Глава 32: Блеф (1/2)

Утром Елена позвонила Фрее и попросила помочь перенести все вещи детей в их комнату, потому что кто-то был «занят в офисе, присматривая за детьми» (на самом деле, Элайджа дулся).

Они болтали, пока работали, и Елена только повесила ленту, подаренную Колом, над кроватью Тоби, когда услышала странный шум.

Это был ее сын, он стоял в одних подгузниках и носках, держа в кулаке ленту Арии, а именно сжимая драгоценный камень, висящий на конце. Тоби посмотрел на нее большими глазами, покачиваясь, так как совсем недавно начал ходить и еще неуверенно стоял на ногах.

— Ой, осторожно, — Елена наклонилась, собираясь высвободить камень из цепких пальчиков.

— Мама, — сказал он и потянулся за ним.

Елена, держа ленту, дала ему осмотреть камень, который видимо заинтересовал его своим цветом или блеском. Она не знала, чем он так ему понравился. Тоби, задумчиво насупив свои маленькие брови, кончиками пальцев коснулся птицы и, схватив ее, поднял тяжелый кристалл на уровень глаз. В его взгляде было что–то тревожное, не присущее ребенку. Он посмотрел на Елену и открыл и закрыл рот, как будто пытался подобрать слова.

— Мама.

— Он направляет магию, — сказала Фрея.

— Что это значит? — обеспокоенно спросила Елена.

— Он становится открытым для магии, — тихо сказала Фрея. Она опустилась на колени, не моргая глядя на своего племянника. — Он… он… исследует… свои магические способности.

— Это причинит ему боль?

— Нет, — пробормотала Фрея. — Но то, что он берет силу от магического предмета, я думаю, ненормально. Я свяжусь со знакомыми ведьмами и расспрошу.

— Ничего необычного, — Елена вздохнула и осторожно забрала камень из его рук. Она посмотрела на их кровати и решила, что поменять детей местами не составит никакого труда: Тоби со шнурком с птицей, а Ария — с жуком.

Почему это казалось важным, было выше ее понимания. Она просто знала, что так правильно.

***</p>

Елена сидела, откинув голову на спинку дивана, протирая глаза.

— Сегодня я узнала, что на этой земле нет никого более подлого, чем твоя четырехлетняя дочь, — объявила она.

— О, — сказал Элайджа. — Она, должно быть, что-то натворила. Она всегда моя дочь, только когда у нее неприятности.

— Она накрасила губной помадой брата, — Елена приоткрыла один глаз, посмотрев на него. — И обвинила кошку.

Элайджа молчал пару секунд, переваривая услышанное.

— У нас… нет кошки.

— Нет. Нет, у нас нет кошки.

— Ну, для него полезно исследовать разные гендерные роли, — невозмутимо сказал Элайджа. Елена закатила глаза, он всегда оправдывал Арию. — Ты сфотографировала его?

— Конечно.

— Пожалуйста, отправь мне, — он снова опустил взгляд на планшет в своих руках, и на его губах заиграла улыбка.

И правда подлая, дерзкая, смышленая. Несомненно, его дочь унаследовала эти черты от его семьи, и это было очаровательно до безобразия. Он сам в детстве любил устраивать безобидные шалости, и, похоже, его дочь продолжила традицию.

Тоби был другим, он не любил пакостить, хотя у него было бесконечное прощение Елены, вечное терпение и спокойствие, и он не знал значения слова «ложь».

Только «выдумка», но Тоби нельзя было назвать «выдумщиком». В отличие его сестры.

— Перестань улыбаться, — возмутилась Елена, наклонившись к нему со спины, чтобы поцеловать в щеку. — Это не смешно.

— Разве? По-моему смешно, — задумчиво произнес он, подняв на нее глаза. Элайджа ущипнул ее за кончик носа и развел руки в приглашении, когда она без сил перевалилась через спинку дивана и приземлилась прямо ему на колени.

— Ты сломал меня, — поддразнила Елена. — Это была кнопка выключения.

— Хорошо, что я знаю, где кнопка включения, — усмехнулся первородный и прижался к ее губам. Он притянул девушку к себе, целуя и чувствуя мятный вкус зубной пасты, затем он спустился ниже, оставляя отметины на шее. Элайджа хотел бы затащить ее в постель, и он уже бы раздевался, когда его чувствительный слух уловил тихие голоса.

— Я не думаю…

— Все в порядке, — прошептала Ария. — Они не узнают, если ты сделаешь эту штуку рукой…

— Нам нельзя, Ари, у нас был десерт, и уже поздно, — послушно ответил Тоби.

— Мы просто перекусим, — воскликнула она.

— Мы уже почистили зубы…

— Ну давай, Тобиас, пожалуйста? Пожалуйста, пожалуйста?

— О, я не знаю…

Элайджа поднял голову, ему было любопытно, куда зайдёт их разговор. Елена, чувствуя, что его внимание ослабевает, потянула его за галстук.

— Что они делают?

— Пока ничего, — сказал он, прищурив глаза. — Но моя дочь пытается… убедить твоего сына… принести что-нибудь поесть с помощью магии.

Она проверила время на его часах, в ее самодовольном выражении лица и поднятых бровях так и читалось: «Я же тебе говорила».

— Ты разберешься с этим? Потому что я только что пришла, и я крошечный человечек, которому нужно поспать.

— Я разберусь, — пообещал он и поцеловал ее в макушку, осторожно перекладывая ее на кровать. Элайджа задержался на мгновение, чмокнув в губы, прежде чем тихо направиться в детскую. Они лежали лицом друг к другу, перешептываясь.

Он оперся рукой о дверной косяк и стал ждать, когда его заметят.

— Давай, Тобиас! Я хочу есть, — захныкала Ария, жалобно выпячивая нижнюю губу.

— Да, потому что ты плохо поела за ужином, — медленно произнес мальчик. Он сонно потер глаза. — Я не голоден.

— Но ты же хочешь вкусняшки!

— Да, но…

— Ты же знаешь, я не люблю консервы, — ворчливо сказала она.