Глава 21: Настоящее время (2/2)

— Я говорила, — добавила Фрея. Ее проигнорировали.

— Тебе нужно только сдержать свой гнев, — поправил Клаус. — Элайджа, ты должен понять, что все, что чувствует она, влияет на твоего сына.

— Я хочу, чтобы она плакала, — мстительно пробормотал Элайджа, вытирая лицо.

— Позже, — сказал Клаус. — Заставишь позже. Сегодня привези своего мальчика домой и получи от нее объяснения. Да?

Элайджа склонил голову, тяжело дыша и сдерживая горячие слёзы. Он опустил веки и почувствовал, как снова накатили слезы, стирая их еще яростнее.

— Да? — повторил Клаус.

— Да, — сказал Элайджа. — Ребенок. Я должен вернуть ребенка домой.

Ярость, облегчение, сердце. Она так долго была его сердцем, а он думал, что она всего лишь тень двойника, его Татии… вернее Елены. Оказалось, что она была жива? Еще и беременна от него? И она позволила ему считать ее мертвой, ради чего?

Разве она не любила его? Неужели его ввела в заблуждение еще одна Петрова?

— Иди, — настаивала Фрея.

Клаус взял брата за локоть и заставил сделать один шаг вперед. Потом еще один, потом еще, пока Элайджа сам не пошел к своей машине с картой в руке.

***</p>

Елена пошла к машине, когда увидела, что он ее уже ждет, пальто распахнуто, руки в карманах, карие глаза пристально смотрят на нее. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь, и уронила ключи.

Он не выглядел счастливым.

Он сделал один шаг, и она развернулась, попытавшись вернуться в дом, но он преградил ей дорогу, встав так близко, что она чуть не врезалась в его грудь. Елена покачнулась, схватившись за внушительных размеров живот, а другой рукой схватилась за почтовый ящик, сердце бешено заколотилось.

— Нет, — сказала она слабым голосом.

Он сделал шаг вперед, а она отступила на шаг назад, наступив на ключи, из-за чего раздался ужасный скрежещущий звук.

Ей хотелось убежать.

На самом деле, она могла бы попытаться убежать, но он стоял перед ней, руки все еще в карманах, брови приподняты.

— Нет! — она хватала ртом воздух, качая головой, чувствуя движение в животе, которое заставило ее вздрогнуть. Бегая глазами, она пыталась придумать, что бы такое сделать, что бы такое сказать, что могло бы заставить его уйти. Даже оружие, которое было у нее в сумке, было бесполезно. Может быть, вербена замедлила бы его, но Елена не успеет ее достать.

— Иди, — тихо сказал он. — В машину.

Ей хотелось убежать. Она почувствовала, что у нее дрожит подбородок.

— Лайджа, — мягко сказала она.

— Иди, — его голос изменился, стал более требовательным. — В машину.

Она судорожно вздохнула и расправила плечи.

— Куда ты меня повезёшь?

— Домой.

— В чей дом?

— Мой.

— Клаус будет там?

Он поджал губы.

— Садись в машину, Елена.

— Нет.

Он угрожающе шагнул вперёд, она сделала два шага назад, приподняв пятку в ожидании третьего. Елена была так близка к тому, чтобы оказаться в доме и купить себе немного времени.

— Елена, — сказал он. — Первое и последнее предупреждение. Не испытывай меня сегодня.

Она отступила еще на несколько шагов, хотя он и не двинулся с места. Елена не была готова объяснять. Как она могла выпутаться из этого? Была середина дня, но вокруг никого не было. Даже если бы кто-то и проходил, как она могла попросить их помочь ей, когда Элайджа мог по щелчку пальцев свернуть им шеи? Снести им голову с плеч? Он был слишком быстр, и он не сводил с нее глаз.

— Элайджа… Я не… Я собиралась вернуться, клянусь. Мне просто… нужно было время. Мне нужно было подумать. Я не… я не была в б-безопасности…

Он сделал глубокий вдох и медленный выдох, пытаясь сохранить самообладание, которое, как она знала, он так любил.

— Этот мальчик будет рости в целости и сохранности со своей семьей. Это я тебе обещаю, — сказал он, слегка прищурившись. — Поэтому тебе нужно перестать смотреть на меня так, как будто я разорву тебе глотку, и сесть в машину.

