Глава 26: О, брат (1/2)

Между ними все стало гораздо лучше. Конечно, предстоит еще много работы, но Элайджа и Елена постепенно выстраивали их отношения с нуля.

В конце концов он согласился спать с ней в одной кровати и делал всё, чтобы обеспечить ей полноценный отдых. Например, Элайджа особо не ворочался (а иногда вообще боялся шелохнуться, дабы не разозлить девушку, и массировал больные плечи и поясницу, стоило его только попросить). Однако первородный по собственной инициативе целовал ее в лоб, щеки и губы, словно желая заверить в том, что он рядом.

Это продолжалось почти целую неделю. Шесть дней. Они готовились ко сну, когда раздался стук в парадную дверь. Элайджа замер, прекращая расчесывать ее волосы и прислушиваясь.

— Клаус, — еле слышно произнес он. — У него есть новости, которые нужно сообщить лично. Никакого насилия и угроз. Я поговорю с ним у двери.

— Хорошо, — сказала Елена и забрала у него расческу. — Какую серию «Черного зеркала» мы будем смотреть?

— Из-за этого сериала у тебя кошмары, — напомнил он ей и наклонился, целуя ее в висок.

— Всё что угодно вызывает у меня кошмары, — пробормотала она и услышала, как он вышел из комнаты. Елена собрала чистые (и наконец напитанные маской!) волосы в хвост, прежде чем забраться в постель с пультом в руке.

Она листала разные варианты фильмов, потирая рукой живот, когда что-то… произошло.

Внутри. Что-то. Сначала мышцы сжались, а затем расслабились. Может быть, судорога? Но потом это повторилось и продлилось гораздо дольше, чем в первый раз.

— Уф, — Елена поморщилась. — Успокойтесь. Мама даже не… ай!

Снова ужасное сокращение. Она машинально уперлась пятками в матрас и, разведя колени, выгнулась в спине. Елена зашипела и потихоньку села, свесив ноги с кровати. Она даже не заметила, как сжала в кулаке пульт до побеления костяшек и жалобного скрипа пластика.

— Черт? — она наклонила голову, потирая живот и пытаясь понять, что происходит. Иногда она могла различить движения детей, например, почувствовать, куда именно они пинают, но на этот раз дело было не в них. Это ее мышцы сокращались. Резко весь воздух выбило из легких, и она с задушенным звуком согнулась, прижав руки к животу.

— Что случилось? — спросил внезапно появившийся рядом с ней Элайджа. Не получив ответа, он обхватил ее лицо ладонями и поднял, заставив посмотреть ему в глаза.

— Все в порядке, — она попыталась вздохнуть во время очередного спазма. — Что хотел Клаус?

— Ты не в порядке.

— Ничего… страшного.

Элайджа удивленно приподнял брови.

— Я помню, что ты умела гораздо лучше лгать.

— Что сказал Клаус? Семейная драма? — она поморщилась. — Что-то, что он мог бы передать с помощью смс?

— Что происходит с детьми, Елена? — спросил он уже без веселья в голосе.

Она сглотнула.

— Брэкстон-Хикс<span class="footnote" id="fn_32445875_0"></span>? — Елена покачала головой, после чего глубоко и медленно выдохнула сквозь зубы. — Ой.

— Может, врача?

— Нет, нет, это только началось, — отмахнулась она. — Пройдет. Я в порядке. Это просто… странно. Не больно.

— Ты неправильно дышишь.

— Да, мне прилетело кулаком куда-то в легкое, — прохрипела она. — Иди поговори со своим братом, все в порядке. Я крикну, если это окажутся не ложные схватки.

Он колебался с минуту, затем наклонил голову и коснулся ее живота.

— Будьте добры к своей матери, — пожурил он и снова вылетел из комнаты.

Она уперлась руками в колени, пытаясь сосредоточиться на дыхании, которому обучали на занятиях, что заставил ее пройти Элайджа. Они предлагали много интересных методик дыхания, которые она не раз тренировала, хотя никогда не осознавала, что это пригодится для родов. Она на таком большом сроке, а до сих пор не верит в то, что скоро станет мамой.

Елена придерживалась мнения, что дети появятся на свет, когда будут готовы. Элайджа же был убежден, что станет отцом в предполагаемую дату родов. Вообще иногда он был раздражающе ответственным: считал для нее калории, готовил для нее витамины и таблетки железа и постоянно напоминал о ПДР.

