Глава 33: Дети в порядке (1/2)

Когда Элайджа открыл дверь кабинета и вошёл, он осознал две вещи:

1) Ария на сто процентов переняла самодовольное и высокомерное выражение лица своего дяди Клауса.

2) Его сын был примерно в тридцати секундах от магического срыва.

Идиотка-директор, человеческая женщина, пыталась казаться строгой, когда посмотрела на него. За свою долгую жизнь Элайджа заключал сделки со многими людьми, и лишь нескольким из них удалось произвести то впечатление, которое намеревалась сделать эта дешево одетая женщина.

— Мистер Майклсон, я полагаю? — коротко спросила она.

И она еще имела смелость грубить ему? Это последний раз, когда он позволил Елене выбрать школу.

Элайджа закрыл за собой дверь.

— Учитывая, что я полностью спонсирую строительство научного центра в вашей школе, — холодно сказал он, — я надеялся, что вы потрудитесь узнать меня. Чем я обязан, мисс Фалли?

Она напряглась, ее лицо покрылось красными пятнами.

— Присаживайтесь, мистер Майклсон.

— Я постою, — протянул он.

Ария тихонько хихикнула, но поспешила выдать это за кашель, когда он одарил ее испепеляющим взглядом.

Тобиас был неподвижен и тих.

Элайджа подошел и положил руку ему на плечо, чувствуя, как магия кипит прямо под кожей.

Директриса начала лекцию о приемлемом поведении и о том, что насилие среди учащихся недопустимо, а также о последствиях сего проступка. Элайджа наблюдал за ней, не моргая, затем перевел взгляд на Тобиаса, который беспокойно постукивал ботинком по полу.

— Что ты сделал? — спросил он мальчика, обрывая женщину на полуслове.

— Он ничего не сделал, — быстро сказала Ария. — Он просто пытался увести меня.

— Что ты сделала? — исправился он.

— Я ударила Элвиса Фицроя по яйцам, — четко сказала она. Ария разжала руки, и он увидел, что ее маленькие ручки покрыты ссадинами, следами драки, но, кроме того, тыльная сторона ног и рук вся в пыли. Когда она повернулась к нему лицом, он прищурился, увидев грязь на щеках и в волосах.

— Этим нельзя гордиться, мисс Майклсон.

— Конечно, можно. Он вел себя как…

— Язык, — твердо сказал Элайджа.

— Он все еще чертов придурок, какие бы слова я не использовала, папа.

«Мне нельзя оставлять детей на Клауса», — мелькнуло в голове Элайджи.

Ария откинула волосы назад, и Элайджа непроизвольно прикрыл губы ладонью, будучи шокированным от увиденного. Под слоем подсыхающей грязи виднелась шишка размером с виноградину прямо на брови. Она вздрогнула, прикоснувшись к ней, а затем заметила выражение его лица.

— О, это плохо?

— Это нехорошо, — дипломатично сказал Тоби.

— Майк сказал, что это не так уж плохо.

— Майк просто любит драки, — тихо сказал Тоби и закрыл уши руками, опустив взгляд на колени. — Папа, я хочу домой.

Мисс Фалли усмехнулась.

— Тебе следовало подумать об этом, — начала она, заставив мальчика вздрогнуть, — прежде чем ты…

— Молчать, — рявкнул Элайджа, его глаза налились кровью. Он даже не пытался внушить женщине закрыть рот. Он просто вселил в нее адский страх. Когда Элайджа снова посмотрел на Арию, ее самодовольное выражение сменилось на слегка испуганное, прежде чем она снова посмотрела на него, изображая безразличие. — Что произошло на самом деле, Ария?

— Я ударила Элвиса, он начал кричать и звать своих друзей. Их было трое. Я справилась с ними, папа, но потом кто-то бросил в меня камень, — она указала на шишку у себя на лбу.

— Когда я добрался до нее, — тихо добавил Тоби. — Они сильно пинали ее.

— Все трое?

— Да, но потом они набросились с кулаками на Тоби, — сказала Ария. Она пожала плечами. — И я вышла из себя. Майк сказал, что я хорошо справилась.

— Кто такой Майк? — спросил Элайджа. Он сжал плечо Тобиаса и, взяв за подбородок, осмотрел лицо на наличие ран. На нем было лишь несколько небольших синяков. Тоби схватился за рукав Элайджи.

— Я хочу домой, пожалуйста, — сказал он и поднял на него огромные карие глаза.

