Глава 4: Выбор имени (2/2)

— Помаши хорошей тете, Рори, — сказала его мать. — Скажи «пока»!

Малыш выкрикнул что-то между «кака», «папá» и «папакá», и это было так мило, особенно когда он помахал ручкой.

Элайджа прижал его к груди, чтобы тот не упал. И было такое ощущение, что Майклсон постоянно держал маленьких детей, потому что у него все получалось довольно естественно. Елена вмиг обрадовалась, что ей нужно было пойти пописать в чашку, потому что на глазах появились слёзы.

***</p>

Сидя в машине, Елена прокручивала в памяти звук сердцебиения, прижав руки к животу. Такое крошечное, драгоценное сердцебиение.

— Ты слышишь его? — прошептала она. — Сердце?

— Когда прислушиваюсь, — ответил он, и она отвернулась к окну, чтобы скрыть слёзы. — Оно очень тихое.

— Я бы хотела слышать его, — призналась она и шмыгнула носом, прежде чем вытереть слёзы.

— Ты в порядке?

— Да, я в порядке, — сказала она и бросила взгляд на боковое зеркало, чтобы убедиться, что он не наблюдает за ней. Все, что она увидела, — это дорогу. Елена закрыла глаза, чувствуя головокружение. — Уф. Поспешила я. У меня начинает кружиться голова.

— Мне остановиться на обочине?

— Нет, нет, это пройдет, — она прислонила голову к окну и вздохнула, закрыв глаза. — Как скоро мы доберемся до… куда мы едем?

— Гугл говорит, двенадцать минут, — ответил Элайджа, и она усмехнулась. Было смешно, когда он упоминал современные технологии.

Во время УЗИ она испытала целую палитру эмоций: волнение, беспокойство, любовь, страх и многие другие, от которых у нормального человека взорвалась бы голова. Но Елена привыкла к этому и даже к слезам.

Она прокручивала в голове каждый момент в кабинете доктора. Беременность протекала отлично. Доктор Малкс ответила на все вопросы, которые задавала Елена, независимо от того, насколько глупыми они были: «да, ребёнок здоров», «всё идеально», «да, вы можете спать на боку». Затем был тот самый момент, который запомнится ей навсегда: она впервые услышала сердцебиение ребенка и увидела его очертания на мониторе. Настоящий ребенок. Ее ребенок. Живой, здоровый и реальный.

В ту секунду, когда Елена увидела черно-белое изображение, она инстинктивно взяла Элайджу за руку, липкую и слегка дрожащую от эмоций. Ему пришлось сесть, чтобы не рухнуть, глаза были прикованы к экрану.

Единственное, к чему Елена не была готова, было:

— Родители, мы хотим знать пол вашего малыша?

— Что? Уже? — Елена немного приподнялась, опираясь на локти.

— Да, прямо сейчас уже четко видно. Мне сказать, или вы хотите сюрприз?

— Ух! Я не… я даже не думала об этом!

— Правда? — доктор была удивлена, она улыбнулась и взяла свободной рукой стикер — другой все ещё ещё прижимала датчик к животу — что-то написала, прежде чем сложить его и передать Елене. — Если захотите узнать, то вы можете прочитать. Подумайте.

Елена так волновалась, что потеряет эту записку или что Элайджа увидит ее раньше нее, поэтому не смогла удержаться и не засунуть её в свой спортивный бюстгальтер. Если бы бумага промокла насквозь от пота, то это был бы способ Вселенной сказать ей, чтобы ей следует выбрать сюрприз.

Но теперь, в машине с почти бесшумным двигателем и ощущением записки в лифчике, она едва сдерживала себя, чтобы не развернуть стикер.

— Ты думал об именах?

— Да.

— Какие тебе нравятся?

— Я не берусь выбирать имя… — медленно произнес он.

— Ну, мы здесь своего рода команда. Так что давай выберем несколько. Какие у тебя варианты?

Он улыбнулся и мельком взглянул на неё.

— Лайла, — сказал наконец Элайджа. — Мне всегда казалось, что это красивое имя для девочки.

— Что если она не будет леди? Что если она будет вся такая крутая девчонка, которая будет бегать с мальчишками и любить лазать по всяким штукам? Такое имя может ей не подойти.

— Я не вижу причин, по которым у нее не может быть красивого имени и жесткого характера, — сказал Элайджа и повернулся к ней с усмешкой. — Ты же понимаешь.

— Я не жёсткая, — сказала Елена, улыбаясь, и начала болтать ногой. — У меня тоже есть имя для девочки.

— Скажи мне.

— Не смейся. Эванджелина.

— Я бы не стал смеяться. Мне очень нравится это имя.

— Она может выбрать из множества сокращений то, что ей нравится: Эви, Энджи, Энджел, Эва.

— Да, оно универсально.