С трудом поднявшись, она потерла ноющую спину и начала шагать туда-сюда. На самом деле это не помогло, но это было лучше, чем корчиться в судорогах на кровати. Она напрягла слух, пытаясь услышать Клауса или Элайджу. Вместо этого Елена услышала другой голос, знакомый, но она не могла вспомнить, кому он принадлежал.

Ей сразу захотелось выяснить, кто был третьим собеседником. Она нерешительно остановилась у выхода из комнаты. Не то чтобы она боялась, Елена была в большей безопасности, чем когда-либо за всю беременность. Инстинкт самосохранения говорил остаться в спальне, но любопытство ее одолело. В конце концов Элайджа стоял прямо у входной двери, поэтому в случае чего он мог ее защитить.

Елена набросила халат и направилась к лестнице, где ее уже встретил Элайджа.

— С Клаусом все в порядке? — спросила она, хватаясь за перила.

— Да. Похоже, мой брат Кол вернулся в мир живых, — тихо сказал он. — Ты в порядке?

— Подожди, — она чувствовала, что не может дышать, только на этот раз не из-за детей. — Кол?

— Да, дорогая? — сказал Кол, вальяжно входя в дом, в то время как Клаус прошипел что-то ему в спину, что звучало смутно угрожающе. Взгляд Кола метнулся к ожерелью на ее шее, тому, которое он сделал тысячелетия назад, а затем к большому круглому животу. — О, вот это уже интересно.

— Как? — она почувствовала слабость. Елена покачнулась и протянула руку, чтобы опереться на стену.

— Приятная внешность и порочное обаяние, — проворковал он. — Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что долго я мертвым не останусь. Как поживает юный Джереми?

Кровь отхлынула от лица, и она тяжело покачнулась.

— Прекрати, — потребовал Элайджа через плечо. — Убирайся.

— Нет, мне здесь очень нравится, — он прошелся по фойе, оглядывая новую мебель в гостиной. — Здесь гораздо красивее, чем там, где я был. Хочешь знать где? Думаю, это называется ад.

— Кол, — позвал Клаус, уперевшись руками в дверной проем. — Ты поклялся, что не будешь лезть.

— И ты ему поверил? — удивилась Елена. Неожиданно кулак ребенка попал ей в легкое, и она прислонилась к стене, сползая вниз, чтобы сесть. Еще одно ужасное сокращение заставило ее сморщиться от боли, она рвано вздохнула, стиснув зубы и обеими руками схватившись за живот. — Честно говоря, сейчас не самое подходящее время.

— Ах, радости жизни, — весело сказал он. — Тогда кто же этот счастливчик?

Напряжение в комнате возросло до предела. Елена зажмурилась, боль не утихала, но она приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на Элайджу. Его лицо не выражало ни единой эмоции. Клаус, стоящий в дверном проеме, виновато посмотрел на них. Кол, казалось, понимал, что это больная тема, поэтому, естественно, он стал докапываться до правды.

— О, я люблю сплетни, грязные секреты, — сказал он, подходя к подножию лестницы. — И по счастливому стечению обстоятельств у меня снова есть магия, и я могу лишь помахать руками и узнать имя отца. Правда, это не совсем приятно ни для тебя, ни для ребенка.

Элайджа повернулся к брату.

— Брат, ты жив всего несколько часов, — тихо сказал он. — Не заставляй меня сделать так, чтобы они были последними.

— Но, дорогой брат, — проворковал он, ставя одну ногу на ступеньку, затем вторую, поднимаясь выше. Его дерзкая улыбка превратилась в оскал. — Мне просто нужно помахать руками и… — он взмахнул рукой, и Элайджа слетел с лестницы, как будто его дернули за галстук. Он так сильно ударился о стену, что по ней расползлась трещина.

Елена сняла тапку и бросила ему в голову. Она пролетела мимо, но привлекла внимание Кола.

— Эй, не разрушай мой дом и отвали от моего мужчины!

— Твоего мужчины? Так он попал под очарование очередного двойника. Я слышал, что он начал ухлестывать за тобой так же, как он ухаживал за своей первой, самой большой любовью, Татией. Ты когда-нибудь… — его взгляд снова метнулся к ее ожерелью. Он замер на полпути, наконец до него дошло.

Елена подняла руку, чтобы остановить Элайджу, который поднялся, отряхивая штукатурку и пыль. Он нахмурился, но сделал, как ему было сказано, с прищуром посмотрев на младшего брата.

Она вздохнула, когда тянущее ощущение наконец пропало. Елена, кряхтя, наклонилась к нему.

— Ты… Она… Но как?

