу, который любит тебя больше жизни?

— Я НЕ ЗНАЮ, — крикнула она, и раздался грохот. — МОЖЕТ БЫТЬ, ПОТОМУ, ЧТО МАЙК СКАЗАЛ, ЧТО СЛЕДОВАЛО УДАРИТЬ ТОБИ ПОСИЛЬНЕЕ! Я НЕНАВИЖУ ЕГО!

— Не обращай внимания на Майка, — сказал Клаус, не реагируя на крики. Именно поэтому его и послали сюда. — Ты знаешь, твой брат не заслуживает подобного. Сейчас он сидит с твоими родителями. С ним все в порядке. На нем не осталось даже следа.

— ЭТО ПОТОМУ, ЧТО Я УДАРИЛА ЭЛВИСА ПО ЕГО ГЛУПОЙ ФИЗИОНОМИИ! НИКТО НЕ СМЕЕТ БИТЬ МОЕГО БРАТА! НИКТО НЕ ПОСМЕЕТ ПРИЧИНИТЬ ЕМУ ВРЕД! И МАЙК СКАЗАЛ…

— Этот Майк, похоже, ужасный друг, — мягко сказал Клаус.

— ОН МНЕ БОЛЬШЕ НЕ ДРУГ, — заявила она. — Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ЕГО ВИДЕТЬ.

— Хорошо, — сказал Клаус. — Хочешь крови с соком?

Ария остановилась. Элайджа слышал, как колотится ее сердце от гнева, и он был сбит с толку. Директриса не говорила ни о каком мальчике по имени Майк. С тех пор, как они приехали из школы, Ария ни с кем не разговаривала, и она продолжала упоминать какого-то таинственного друга. И Тоби странно вел себя всё время, особенно услышав это имя.

Элайджа все еще восхищался тем, как она защищала своего брата, несмотря на явную разницу в их росте. Тоби не умел и не любил драться, у него было слишком доброе сердце, чтобы причинить кому-либо боль.

— Хорошо, — угрюмо сказала Ария, и раздался драматический вздох. — Я все равно умираю с голоду.

***</p>

— Привет, — сказала Елена хриплым голосом. Они как раз собрались спать, и она отвернулась от него, натянув одеяло на плечо.

Элайджа протянул руку и погладил ее по спине, обводя кончиками пальцев позвонки.

— Итак, я думаю, нам следует поговорить… — медленно произнесла она.

— О-о-о, — пробормотал он и перевернулся, обняв ее за талию и поцеловав в плечо. — Хорошо. Я готов. Говори.

— Ничего плохого, — сказала она. — Я просто… Знаешь что? Не бери в голову.

— Не бери в голову? — повторил Элайджа.

— У нас был тяжелый день, — сказала она, переплетая их пальцы. — Это может подождать. Это не важно.

Он почувствовал, как ее сердце, прямо под его рукой, бешено забилось. Ложь.

— Скажи мне, что не важно, — настаивал он.

— Нет, все в порядке. Я… В любом случае, мне нужно время, чтобы обдумать это.

— Давай вместе обдумаем? — сказал он и еще раз поцеловал за ухом. — Ты никогда не предлагала поговорить и потом давала заднюю, и ты прекрасно знаешь, что я не буду принуждать тебя, но не забывай… Я очень старый человек.

Она рассмеялась.

— У меня старое сердце, — несколько драматично посетовал он, уткнувшись носом в ее затылок. — И ты заставляешь меня думать, что хочешь порвать со мной…

— Я не собираюсь расставаться с тобой, — усмехнулась Елена.

— Но за «нам нужно поговорить» часто следует «это не ты виноват, а я».

Она хихикнула и дернулась в ответ.

— Нет, я не об этом хотела поговорить.

— А о чем же?

— Я просто подумала, — сказала она хладнокровно. Но ее ужасное сердцебиение выдавало ее нервозность с потрохами. — Ты знаешь, я… Я хотела подождать, пока дети пойдут в школу, и вот они пошли, и у меня появилось много свободного времени. И я ничего не делаю. И до детей, тебя, Стефана я хотела… учиться.

— Я надеюсь, что это не закончится тем, что ты скажешь мне, что хочешь содержать нашу семью.

— Я… Я просто подумала, что смогу быть мамой и студенткой. Но я не уверена, что смогу совмещать это с работой.

— Тебе не надо работать, — просто сказал он. — Мы не нуждаемся в деньгах, Елена. Я могу полностью обеспечить нашу семью. Ты прекрасно знаешь, что у нас достаточно денег.

— Да, я знаю, но… — она так нервничала. Он поцеловал ее в затылок, обнял чуть крепче и стал ждать, когда Елена продолжит. — Я хочу стать врачом.

— Потрясающе, — сказал Элайджа. — Когда ты хочешь начать обучение?