— Мне нравится Грейс, — сказала Елена. — Может, что-нибудь более классическое, например… Мэрилин. О, подожди, нет. Мэрилин Майклсон. Нет. Нет, звучит не очень.

— Майклсон? — Элайджа поднял брови. — Мы дадим ей мою фамилию?

— Ну, да, — медленно сказала Елена. — Она лучше, чем Гилберт. Можешь представить себе Грейс Гилберт? Или Хоуп Гилберт?

— Хоуп, — тихо повторил он. — Мы не можем использовать это имя.

— Да, как и Бетани или Джин, — Елена сморщила нос. — Мне не нравится Бетани.

— Гилберт — прекрасная фамилия, — сказал он. — Например, она отлично сочетается с Одри — Одри Гилберт. Лайла Гилберт, Ава Гилберт, Мари Гилберт…

— Ты хочешь девочку?

Он задумался.

— Я не могу придумать мужское имя, которое не ассоциировалось бы у меня с мужчинами, которых я ненавидел, убивал или пытал. У тебя есть варианты?

— Что-то старомодное, но не настолько, как ты, — она выдавила улыбку. — Точно не Уильям, не Генри и не Стивенс.

— У тебя что, вендетта против британских королей?

— Нет, они просто слишком банальны. Также не Джонас и не Джек.

Он немного подумал, прежде чем добавить:

— Точно не Деймон и не Стефан.

— Не хочу Ника и любых производных, — она подумала, что ей очень нравится имя Финн, но не стала говорить этого вслух.

— Мне всегда нравилось имя Леонидас.

— Леонидас Майклсон звучит сильно, — согласилась Елена. — Мне нравится Лео, Тео от Теодора или Тоби от Тобиаса, или даже Дэн от Дэниела.

— Пока что Тобиас Майклсон мне боольше всего нравится. Я ещё думал о Даниэль для девочки. Дани — забавное сокращение и ничего не подразумевает, никаких предрассудков по поводу ее характера.

— Характера… — задумчиво произнесла она. — О боже мой. Как думаешь, каким будет наш ребёнок? Будет похож на тебя или на меня? Что, если мы не сможем его правильно воспитать?

— Мы хорошо его воспитаем, — сказал Элайджа, даже не подумав, что столь добрые слова могут заставить ее плакать. — Я надеюсь, что у него будет твой замечательный оптимизм.

— Мой оптимизм никак не сравнится с твоим терпением, — сказала она, глядя в небо через окно, сложив руки на животе. — И с твоей честью.

— Если у него будет хоть капля твоей доброты и стойкости, — размышлял он, включив поворотник и свернув. — Тогда я буду благословлен.

Она улыбнулась ему, тепло разлилось в груди. Боже милостивый, она любила его.

— Я была бы рада, если бы ребёнок знал твой исконный язык, — призналась она.

— Если у нас будет девочка, — тихо сказал он. — Я бы хотел, чтобы у нее были такие же, как у тебя, длинные волосы.

— Ну, а я хочу, — ответила она, наклонив к нему голову, — чтобы у него были твои скулы.

Он усмехнулся, и они оба замолчали, размышляя о ребёнке и строя мечты о будущем.

***</p>

Елена села на кровать и уставилась на свои руки, в которых лежал развёрнутый стикер. Сможет ли она сохранить пол в секрете?

Елена уже представила своего ребенка с именем, которое подобрала для него. Все стало на свои места, как кусочки пазла, и она тут же разрыдалась от счастья.

Элайджа сразу же оказался за дверью спальни, выкрикивая ее имя.

Она прижала листочек к груди, задыхаясь от слез и радостного смеха, и побежала к двери, распахивая ее. Елена не знала, как это сказать. Слезы полились из глаз, губы растянулись в улыбке.

— Ты довольна?

Она кивнула без слов. Элайджа сунул руку в карман и прислонился к дверному косяку.

— Хотя для меня не имеет значения, кто у нас будет, главное, чтобы он был здоров, — мягко сказал он, — я хотел бы знать пол, если ты готова мне сказать.

— Я выбрала имя, — сказала она и вытерла глаза. — Оно подходит к Майклсон. Угадай.

Его губы медленно изогнулись, расплываясь в широкой улыбке, отчего в уголках глаз собрались морщинки. Хоть он и выглядел собранно, его переполняло волнение, судя по тому, как он постукивал носком по полу.

— Дэниел?

— Нет.

— Эванджелина?

— Нет.

Он облизнул губы.

— Мари?

— Нет.

— Леонидас?

— Нет.

Его улыбка стала еще шире.

— Елена, я очень старый человек, мое сердце не выдержит столько волнения.

— У тебя не может быть сердечного приступа, не драматизируй. Продолжай, — настаивала она.

Он сделал глубокий вдох.

— Ты говорила, тебе не нравится Генри?

— Не нравится.