— Майк — друг, — пропищала Ария.

Элайджа хмуро посмотрел на них обоих. Что-то не сходилось. Ария не казалась такой встревоженной, как следовало бы, в то время как Тоби казался напуганным. Хоть его сын, возможно, был слишком уже большим, чтобы его обнимали на глазах у людей, Элайджа рискнул получить отказ и опустился на колени, разведя руки для объятий.

Тобиас с радостью прижался к отцу и спрятал лицо под подбородком, трясясь, искры магии парили прямо у поверхности кожи.

Элайджа обхватил ладонями его затылок и встал, поднимая мальчика. Он оглянулся через плечо на застенчивую дочь, все еще пытающуюся сделать вид, что случившееся ее не затронуло. Затем первородный повернулся к директору, все еще держа на руках дрожащего сына.

— Ты, — сказал он, прищурившись. Женщина, казалось, поняла, что она в опасности, и вскочила со стула, побежав к двери на каблуках, на которых она не могла нормально ходить. Он прервал ее. — Ты заносчивая, высокомерная идиотка.

Она попыталась закричать, когда он свободной рукой схватил ее за горло.

— Папа, — запротестовала Ария.

— Я должен убить тебя, — мрачно сказал он. — За то, что ты заставила мою маленькую девочку сидеть в грязи, с необработанными ранами на лице. Как ты смеешь? Как ты смеешь представлять мне моего ребенка в таком состоянии?

Она закряхтела от недостатка кислорода.

— Папа! — позвала Ария. Она вскочила со стула и схватила его за руку, чтобы ослабить его хватку, но на него это никак не подействовало.

Тоби начал всхлипывать, тяжело дыша, крепче сжимая руками плечи Элайджи.

— Ты отвратительно разговаривала с моим сыном, — продолжил он, верхняя губа приподнялась в оскале, обнажив острые клыки. — И ты заставила его чувствовать себя ужасно, хотя он не виноват.

— Папа, папочка, прекрати, ты делаешь ей больно! — сказала Ария, изо всех сил потянув его за руку.

Он коротко зарычал, но ребенок не отпустил его. На самом деле, она потянула сильнее.

— Папа, прекрати, — зарыдал Тоби, дрожа. — Прекрати.

Элайджа встряхнул женщину, а затем позволил ей упасть на пол. Он прижал к себе рыдающего Тоби и взял Арию за руку.

— Ты никому об этом не расскажешь, — твердо сказал он. — Ты будешь относиться к моим детям и остальным ученикам с уважением. Я ясно выражаюсь?

Женщина, тяжело дыша, кивнула, широко раскрыв глаза, полные слез.

Он пинком распахнул дверь и, не отпустив ни одного из детей, проводил их до машины. Элайджа на секунду отпустил руку Арии, и та рывком открыла заднюю дверь.

— ТЫ МОГ УБИТЬ МОЕГО ДИРЕКТОРА! — закричала она. — Я СО ВСЕМ СПРАВИЛАСЬ!

— Садись в машину, — сказал первородный, усаживая Тоби на сиденье. Он обхватил ладонями его лицо и наклонился, чтобы поцеловать в висок. — Ты в порядке, сынок. Дыши.

— Я хочу домой, — всхлипывал он.

— Мы сейчас поедем, — пообещал он, беря его крошечные, потные ручки и целуя каждую ладонь. — Мы поедем, мой мальчик. Я отвезу тебя домой прямо сейчас. Ария. В машину. Сейчас же.

— Нет! — крикнула она и с шумом пнула заднее колесо.

Элайджа подхватил ее под мышку, не обращая внимания на дрыгание ногами, и захлопнул дверь Тоби, обогнув «Бентли», он усадил Арию.

Она сердито посмотрела на него.

— Я не буду разговаривать с тобой, пока ты в таком настроении, — просто сказал он, пристегнув ее. Она схватила его за пуговицу и оторвала ее. — Ария. Прекрати.

Девочка тут же расстегнула ремень безопасности, и это взбесило Элайджу.

Он остановился, постоял у машины и провел рукой по лицу. Элайджа вышел на стоянку, шумно дыша и пытаясь взять себя в руки, прежде чем он совершит какую-нибудь глупость, например, внушит ребенку вести себя прилично.

Однако, пока он стоял к машине спиной, Ария выскочила и побежала.

«Она как ее мать», — пронеслось у него в голове, и его охватил страх. Она бежит от проблем. — «Боже, помоги мне».