— Я не думаю, что это так просто, — робко сказала она. — Придется много учиться. Годы. И дети… я знаю, что они ходят в школу, но я не уверена, как я справлюсь… Нет, нет, это плохая идея. Я не справлюсь. Забудь, что я что-то сказала.

— Справишься, — заверил он. — Если ты захочешь, ты сможешь.

— Я не хочу пропустить их взросление, — запротестовала она. — Я не хочу стать зомби, который только и работает, Элайджа, я хочу быть хорошей матерью, которая знает своих детей.

— Ты так говоришь, как будто ты способна на что-то меньшее. Любимая, — он поцеловал ее в ухо, затем перевернул на спину, чтобы прижаться к губам. — Мы можем заставить это сработать. Ты ничего не пропустишь. Если ты так нервничаешь, возможно, мы могли бы попробовать пройти программу семестра. Я уже изучал медицину, но это было давно. Кровопускание все еще в моде?

Она рассмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Спасибо, — сказала Елена со всей любовью, на которую была способна.

— Я совершенно уверен, что говорил тебе, что ты никогда в жизни не должна благодарить меня. Но я могу придумать другие способы, которыми ты можешь показать свою благодарность… — он остановился и поднял голову с подушки.

— Папа, — сонно позвала Ария.

— Дети? — догадалась Елена, протягивая руку, чтобы коснуться его подбородка.

— Папа, — снова позвала его проказница.

Он вздохнул, быстро поцеловал Елену в плечо и согласился, прежде чем вылезти из постели.

— Кто из них? — Елена сразу поняла, насколько это был глупый вопрос. Если бы это был Тоби, он бы сказал, что ей нужно идти.

— Моя единственная, — сказал Элайджа с лукавой улыбкой, направляясь в детскую. Он толкнул дверь и первым делом проверил Тобиаса, тот крепко спал под несколькими одеялами, окруженный подушками и мягкими игрушками. Подарок Кола покачивался над его головой, что было странно.

— Папа, — сказала Ария, садясь на кровати. Она сонно моргала, глядя на него.

— Да? — сказал он и сел у ее ног, стараясь оставить расстояние между ними.

— Мне жаль, — сказала она и сглотнула. — Прости, что я ударила тебя. Я… Мне действительно жаль, папочка. Я не имела это в виду. Я была так голодна… и зла. Я очень сильно злилась.

— Я знаю, — мягко сказал он и с минуту наблюдал за ней. — Я прощаю тебя.

Она посмотрела на него в ожидании. Ему казалось жестоким отрицать желание в своей душе протянуть руку и утешить ее, но ее слова ранили его гораздо глубже, чем действия. Он все еще слышал ненавистный крик в своих ушах, повторяющийся в голове, как заевшая пластинка.

— Я люблю тебя, — выпалила она. — Ты все еще любишь меня?

Он мягко улыбнулся ей.

— Ты ничего не могла бы сделать, чтобы заставить меня разлюбить тебя, — тихо сказал Элайджа. — Но мне больно. Неизмеримо больно, Ария.

— Я сказала, что мне жаль. Папочка, я извинилась.

— Я услышал это в первый раз.

Ария нахмурилась. Обычно он так не поступал, но, с другой стороны, она никогда раньше не пыталась ударить его или сказать, что ненавидит его. Он не был его отцом. Он никогда бы не затаил обиду. Но все же нужно преподать дочери урок.

— Я люблю тебя, — сказала она, ее голос дрогнул. — Скажи это в ответ.

— Я люблю тебя, ты собираешься спать?

Она нахмурилась еще сильнее.

— Папа, я не хочу, чтобы ты уходил. Ты злишься на меня.

— Я не злюсь, — заверил он ее. — Я ранен.

— Но я извинилась, — пробормотала она.

— И ты сказала, что ненавидишь меня, — напомнил Элайджа.

Ее нижняя губа начала дрожать.

— Майк сказал, что плачут только малыши, — прошептала она. — Но прямо сейчас мне хочется плакать.

— Тогда тебе повезло, потому что ты всегда будешь моей малышкой.

Он развел руки, и она бросилась к нему в объятия. Элайджа крепко обнял ее, поглаживая по великолепным волосам, поцеловал в лоб и закрыл глаза. Ария так крепко в него вцепилась, словно боялась, что он оттолкнет ее.

— Я люблю тебя, — пообещала она. — Скажи это в ответ.

— Я люблю тебя, — пробормотал он. — Конечно, я люблю тебя.

— Ты все еще злишься? — тихо спросила она.

— Я не злился на тебя, — сказал он. — Но эта женщина повела себя ужасно, когда заставила тебя сидеть, раненую и грязную, она расстроила твоего брата, хотя он не сделал ничего плохого.

