Глава 18: Эффект (1/2)
Майкл ждал ее на поляне, что-то строгая. Она подошла сзади, затем села рядом с ним на бревно и положила руки на колени. В конце концов, она посмотрела на его руки, наблюдая, как маленький кусочек дерева превращается в некую форму.
Майкл показал ей фигурку, когда заметил, что она следит за его работой. Он умело продолжал стругать, древесные завитки падали на землю.
— Где ты научился этому?
— Мой дед был мастером своего дела, — сказал он и передал ей маленький деревянный тотем, после чего вытер лезвие и убрал его в ножны. — Носи его всегда с собой.
— Зачем?
— Я считаю, что если у тебя будет что-то, чем ты могла бы меня ударить в случае чего, тебе станет легче.
Она взяла фигурку.
— Ты имеешь в виду, вернуть должок, — со злобой ответила она. Елена боялась его. Он и глазом не моргнул, когда увидел, какой ущерб нанес ее лицу.
Родители Татии подумали, что на неё напали оборотни, ей потребовалось несколько часов, чтобы убедить их, что она просто упала. Если бы она рассказала о Майкле, тот убил бы потом Клауса. Елена не хотела этого.
Но она не собиралась пускать все на самотек.
Решимость.
Предвидение.
Уничтожение.
— Ты должна знать, что Никлаус заслужил это, — сказал он. — Он не смог выстоять против меня в бою больше минуты. Тебе нужно сказать ему, чтобы он тренировался усерднее.
— Может, он не смог из-за травм? — пробормотала она. — Тех, что он получил из-за тебя…
— Это неважно, он должен уметь сражаться, несмотря на раны, — протянул он. — Ему нужно научиться драться и не обращать внимание на боль. А теперь иди сюда.
Она едва сдержалась, чтобы не убежать. Ей так не хотелось этого. Елена сжала в руке кусок дерева, почувствовала, как его пальцы обхватили ее за подбородок, и снова повернулась к нему с уже закрытыми глазами. Мышцы лица подергивались от нервов, одна щека была до сих пор опухшая, несмотря на то, что прошло уже четыре дня.
«Просто сделай это», — сказал противный голос Кэтрин. — «Ты заключила сделку». Он прижался к ее губам просто, нетребовательно. Майкл целовал ее так, как никто ее не целовал: странно, пресно, неприятно. Он наклонил голову и углубил поцелуй, который она назвала бы «слишком долгим».
— Горько, — сказал Майкл, отстраняясь. — Когда ты не целуешь меня в ответ, Татия. Я так не хочу. Это не входит в условия сделки.
— Я не хочу ничего делать, — прошипела она, затем вздрогнула от его хмурого взгляда. Елена почему-то захотела умолять сохранить ей жизнь, но он не собирался причинять ей боль. Ее колени задрожали, и хорошо, что она сидела, иначе упала бы.
— Должен ли я тогда наказать своего сына? — спросил он ледяным тоном.
Ее губы задрожали. Нет. Клаус едва мог двигаться после последнего избиения, несмотря на то, что Эстер залечила его раны. Елена не хотела быть ответственной за то, что Майкл снова изобьет его.
Поэтому она набрала в грудь побольше воздуха и поцеловала его сама. Не страстно, без желания, но гораздо мягче. Он отвечал ей с похотью и вожделением. Она целовала до тех пор, пока не закончился в лёгких воздух. Елена рвано выдохнула и отстранилась, он коротко поцеловал ее в щеку в знак ее освобождения.
Фигурка выпала из ее руки, и он вскочил на ноги.
— Хорошо, — сказал Майкл и, коснувшись пальцами ее макушки, зашагал прочь.
Она осталась сидеть, дрожа, низко опустив голову. Елена не слышала шагов, как и тихого, печального вздоха. Она только почувствовала руку Кола, опустившуюся на ее плечо.
Но она предполагала, что он станет невольным свидетелем.
— Ты защищаешь моего брата, — тихо сказал он. — Водясь с моим отцом?
— Ты не можешь никому сказать, — всхлипнула она, отчаянно схватив его за руку. Ее план зависел от него, от его преданности и от его доверия. Она серьезно рисковала. Кто знал, как он отреагирует? — Кол, ты не можешь никому рассказать: ни Элайдже, ни Клаусу, ни своей матери — никому.
Он сжал ее руку в ответ.
— Тебе не следовало вмешиваться в дела моей семьи, — мягко сказал он.
— Кто-то должен был остановить его, — она плакала, глядя на него с болью в глазах. Губы, казалось, горели, и Елена все ещё чувствовала вкус его отца. Она всхлипнула, щека и глаз болели. — Если Элайджа узнает, это разобьёт ему сердце. И если Клаус когда-нибудь узнает, это ранит его гордость. Если твоя мать узнает, она убьет меня. Ты же знаешь, что она убьет меня. Пожалуйста, Кол. Пообещай, что ты никому не расскажешь.
— Не расскажу, — он присел на корточки рядом с ней. — Да простят меня боги, я не скажу. Я не скажу ни слова.