Он молниеносно встал перед ней, и она врезалась в него, отскочив с криком. Элайджа поймал ее прежде, чем она упала, и Ария попыталась вырвать руку из его хватки. Но он держал крепко. Первородный зашагал обратно к машине, в то время как девочка изо всех сил упиралась ногами в землю.

— Ария, — твердо сказал он и повернул ее лицом к себе. — Мы на дороге, веди себя прилично.

Она замахнулась кулаком, намереваясь ударить отца в глаз, но тот успел вовремя его отбить. Правда лишь одна мысль о том, что его маленькая дочь пыталась ударить его по лицу, ранила сильнее, чем если бы она на самом деле это сделала.

— ОТПУСТИ МЕНЯ! — закричала она. — ОТПУСТИ МЕНЯ ПРЯМО СЕЙЧАС.

— Ария, — голос Элайджи оставался неизменным. Он не хотел походить на своего отца, поэтому никогда бы не посмел ответить насилием. Майклсон не знал, что на самом деле расстроило детей, они очевидно чего-то не договаривали. — Ария. Посмотри на меня, пожалуйста.

Она толкнула его в плечо, затем навалилась на него всем весом и начала пинать его по голеням. Он закрыл глаза. Молился о том, чтобы найти силы стерпеть. Сколько времени прошло с тех пор, как он просил у старых богов силы? Много.

Элайджа наклонился и поднял ее.

— Ария, я не буду ругаться с тобой, когда мы стоим посреди дороги, — четко сказал он.

— ЭТО АВТОСТОЯНКА!

— Все равно это опасно, — настаивал он. — Значит, тебе нужно…

— Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, — начала кричать она, покраснев и все еще сопротивляясь. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ОТПУСТИ МЕНЯ!

Ему было больно это слышать. Он знал, что это неправда. Но все равно было больно.

Он сглотнул.

Элайджа не был его отцом. Ария просто закатила истерику, она не знала, о чем говорит. Он не был его отцом. Его не будут бояться и ненавидеть его дети.

— Хорошо, — сказал он и отпустил ребенка, который резко поднялся на ноги и ударил его кулаком по ноге. Элайджа обошел ее и очень спокойно забрался на заднее сиденье, захлопнув дверь перед злющей девочкой.

Он выдохнул, закрыв глаза.

Ария была в ярости, она колотила в дверь кулаками и пинала ее маленькими туфельками. Дверца не была заперта, но она и не пыталась ее открыть. Она снова крикнула, что ненавидит его, и ударила кулаком в дверь с такой силой, что машина покачнулась.

— Тоби, — позвал Элайджа напряженным голосом. — Не хочешь обнять папу?

Тоби расстегнулся и забрался к нему на колени, крепко схватившись за его рубашку. Он все еще плакал, и Элайджа не знал почему. Он поцеловал его в макушку и услышал еще одно сердитое «Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ». Но, по крайней мере, Ария перестала тарабанить в дверь.

Спустя полминуты девочка потянула за ручку и открыла дверь, сделав глубокий вдох, она крикнула:

— Я СКАЗАЛА, ЧТО НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!

— Я слышал тебя, — холодно сказал он. Он поцеловал Тоби в макушку.

Ария сморщила нос, подыскивая слова. Элайджа не смотрел на нее.

— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВОТ ТАК УГРОЖАТЬ ЛЮДЯМ!

— Я не разговариваю с тобой, когда ты кричишь на меня, — спокойно сказал он.

Она кипела от ярости, но он был непреклонен в том, что проблема была не только в нем. Элайджа не стал ее допрашивать в таком состоянии. Поэтому он обнял Тоби и стал ждать.

Минуту спустя она забралась на сиденье и дернула за ремень, который зацепился и не сдвинулся с места. Она ударила ногой по спинке пассажирского сиденья и тянула и тянула, пока Элайджа не помог ей пристегнуться. Затем он поцеловал Тоби в соленую щеку и вылез из машины, дав ему карманный платок, чтобы тот высморкался.

Включив блокировку на дверях, он поехал домой под звуки сопения и злобных пинков.

***</p>

— Ты все еще сердишься, — сказал Элайджа, стоя в дверях комнаты. Ария напряглась, пробормотала что-то себе под нос, карандаш в ее руке застыл. Он сразу понял, что она не настроена в разговаривать, поэтому отошел в сторону. — Твой дядя хочет поговорить с тобой.