— Тоби расстроился не из-за нее, а из-за меня, из-за того, что я послушала Майка, — призналась она. — Я больше не буду его слушать.

— Хорошо, — сказал он и поцеловал ее в макушку, нежно покачивая. — Это нормально — ошибиться, принцесса. Это нормально — терять самообладание. Но ударить меня и сказать, что ты ненавидишь меня…

— Я никогда больше этого не сделаю, — поклялась она. — Я не имела это в виду, и мне не нравится, когда ты злишься на меня.

— Я не…

— Да, ты злился, — сказала она. — Папа, я никогда больше не скажу «я тебя ненавижу», потому что это неправда.

Он поцеловал ее в макушку, покачивая на руках, как делал, когда она была совсем маленькой. Боже, Элайджа с трудом выпускал ее из своих объятий и то лишь для того, чтобы Елена ее покормила. Ария была таким идеальным ребенком, сладко причмокивая, когда пила молоко, а затем его кровь. Он не расставался с ней ни на секунду всю первую неделю своей жизни. Она спала у него на груди, в то время как Элайджа проверял каждые двадцать минут, жива ли она и здорова.

— Я люблю тебя, Ария.

— Я люблю тебя, папа, — сказала она, зевая. — Не уходи. Переночуй у меня.

Он убрал волосы с ее лица и непроизвольно улыбнулся. Она смотрела на него так же, как Елена, когда та хотела чего-то добиться. Ария была чертовски милой. Она была каждой звездой на его небосклоне. Он достал бы для нее луну, если бы она попросила об этом.

— Хорошо, — Элайджа сдался, и Ария с трудом забралась в постель. Он откинул одеяло и лег рядом, уже готовясь к тому, что всю ночь его, несомненно, будут пинать и толкать локтями во сне, но это того стоило. Ария прижалась к его боку. Он поцеловал ее в макушку и обхватил обеими руками, чувствуя, как ее маленькие ручки крепко сжимают его рубашку.

— Пап?

— М?

— Ты можешь научить меня драться? Я сегодня поранила руку.

— Твоя мать убьет меня, — он тяжело вздохнул. — Начнем завтра.

***</p>

— ДЯДЯ КЛАУС! — закричала Ария и побежала прямо в объятия ожидающего ее гибрида. Клаус подхватил ее и закружил. Она радостно засмеялась, улыбаясь во весь рот так, что был виден каждый зуб, и он ответил тем же.

— Привет, маленькая проказница, — сказал он и чмокнул ее в щеку. — Ты точно выросла на пару сантиметров!

— Я скучала по тебе, — сказала она, а затем заболтала ногами, чтобы ее опустили, и побежала через кухню к двоюродной сестре. — ХОУП! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Клаус удивленно поднял брови, глядя ей вслед. Затем он посмотрел на своего племянника, который шел гораздо медленнее. Он взвалил на плечо и свой рюкзак, и рюкзак сестры и аккуратно положил их под скамейку, прежде чем подойти и быстро обнять гибрида.

— Привет, — сказал мальчик.

— Добрый день, мистер ворчун, — сказал Клаус, откидывая назад непокорную кудряшку мальчика. Он унаследовал дико вьющиеся волосы, и никто не мог разгадать, чьи это гены.

Мальчик проигнорировал его и тихо вышел вслед за сестрой, потратив время на то, чтобы закрыть дверь, которую она оставила открытой.

— О, хорошо, он и с тобой не разговаривает, — сказал Элайджа, переходя к алкоголю и наливая себе бурбон.

— Что-то случилось в школе? — было первым предположением Клауса.

— Может быть, — сказал Элайджа, осушая бокал. Он налил еще, затем, наконец, повернулся, чтобы посмотреть брату в глаза. — Он в таком настроении уже почти две недели.

— Ты шутишь?

Элайджа поджал губы.

— Что в этом смешного?

Клаус закатил глаза.

— Он говорил с Еленой?

— Даже с Еленой не говорит, — сказал Элайджа. Он опустил взгляд на бокал. — Я думаю, если он проведет время со своей кузиной и Фреей, ему станет лучше. У меня есть подозрения, что это связано с магией.

— Почему ты так решил? — Клаус заинтересованно оперся локтями о столешницу. Он никогда не думал, что его юный племянник затаит обиду или будет молчать, это было не похоже на него.

— Ты помнишь, когда Кол начал по-настоящему набирать силу? — сказал Элайджа.

— Я помню, как мама говорила нам, что он должен стать самым могущественным ведьмаком, которого когда-либо видел мир, — задумчиво сказал Клаус.

— Он тогда был старше Тоби на год, — согласился Элайджа. — Он мог превратить воду в грязь, а грязь в вино. Мы с Еленой не запрещали Тоби пользоваться магией, но пытались научить его контролировать её. Неделю назад он поджег Арии волосы.