— Послушай, — сказала она, переводя дыхание. — Моя матка не дает мне нормально расслабиться, я не могу толком дышать, и кое-кто решил попинать мой мочевой пузырь. Можем мы опустить ту часть, где ты понимаешь, что я была Татией? Мне нужно в туалет. И восстановить дыхание. Без стресса. Хорошо?

Кол моргнул.

— Ты была ею, — медленно произнес он. — Я вижу это в твоих глазах.

Елена поднялась на ноги, опираясь на стену.

— Знаешь, — пыхтела она. — Я думала, что именно Элайджа меня первым раскроет.

— Ты всегда смотрела на Элайджу так, словно он повесил луну и звезды, — сказал Клаус, скрестив руки на груди. — Это мы получили удовольствие испытать твой гнев и раздражение. Елена, которую мы узнали в Мистик-Фоллс, всегда была напуганной, но непреклонной.

— Она всегда была непреклонной, — тихо сказал Элайджа с улыбкой на губах.

— О, это как-то связано с вашими извращенными свиданиями в лесу? — спросил Кол, скривив губы. — Ты знала, что я наблюдал за всеми, и все же ты, несмотря ни на что, занималась неприличными вещами среди листвы.

— Ты никогда не видел нас вдвоем в лесу. Не придумывай. И я отойду, мне, беременной женщине, надо отлучиться на минутку. Не сожги мой дом, пока меня не будет. Поставишь чайник? — она поморщилась, схватилась за живот и посмотрела на Элайджу. — Мы можем посидеть на террасе?

Он кивнул.

— Подкаблучник, — протянул Кол и бросился обратно вниз по лестнице.

Елена была спокойна. Кол любил Татию по-своему, и она не чувствовала угрозы с его стороны, даже когда он узнал, кто она такая. Стоило Елене встать и заняться своими делами, как напряжение в животе хоть чуть-чуть ослабло. И да, на этот раз ей не пришлось бежать со всех ног в туалет из-за случайного пинка в мочевой пузырь, так что это был плюс.

— С тех пор, как она пропала, и вплоть до твоего двадцать четвертого дня рождения, — Клаус вводил брата в курс событий.

Входная дверь была оставлена открытой, она плотнее запахнула халат, оглядываясь в поисках тапки, которую бросила в первородного ранее. «Где она?» Чувствуя себя неловко, Елена выглянула на улицу, братья сидели вокруг нового столика, на котором стоял чайник и четыре чашки, наполненные чем-то ароматным и дымящимся.

Клаус посмотрел на нее и ничего не сказал. Она решила, что лучше всего притвориться, что ему все равно, что его не пустили в дом, и перевела взгляд на Кола, который был виновником ее пропавшей обуви.

Она вздохнула и шагнула за порог, минуя свободный стул, чтобы сесть прямо на колени Элайджи, прижавшись к нему и обняв его за плечи. Его рука поддерживала ее поясницу, распространяя приятное тепло.

— Холодно, — сказала она в свою защиту, посмотрев на Кола.

— Раньше тебе особо не было холодно, — поддразнил он. — Так что попробуй придумать что-то более убедительное.

— Тогда был другой век, — возразила она. — И я беременна.

— Разве тебе не должно быть жарко?

— Меня бросает то в жар, то в холод. Это нечастый, но и не необычный симптом, по данным «Гугла». Итак, как ты оказался жив?

— Разве ты не скучала по мне? — проворковал он, наклоняясь вперед, чтобы взять чай. Кол откинулся на спинку стула, пожав плечами. — Я скучал по тебе.

— Ну, учитывая, что только я выносила тебя, когда ты был человеком, я вполне способна в это поверить, — протянула она, и Элайджа поцеловал ее в плечо, чтобы скрыть смех.

— Дорогая Елена, — сказал Кол и отхлебнул чаю. — Имеет ли значение, как я жив, когда у тебя есть явно гораздо более интересная история? Ты беременная и только что вернувшаяся из далекого прошлого. Пожалуйста, расскажи мне, как это произошло. И не скупись на подробности. Это настоящая магия, и ты знаешь, как я обожаю ее.

— Ну, — она улыбнулась, поглаживая волосы на затылке Элайджи. — Все вышло случайно. Да, это было мощное заклинание, но не настолько, как воскрешение из мертвых человека, который был нежитью в течение тысячи лет, и превращение его в ведьму. Не хочешь поделиться?

— О-хо-хо, ты изучала магию.

— Немного, я считаю, что лучше всего иметь хотя бы базовое понимание вещей, которые потенциально могут причинить мне вред.