Она резко повернула голову, на щеке все еще была засохшая коркой грязь, а синяк, испортивший ее ангельское личико, стал ужасного фиолетового оттенка. Она широко раскрытыми глазами, почти виновато, посмотрела на Клауса, когда он вошел.

— Мой любимый маленький дьяволенок, — поддразнил Клаус. — Как у тебя дела?

Она вернулась к рисунку и начала чертить по бумаге карандашом с такой силой, как будто пыталась разжечь огонь. Ария пробормотала:

— Ты должен уйти. Я не могу сосредоточиться.

— Я никуда не уйду, — ответил Клаус. — Меня не так легко напугать, как твоего отца. Расскажи мне. Что тебя расстроило, а?

Маленькая девочка ничего не сказала, но движения ее карандаша только усилились.

— Я буду внизу, — сказал Элайджа и закрыл за собой дверь.

Он спустился к Елене, которая сидела с Тоби, тот задремал, положив голову ей на колени. Она с нежностью перебирала его шелковистые волосики. Заметив его, она приложила палец к губам, показывая, чтобы он молчал. Элайджа кивнул и наклонился, поцеловав в губы, после чего сел рядом, положив руку ей на плечо.

Елена наклонилась к нему.

— Она не ненавидит тебя.

Он не ответил. Даже Клаус ни разу за тысячу лет не сказал ему таких слов, несмотря на их ссоры. Элайджа предполагал, что, возможно, его дочь покажет свой характер, но во время переходного возраста, а не в первые годы обучения. Он склонил голову набок и прислушался к яростному скрежету карандаша и молчанию между дядей и племянницей, пока Ария не начала говорить:

— Я ударила парня по яйцам.

— Почему?

— Потому что он это заслужил.

— А потом?

— А потом его друзья начали избивать меня.

— А потом?

— Ты уже знаешь, — обвинила она. — Я пыталась ударить папу. Теперь ты счастлив?

— Почему ты не даешь своей матери осмотреть твою голову?

— Что?

— Твоя голова. У тебя впечатляющая шишка.

— Все в порядке, — усмехнулась она. Последовала пауза. — Я сильная, дядя Клаус. Мне не нужна помощь.

— Лед помог бы, — спокойно сказал он. — Кровь вампира исцелила бы. Мы можем смешать ее с соком. Ты даже не почувствуешь вкуса.

— Папа знает, что ты мне это говоришь?

— Нет ни малейшего шанса, что он не слушает, — он усмехнулся.

Она долго ничего не говорила.

— Они бросили в меня камень. Это было больно.

— Удивительно, что ты не получила сотрясение мозга.

— Я чувствую себя прекрасно, — Ария отложила карандаш. — Дядя Клаус, я не хотела выходить из себя. Но это случилось, когда они напали на Тобиаса, а потом с папой… Я не имела это в виду.

— Ты потеряла контроль, милая. Поэтому и наговорила лишнее.

— Папа никогда не выходит из себя.

— А что тогда по-твоему произошло, когда он чуть не задушил твою директрису? Просто потому, что он не кричит, это не значит, что он не ошибается. Знаешь, твой папа не так идеален, как хотел бы, чтобы ты думала.

— Он идеален для меня, — тихо признала она. Затем: — Я не так хороша, как он.

— О чем ты говоришь?

— Я нехорошая, — тихо сказала она. — Я… Я не принцесса, как он говорит. И я не хочу ею быть. Мама такая… милая, все время, и я не знаю, как ей это удается. Она его принцесса. Не я.

Клаус вздохнул.

— Ария, любимая…

— Нет, нет, я не такая. Я не хочу быть хорошей. Я хочу быть сильной.

— Ты можешь быть и сильной, и хорошей. В этом нет проблем. Но чего мы не делаем, так это не бьем друг друга.

— Ты убил его, — сказала она многозначительно.

— И как ты это узнала?

— Я прочитала в дневнике, — убежденно сказала она. — Ты оставил кинжал в его груди примерно на тридцать лет. Я бы никогда так не поступила со своим братом.

— Это было очень давно.

— Так значит, все в порядке? — с вызовом спросила она.

— Нет, наверное, нет.

— Ты когда-нибудь извинялся?

— Нет.

— По крайней мере, я извинюсь, когда не буду злиться. Я попрошу прощения.

— Почему ты сердишься? — спросил Клаус. — Потому что он причинил боль твоей учительнице?

— Нет, — смело сказала она.