Глава 31: Дети (1/2)
Елена понимала, что миллионы людей как-то растят детей без сверхскорости, магии и бесконечного терпения, но она не знала, как это делается.
***</p>
Тоби задрал ноги, колотя руками бока пеленального столика, большие глаза были широко открыты и внимательно на всё смотрели. Элайджа бросил использованный подгузник в корзину для белья, чтобы постирать позже, и положил руку на животик сына, удерживая на месте.
— О, освободите место, — пропела Елена, баюкая извивающуюся Арию. — Принцессе тоже надо поменять подгузник.
— У нас закончились чистые, — сказал он, кивая в сторону пустой полки, где они хранили тканевые подгузники. — Можешь подать одноразовые для Тоби?
— Да, конечно, — ответила она, перекладывая ребенка на одну руку. Елена наклонилась и открыла ящик, в котором хранился целый стратегический запас, и достала два: для дочери и сына. — Я подумала…
Элайджа, держа руку на животе Тоби, повернулся, чтобы посмотреть на нее, когда это произошло.
Елена даже не поняла, почему первородный закатил глаза, но затем заметила брызги, попавшие на шелковый галстук, и опустила взгляд, видя тонкую струйку, направленную прямо ему в грудь.
— Невероятно, сын мой, — простонал Элайджа, поджимая губы. — Ты не мог подождать три секунды, пока я не надену тебе подгузник.
Елене громко засмеялась и бросила в него упаковку, естественно промахнувшись. Дочери не понравилось всеобщее веселье, и она заплакала.
В этот момент в комнату заглянул Клаус, сразу заметив расползающееся мокрое пятно на некогда безупречно белой рубашке брата, и сам чуть не описался от смеха, хватаясь за дверь, чтобы удержаться на ногах.
Все, что Елена хотела сказать, вылетело у нее из головы. Она не могла успокоиться, как и Клаус, который присел к ней на диван, чтобы посмотреть, как Элайджа морщится и пытается успокоить ребенка, который безжалостно хихикал и тащил кулачок в рот.
***</p>
Первым словом Хоуп стало «да».
Первым словом Тоби стало «мама».
Первым словом Арии стало «нет».
***</p>
— Ария, — сказал Элайджа уже в который раз. Он поднес ложку к ее губам. Она смерила его убийственным взглядом. Ребенок. Убийственным взглядом. — Ну же, принцесса. Это вкусно.
Она упрямо опустила голову, выпячивая нижнюю губу и хмурясь.
— Ты любишь яблоко, — напомнил он ей, подняв брови.
Она ничего не сказала, только недовольно на него посмотрела.
Вошла Елена с Тоби на руках. Она была абсолютно уверена, что если бы Ария умела, она бы обязательно скрестила свои маленькие ручки на груди. Подойти и чмокнуть Элайджу в висок казалось хорошей идеей, чтобы показать поддержку, вплоть до того момента, пока зеленая жижа не полетела ей в голову.
— МАМА! — вскрикнул Тоби, показывая на капли на ее лице.
— Нет, — строго сказал Элайджа. — Мы не бросаемся едой в маму, это невежливо.
— НЕТ, — крикнула Ария и схватила пальцы Элайджи, теперь уже одаривая свою мать убийственным взглядом.
Елена удивлённо подняла брови.
— Ты снова хочешь сыграть в «никто не прикасается к папочке, кроме меня»? — спросила она. — Должна сказать тебе, малышка. Я играю в это намного дольше, чем ты. И у меня это хорошо получается.
Губы Элайджи изогнулись в улыбке. Он достал чистый платок из нагрудного кармана и, приподняв бровь, передал его ей.
— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь называла меня папочкой, — поддразнил он.
— Мы как-нибудь исправим это, — ответила Елена.
— Мама, — позвал Тоби, требуя ее внимания, размазывая пальчиками пюре по ее щеке. — Мама? Мама. Мама?
— Да, детка, — сказала она, улыбнувшись. — Я в порядке. О, мой милый мальчик.
Сначала Елена вытерла его румяные щечки, заработав хмурый взгляд карих глаз и наморщенный лоб, но ребёнок улыбнулся, когда она поцеловала его. От него приятно пахло яблоками, так что она чмокнула его еще раз, потом еще и еще, пока снова не перепачкала личико пюре.
— Ария, — твердо сказал Элайджа. — Нельзя так вести себя с мамой.
— НЕТ, — Ария перевернула тарелку вверх дном и ударила по ней кулаком.
— О, это гены твоей семьи, — сказала Елена, закрывая глаз, чтобы стереть яблочное пюре из-под ресниц. — Это всё Клаус.
— Абсолютно, только не Клаус, а Кол. Клаус рано или поздно все съел бы, а вот Кол был придирчивым и упертым, и он постоянно бросался в меня едой, когда я пытался его покормить. А теперь, Ария, — сказал Элайджа, убирая пальцы из ее крепкой хватки. — Нельзя так вести себя с мамой.
— Даже если это был меткий бросок, — задумчиво произнесла Елена и положила платок в раковину.
— Нет, — снова сказала Ария, ее личико исказилось от настоящей ярости. — Нет, нет, нет.
— Я слышал свое имя? — беззаботно спросил Кол.
Давина, прижатая к его боку, помахала Елене, в то время как та взяла Тоби за руку и помахала ей в ответ. Ведьма с Элайджей не особо ладили, они вряд ли когда-то смогут стать друзьями после его непосредственного участия в ее смерти. Елена не настаивала. Она, например, не верила, что они с Клаусом когда-нибудь станут лучшими друзьями, а он всего лишь угрожал убить ее.