Клаус усмехнулся.

— Что она сделала с бедным мальчиком?

— Мы не знаем, они нам не говорят, — сказал Элайджа. Он потягивал напиток и бросил взгляд в окно на детей — все трое стояли друг напротив друга, довольно неподвижно, что было непривычно. Даже Ария, его маленькая спортсменка, смотрела на него, прижав кулаки к бокам, плечом к плечу со своей семьей. Он попытался прислушаться, но они наложили заклинание конфиденциальности. Какой бы разговор они ни вели, он был намеренно приватным.

— Хоуп в последнее время постоянно так делает, — пробормотал Клаус, лениво указывая рукой на троицу. — Накладывает заклинание конфиденциальности. Она довольно хорошо научилась скрываться от меня.

— Как ты думаешь, где она этому научилась? — сухо сказал Элайджа, кивком головы указывая на Тоби.

— Уф — сказал Клаус. Он потер лицо. — Налей мне.

Элайджа просто протянул свой бокал, затем взял новый и снова наполнил его бурбоном, следом делая глоток. Он наблюдал, как дети разговаривают, и заметил на себе проницательный взгляд Хоуп.

Она застенчиво помахала ему рукой, и ему удалось выдавить улыбку.

— Как она? — спросил Элайджа.

— Ну, из-за своего кошмара она разрушила только половину комплекса, — мягко сказал Клаус. — Она вышвырнула Джексона со второго этажа. Меня впечатала в стену. Хейли удалось разбудить ее, прежде чем она сделает что-то еще. Мы в порядке, но ее муж все еще восстанавливается.

— Тобиасу тоже снятся кошмары, — задумчиво сказал Элайджа. — Тебе не кажется странным, что они оба ведут себя необычно, и у обоих в отличие от Арии есть магия?

— Хоуп нормально ведет себя днем, — поправил Клаус. — Просто кошмары беспокоют ее.

— Но их мучают кошмары одновременно, — Элайджа посмотрел на него. — Они родились разницей всего в несколько месяцев, и ты говоришь мне, что родословная нашей дорогой матери никак на них не повлияет?

— Магия — это не болезнь, — холодно сказал Клаус. — Это просто такой возраст.

— Ария не изменилась, — твердо сказал Элайджа. — И ты, и Ребекка, и даже Финн — никто из нас так не страдал, когда нам было по семь. Человеческие дети такого не испытывают. Ни в одной из книг не говорится о всплеске гормонов или чем-то таком, из-за чего с детьми возникают трудности.

— Про трибридов нет книг, как и про близнецов двойника и викинга, зачатых в прошлом.

— Верно, — согласился Элайджа, чувствуя во рту горький привкус. Он взболтал напиток в бокале и выглянул в окно, пытаясь увидеть, куда ушли дети.

— Они пошли к дому на дереве, — ответил Клаус. — Я отведу тебя через минуту или две. Дай им немного времени. Скажи мне, как продвигается учеба Елены?

— Ей нравится, хотя она беспокоится, что ее нет постоянно рядом с детьми, — он пожал плечами. — Она придет к шести.

— Разве она не планировала взять трехдневный перерыв?

— Я не думаю, что моя любовь знает это слово, — задумчиво произнес он и взглянул на брата. — Спроси ее сам, когда она приедет. Как поживает дорогая Ками?

— Отлично, — глаза Клауса блеснули. — Она обожает работать. У нее вся неделя расписана, иначе, ты же знаешь, она бы пришла.

— Возможно, я тоже к ней обращусь, — сказал Элайджа. — Мне нужен совет.

— О том, когда ты планируешь сделать из своего драгоценного двойника честную женщину? — губы Клауса скривились в усмешке. — Как сейчас говорят? Надеть кольцо на палец?

— Мы с Еленой обсуждали брак, — мягко сказал он, и улыбка исчезла с его лица. Он сделал глоток бурбона, затем допил его одним махом для храбрости, стараясь незаметно отвести взгляд. — Она не заинтересована.

— Ей всего двадцать пять, — сказал Клаус. — Мой следующий вопрос, конечно, о том…

— Она не хочет быть вампиром.

Клаус поднял брови.

— И тебя это устраивает?

— Я не знаю, — спокойно сказал он и поставил бокал на стол. — Возможно, я позвоню Камилле, если ты мне дашь ее номер. Мне нужна помощь специалиста. И, судя по тому, что ты не хочешь ни жениться на ней, ни обратить ее в вампира…

Клаус допил бурбон и похлопал Элайджу по плечу.

— Давай я покажу тебе домик на дереве, который моя умная дочь помогла мне построить, — сказал он, сжалившись над опечаленным братом. — Твоему сыну лучше не поджигать его.

— Он не будет, — сказал Элайджа и про себя подумал: «Наверное».