Когда он замолчал, раздумывая, она нетерпеливо взяла его за руку и прижала ладонь к своему животу. Елена посмотрела на него со слезами на глазах и дрожащим от эмоций голосом попросила:

— Почувствуй ребенка, Элайджа. Какое имя тебе приходит на ум?

— Грейс?

— Нет.

— У меня сейчас случится сердечный приступ, Елена.

— Что ты чувствуешь? — тихо повторила она.

Он поднес руку к ее лицу, проводя костяшками пальцев по следам от слез. Элайджа изучил выражение ее лица и наклонил голову, а затем погладил живот.

— Если я чему-то и научился за свои долгие-долгие годы, так это лучше не спорить с матерью по поводу ребенка. Ты выбрала имя, так что я…

Она схватила его за галстук и легонько потянула, Элайджа сразу замолчал. Она намотала атласную ткань на ладонь, потирая ее пальцами, прежде чем посмотрела вниз на его руку.

Елена облизнула губы и подняла глаза, первородный смотрел куда-то вверх, весь натянутый как струна. Он незаметно сунул одну руку в карман, но вторая так и осталась лежать на животе.

— Что ты чувствуешь? — прошептала она. — Послушай его сердцебиение.

Он закрыл глаза.

— Тоби, — наконец произнёс Элайджа.

— Да, — сказала она и улыбнулась. — Я тоже так думаю.

Карие глаза наполнились слезами, он вынул руку из кармана и грубо вытер их.

— Тобиас? — уточнил Элайджа.

— Да.

— Сын?

— Да, — прерывисто выдохнула она.

Он упал на колени и прижался губами к ее животу, обхватив его руками.

— Сын, — пробормотал он. — Мой сын. Наш маленький мальчик.

Он перешел на другой язык, на свой родной. Несмотря на то, что Елена точно не знала, что он говорил, она слышала искренность, теплоту в его голосе, когда Элайджа явно что-то обещал их ребенку. Он прижался лбом к ее животу, продолжая шептать и в неверии водить пальцами по коже.

Елена не смогла устоять и запустила пальцы в тёмные волосы, перебирая аккуратно уложенные пряди. Когда он раньше стоял перед ней на коленях, она делала почти то же самое, лишь бы занять свои руки.

За исключением одного или двух, или больше случаев, когда он связывал ее.

Она слегка почёсывала кожу его головы, отмечая, что его волосы всегда были густыми и чистыми, даже в прошлом. Сейчас правда они были короче, чем те, к которым она привыкла.

Елена слишком поздно заметила, как на неё уставились потемневшие глаза. Она не вздрогнула, хотя сразу же отпустила его, погрузившись в воспоминания о его обжигающем рте и настойчивом, коварном языке.

Элайджа снова стоял на коленях, снова поклоняясь ее телу, хотя и по совершенно другой причине, удивительной и чистой, но менее естественной.

Он не любил ее так, как любил Татию и теперь их ребенка.

Она не хотела отступать и портить момент, но Элайджа сделал это за нее, поцеловав живот и встав.

— Я должен был тогда спросить тебя, — тихо сказал он.

— Отпразднуем наше чудо? — вместо этого предложила она.

— Чудо? — губы скривились, как будто он не был уверен, стоит ли ему улыбаться. — Ты действительно так считаешь, учитывая, что ведьма отправила тебя в прошлое и ты стала невольной жертвой, принудительно попав в момент близости со мной?

Она сглотнула. Она не была уверена, что в этот раз он купился бы на ее ложь. Всё-таки впервые Элайджа был шокирован новостью о беременности.

— Я считаю, что он чудо, — сказала Елена вместо объяснения. Это, по крайней мере, было правдой. — И тебе нужно перестать говорить, что я не хотела всего этого, была жертвой, потому что это не так.

Он внимательно изучал ее лицо, несомненно пытаясь уличить во лжи. Ей нужно было быть очень, очень осторожной, чтобы убедиться, что он не узнает о продолжительности ее пребывания в прошлом и о том, насколько ей нравилась их «близость».

— Почему тебя отправили в прошлое? Что Бонни хотела, чтобы ты нашла?

Елена не ожидала этого, ей следовало сказать ему, что заклинание — несчастный случай из-за положения луны в небе или что-то подобное. Тогда было бы меньше проблем.

— Какой-то амулет, или монету, или что-то в этом роде, — она пожала плечами. — Бонни сказала, что это неважно.

— Она отправила тебя во времени на тысячу лет назад, чтобы найти что-то неважное?

— Ну, она думала, что это важно, но оказалось, что это не так, — к счастью, ее живот заурчал, заставив опустить глаза и прикрыть его обеими руками. — Упс. Извини.

— Что тебе принести из еды? — быстро спросил он. — Я заказал продукты, но их не скоро привезут.

Она задумалась.

— Куриный бургер. Без лука и свеклы. Пожалуйста.

— Хорошо.

— Я пойду посплю, мне все еще хочется спать.

И Элайджа никогда бы не сказал ей «нет».