— Ты не помнишь, — сказал Элайджа, ставя тарелку на крышку стульчика для кормления. — Но ты обычно бросался в меня едой, когда мама оставляла тебя на мое попечение.
— Нет, это ты не помнишь, — усмехнулся Кол, убирая руку с Давины и подходя к брату. — Ты ужасно готовил, я только был честен с тобой. Иди сюда, моя драгоценная племянница! Я спасу тебя, дорогая, — он вытащил девочку из стульчика.
— Кол, — пожурил Элайджа. — Ей нужно поесть.
— Что это? Фу, — он прижал Арию к себе и поцеловал в щеку. — Фу! Ты этим ее кормишь?
— Это детское питание, — сказала Елена, покачивая Тоби, который во всю мял ее волосы липкими пальцами. Надо бы искупать его. Она еще раз поцеловала его в щечку, потому что он был ее маленьким мальчиком, милым котеночком, сыночком, сердце девушки трещало по швам от любви.
— Это отвратительная гадость, — заявил он, и Ария угукнула, словно соглашаясь. Ее руки были сжаты в крошечные кулачки и лежали на плечах дяди, но она позволила ему обнять себя.
Елена не возражала, потому что иногда ее саму лишали такой роскоши. Ария редко терпела своих дядей, а Элайджа был безоговорочно ее любимчиком.
— Мама, — пробормотал Тоби ей в плечо. — Мама… мама.
— Ты же не собираешься кормить этим их обоих? — спросил Кол. — Удивительно, что ты не умерла с голоду, племянница. Честно. Пойдем со мной, я приготовлю тебе что-нибудь вкусное.
— Мы придерживаемся плана питания, — нараспев произнес Элайджа.
— И я избалую ее, потому что я ее любимый дядя, — Кол поднял брови, посмотрев на Тоби, который снова спрятался за Еленой. — Дорогой племянник, я тоже буду рад тебя видеть, если ты сможешь оторваться от своей матери.
— Мама, — сказал Тоби и отвернулся от дяди.
— Ну, вот и решили, — весело сказал Кол. — Я вернусь позже. Девочка будет накормлена. Пойдём, дорогая, поиграем в родителей денек.
Давина закатила глаза и снова обняла парня, мягко улыбаясь Арии, которая коснулась лица девушки с прищуренными глазами.
— Не ревнуй! — поддразнил ее Кол, вальсируя к выходу. — Мои глаза смотрят только на тебя, дорогая.
— Нет, — снова сказала Ария.
***</p>
— Ты так же не готов, как и я? — спросила Елена своего возлюбленного, бросив на него застенчивый взгляд из-под ресниц.
— Я не нервничаю, но мне это не нравится, — твердо сказал Элайджа, аккуратно складывая комбинезон. Он положил его на небольшую стопку бледно-голубой одежды, которую делили близнецы. — Нам не обязательно переселять их прямо сейчас, мы можем подождать еще месяц или два.
— Или мы можем придерживаться нашего первоначального решения о том, что они получат собственную комнату, когда им исполнится год, — она взяла его за запястье, чтобы привлечь внимание. Элайджа посмотрел сначала на детей, наблюдавших за ними из кроватки, затем на нее.
— Если ты хочешь немного подождать, — сказал он и сложил пару комбинезонов с ярко-желтой уточкой на кармане, после чего повернулся и положил стопку в белый выдвижной ящик комода. — Я лично готов подождать. Я хочу, чтобы они были здесь. К черту книги. Они не знают моих детей.
— А через шесть месяцев мы все равно будем делить с ними комнату? — спросила она. — Почему бы просто не подождать, пока им не исполнится два?
— Ну, теперь, когда ты предложила… — сказал он.
— Нет, — сказала Елена, пытаясь подавить улыбку. — Элайджа, мне нравится, что ты любишь наших малышей, но они растут, и им скоро понадобится пространство. Их комната в конце коридора, а не на другом конце света.
Он с щелчком задвинул ящик, повернувшись к ней лицом и сунув руку в карман.
— Ты сказала, что ты не готова, — отметил Элайджа. — Я хочу, чтобы они были рядом со мной. Если это означает, что они будут жить с нами в спальне, пока им не исполнится два года, тогда я подожду. Но если ты считаешь, что лучше переселить моих детей, во что бы то ни стало, то забирай.
— О Боже, не говори так.
Тоби уже был в какой-то мере зависим от нее, не желая разлучаться с матерью от слова совсем, и в то время как Ария была более чем счастлива играть с братом или одной, либо купаться во внимании Элайджи, который буквально душил ее своей любовью и заботой. Но малышка вовсе не возражала.
— Я бы предпочел, чтобы у нас не было этого разговора после долгого дня, когда мы оба устали, — сказал первородный, стараясь сохранять тон спокойным.
— У нас близнецы, — сказала Елена. — Мы всегда устаем.
— Тогда давай поговорим завтра, — решил он и сбросил пиджак. Он быстро разделся до боксеров и подошел к малышам. Первородный наклонился и поцеловал их обоих, шепча на древнескандинавском в их крошечные ушки. Ария попыталась предложить ему свою соску, как будто почувствовала его беспокойство. — Оставь себе, моя маленькая принцесса, — нежно прошептал Элайджа и погладил ее идеальные шелковистые волосы.
У обоих детей они были длинными, так как их еще ни разу не стригли. Из-за этого с распущенными они выглядели идентично, но уже с собранными чертами лица Ария больше походила на Елену, а Тоби — на Элайджу.