Она покачала головой и попятилась к двери. Ее рука потянулась к ручке, но она не повернула ее, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Ждала, что он схватит ее, затащит в машину. На ней было ожерелье с вербеной, но все, что ему нужно было сделать, — это сорвать его и отбросить в сторону, и она мгновенно станет послушной.

— Элайджа, пожалуйста… — сказала Елена дрожащим голосом. — Я просто…

Все, что он делал, это просто смотрел на неё, засунув руки в карманы красивого серо-голубого костюма, из-за которого бледность его кожи казалась холодной. Красный цвет его носового платка в нагрудном кармане показался ей похожим на кровь.

«Он не мог сказать тебе «нет», когда ты умоляла», — раздался тихий шёпот Деймона в голове. — «Похлопай ресничками, солнце. Попроси его по-хорошему».

— Пожалуйста… — выдохнула она. — Пожалуйста, просто дай мне минуту. Всего минуту. Мне нужно… пожалуйста. Просто дай мне вздохнуть.

Он наклонил голову.

— Я могу быть терпеливым.

Она знала, что это так. Дверь была не заперта, и Елена быстро вошла внутрь, прижавшись к ее холодной поверхности и посмотрев в глазок: он уже ушел. Его блестящая черная машина была припаркована прямо за ее, но его в ней не было, насколько она могла видеть.

Ее ключи все еще лежали на земле. Внизу живота потянуло, и она опустила взгляд, затаив дыхание.

— Прости, — прошептала она, неудачная привычка, особенно когда ее могли подслушать. — Мама немного испугалась. Все в порядке. Все будет хорошо.

Она не знала, что делать. Однако сесть показалось хорошей идеей, поэтому Елена опустилась в одно из кресел и прижала к груди подушку, что причинило боль, но ей, честно говоря, плевать.

В конце концов ее сердцебиение замедлилось, а движения в животе участились. Спина ужасно ныла, но она более или менее привыкла к этому, держась за больную поясницу. Елена надеялась, что за это время сумеет придумать какой-нибудь потрясающий план, чтобы выбраться из этой ситуации, но, к сожалению, она лишь хотела побежать прямо в объятия первородного.

Елена скучала по нему.

Он ненавидел ее.

Она была в ужасе.

Теперь он знал.

Так много всего… так много всего пошло не так. Чертов Клаус. Клаус вошел в комнату и сразу понял, кто она такая.

Как?

Почему?

Имело ли это значение?

Она подтянула подушку к лицу и разочарованно закричала в неё, потом ещё раз, пока не выпустила всю свою ярость, что сразу сменилась рыданиями.

Она тяжело вздохнула, взяла себя в руки и крепче обняла подушку, ожидая, когда к ней придут ответы.

***</p>

Прошло уже больше часа, а у нее так и не возникло блестящих идей.

Она должна была встретиться с ним лицом к лицу, верно?

Или переждать?

Она не могла.

В конце концов ей придется покинуть арендуемый дом. Кроме того, ее совсем невиновный сосед по дому Тони должен был вернуться с минуты на минуту, и он не заслуживал того, чтобы быть вовлеченным во всю эту драму. Она прикусила губу, взяла свою сумку и открыла дверь, выйдя на улицу.

Элайджа ждал, засунув руки в карманы и приподняв брови.

Он ничего не сказал, когда она подошла, но поднял ее ключи и протянул их ей на кончике пальца, пытаясь скрыть огонь в своем взгляде ресницами. Это не сработало. Елена не знала, была ли его ярость вызвала тем, что:

— она сбежала от него и умудрилась так долго от него скрываться;

— она лишила его шанса стать отцом, убежав с его сыном;

— она скрыла от него факты и намеренно солгала о путешествии во времени.

Создавалось впечатление, что все три варианта верны.

Она глубоко сглотнула, облизнула губы и обошла его, сгорая от желания все объяснить. Она не хотела прощения, она знала, что причинила ему боль. Но он был единственным — кроме, может быть, Клауса — кто мог понять ее мотивы.

Он открыл для нее дверцу, и она поставила сумку к ногам, прежде чем сесть в машину. Запах кожи был тошнотворным, и в ту секунду, когда он нажал на кнопку, чтобы завести двигатель, она опустила окно.

Он ничего не сказал и выехал со стоянки.