Она попыталась улыбнуться ему, но это только причинило боль. Елена повесила голову, глотая слёзы.
— Спасибо, — она потерла его пальцы. — Это… Это много значит для меня.
— Это самое меньшее, что я могу сделать, дорогая, — сказал он, одарив ее слабой улыбкой. — Теперь я могу исцелить тебя магией?
Она шмыгнула носом, все еще не поднимая головы.
— У меня есть другая идея, — прошептала она. — Могу я попросить тебя кое о чем?
— Для тебя, — он погладил ее по плечу. — Я сделаю все, что угодно.
Она не могла открыть опухший глаз, но посмотрела на него другим, полным горячих слез.
— Я хочу амулет или что-то в этом роде, который скроет меня, чтобы меня нельзя было найти с помощью магии.
Первый этап плана выполнен.
***</p>
Колу пришлось лгать Элайдже о том, что случилось с ее лицом, потому что Клаус не мог смотреть ему в глаза, как и Елена.
Сочинил что-то о том, как они бегали среди деревьев, играя, и она якобы споткнулась о камень и упала.
Но никто не мог сказать, почему Елена не смотрела Элайдже в глаза.
***</p>
Элайджа дышал глубоко, но тихо, через нос, сканируя глазами каждое дерево и куст. Он вытер пот со лба и присел, прислонившись спиной ко стволу, чтобы она не смогла подойти к нему сзади.
Елена с забавой наблюдала за ним, сидя на том же дереве. Он искал ее почти два часа. В какой-то момент Элайджа посмотрел вверх, но не увидел ее.
Смилостивившись, она осторожно спустилась вниз, завязав платье узлом между колен, и опустилась на землю. Елена наклонилась над ним и похлопала по плечу, заставив вздрогнуть всем телом.
— Кого-то ищешь?
— Я превзошел самого себя, — сказал он, усаживаясь на землю и вытирая рот рукой, чтобы скрыть улыбку. — Под моим руководством ты становишься все умнее и проворнее с каждым днем.
— Ну, раз ты думаешь, что в этом нет никакой заслуги ученика, а лишь учителя, — вздохнула она с притворным драматизмом. — Тогда нам придется перейти к следующей части уроков на тему уничтожения.
— Следующей части? — повторил он. — Ты уже достаточно натренирована, чтобы сбежать и скрыться.
— Да, но если мне понадобится защищаться? — мягко спросила она. — Мне понадобится оружие. Ты научил меня предвидеть. Вот я это и делаю, — она поцеловала его за ухом, заставляя его запрокинуть голову, и оставила еще несколько поцелуев на вспотевшей шее.
— Ты победила, — сказал он, чувствуя, как ее пальцы ловко развязывали завязки на рубахе. — Полагаю, я в твоей власти.
— Мне это нравится, — сказала она и захватила губами мочку его уха. — Я бы хотела владеть луком.
— Я могу научить тебя стрелять из лука, — согласился он и застонал, когда ее горячие спустились вниз, к впадинке на ключице. — Я могу… Мы можем…
Второй этап плана выполнен.
***</p>
Секс не всегда был просто развлечением или ради того, чтобы потушить пламя желания. И даже не ради смеха, кинка, бедной Татии, которая рано или поздно вернется, или даже не ради удовольствия, которое взрывалось в животе, как фейерверк, каждый раз, когда они касались друг друга.
Елена не хотела привязываться к Элайдже, но это случилось, и она поняла это только тогда, когда переступила грань между «игрой с огнем» и «сгоранию в пожаре страсти».
Они были за домом его семьи. Брюки Элайджи чуть спущены, он осыпал ее поцелуями, пока она задирала юбку, не обращая внимания на липкость его рук. Она повернула голову, подставляя под его губы шею, и плюнула на кончики пальцев, проникая в себя.
Он ранее попытался проверить, готова ли она, но Элайджа весь был в крови и бог знает в чем, и Елена была категорически против, чтобы он касался ее интимных частей грязными пальцами. Она схватила его за запястье, направила к своим волосам, тот с энтузиазмом схватил ее за тёмные кудри, чуть потянув. Елена обернула руку вокруг его члена, смачивая слюной, прежде чем приставить ко входу.
Первый толчок заставила ее ахнуть, по телу прокатилась приятная волна. Он подождал, пока она привыкнет к растяжке, грязно и беспорядочно целуя ее припухшие губы, затем она подалась бёдрами навстречу ему, и Элайджа начал двигаться.
Елена запрокинула голову, закатывая глаза от ощущения горячего дыхания и мягких губ на своей шее. Она впилась ногтями в широкую спину, его рука лежала на ее заднице, поддерживая ногу, а вторую он подложил ей под голову, чтоб ее голова не билась о стену.
Ими управляло отчаяние, голод. Он только что вернулся с битвы, она чувствовала металлический запах крови на его одежде, но совсем не обращала внимания на то, что та осталась на его волосах, лице и руках. Она была не его. Он был в порядке.