Глава двадцать седьмая, где Гектор ловит флэшбеки и улаживает разные мелкие дела (2/2)
Четырнадцатые сутки, утро, кабинет Гектора ван Карни
— Суббота, икоту поднял час прилива… — сказал Гектор совершенно не своим голосом, раскрывая заспанные глаза. — Время стошнило прокисшей золой…
На этом поэтическая зорька иссякла, и наш герой переместился в вертикаль, опустив босые ноги на прохладный пол. Впрочем, ни малейших следов похмелья в организме не просматривалось, и, поразмыслив, Гектор понял причину этого.
«Тупой я осел, — немедленно поставил он себе диагноз. — Я же просто обожрался вчера «темной маной», которую студенты тоннами вырабатывали на вечеринке! В прошлый раз в общаге я как-то контролировал этот процесс, а нынче вообще не въехал в тему и сорвался. И ведь Эарвен что-то такое вчера говорила, но я затупил еще свирепее…»
Тут мысли Гектора естественным образом соскочили на розововолосую эльфийку.
«Бедняжке Эарвен, конечно, несладко пришлось вчера, — лениво и с некоторой тоской подумал он, одеваясь. — Оскорбленная в лучших чувствах женщина — страшный противник, способный изрядно подпортить жизнь даже опытному диверсанту… Надо с ней помириться как-то, подарок подарить, не знаю…»
Эта мысль пришлась ему по душе. Конечно, женщины любят и самовлюбленных мерзавцев тоже, причем зачастую сильнее, чем революционных романтиков, но Эарвен еще слишком молода для таких заскоков. С такими красивыми и просвещенными девушками приятно говорить на языке современной повестки. Наверняка у нее в голове полным-полно феминистической ерунды про взаимоуважение, свободу воли и равноправие полов, так что исчерпать намечающийся конфликт будет легко — она ведь, кажется, учится на историческом? Нужно купить ей редкую книгу, и все пройдет, как с белых яблонь дым…
— Теперь, когда этот вопрос решен, можно вернуться и к истинной виновнице вчерашнего перфоманса! — сказал Гектор, выходя в кабинет. К счастью, тут было совсем пусто, только тихонько гудела кофе-машина, предугадывая его несложные пожелания. — Эта спортсменка Руби Кастелло меня вчера недурно приложила! Да еще при всех! Да еще и с вполне запоминающейся фразой: «Только с моего разрешения». Ха!
Он скупо порадовался, что Руби смотрела «Пятый элемент». Эрудиция — даже в сочетании с удушением — это всегда сексуально. Да и вообще, она его вовсе не придушила — а просто сделала постмодернисткую отсылку, это звучит намного лучше.
— Категорический императив, предъявляемый сексуальному контакту, состоит в том, чтобы не забывать, что ваш партнер — не просто машина для удовлетворения похоти, а высокоразвитое человеческое существо, в которое вам дозволено войти, — страстно продекламировал демонолог. — Во взаимном согласии и заключается главная тайна долгой жизни и эротического успеха.
Выдав эту мудрость, он немедленно присосался к уже приготовленной чашке кофе — черного и крепкого, как Сэмюел Л. Джексон. Он не любил черный кофе, но тут важна была шутка.
Поистине, нынешний Гектор серьезно отличался от того усталого пессимиста, которого он видел во сне. Странное дело: вместо того, чтобы загрустить и затосковать по далекой родине, страдающей от вражеских бомбардировок и хитрого биологического оружия, он принялся лишь холодно прикидывать, помогут ли ему эти новые воспоминания, и если да — то как.
Мимоходом вспомнилась глупышка Пенни и ее заученная максима: «Демоны аморальны, и единственное доступное им чувство — беспричинная ненависть к ангелам». Следовало заметить, что безвестные наставники девушки ошибались — никакой ненависти, тем паче беспричинной, Гектор сейчас не испытывал. Им руководило лишь стремление хорошо выполнить свою работу… и невинное желание как следует повеселиться в процессе. Ну, может, еще чуточку инстинкт самосохранения.
«Мне нужен план, — подумал демонолог. — И не тот, что составляется на день вперед, а настоящий, продуманный план действий с расписанными целями, адекватными промежуточными результатами, запасными вариантами и всем таким прочим… Жизненные цели большинства заключаются в том, чтобы сантиметр за сантиметром выбраться из колодца с дерьмом, тут же упасть в кучу навоза и назвать это успехом — но мне такое никак не подходит. Так есть ли у меня план?»
Он всерьез подождал ответа, но подсознание молчало, видимо, офигев от такой наглости.
— Похоже, у меня нет плана, — громко объявил Гектор в пустоту. — Но это не беда, ведь его всегда можно придумать, тем более, что покамест все идет довольно гладко… А вот если бы у меня был скверный, неработающий план — это было бы огорчение! Впрочем, довольно монологов, пора уже осчастливить Академию лицезрением меня!
Дверь открывается подобно пасти чудовища: путь нашего героя лежит на первый этаж. Куда именно на первый этаж? Разумеется, в кафетерий. Там правят боги чревоугодия и ежечасно возносятся молитвы их пророку Гаргантюа, там обедают победители конкурсов на первенство обжор, там собираются завсегдатаи и царит дух товарищества и взаимовыручки. Словом, это милое и веселое местечко, куда стремятся все неприкаянные души. Этими словами Гектор успокаивал свою несуществующую совесть, которая не уставала твердить, что ради иллюзорной еды он сейчас проведет целый час стоя в очереди.
Но в реальности до очереди он даже не успел дойти — его приняли раньше.
— Извиняюсь, огоньку не будет? — прямо с порога огорошил Гектора вопросом подскочивший из ниоткуда низенький вертлявый сатир. Он переступал с ноги на ногу, постукивал копытцами, поводил длинными ушами и нетерпеливо всхрапывал.
— Курить — здоровью вредить… — машинально ответствовал Гектор и вдруг опомнился: — Эй, ты чего, обалдел, что ли?
— А что не так? — озадачился сатир.
— У преподавателя просить закурить — это вообще надо было наглость потерять!
— Кто говорил про закурить? Я вообще не курю, чтоб вы знали, меня капля никотина сразу же того… Просто зажигалка нужна — вон той цыпочке крылышки прижечь… Уже пять минут на меня пялится, а я такого не люблю. Неуютно себя чувствую, понимаете?
— Да это на она меня пялится, — сказал Гектор, хотя и не был в этом полностью уверен, но как ярый противник насилия не мог промолчать.
— Да? — подозрительно переспросил сатир, совершенно по-лошадиному фыркнул и отошел, не прощаясь.
«Расизм и вандализм в одном флаконе — божечки-кошечки, ну и поколение мы вырастили… — мысленно покачал головой Гектор. — А кстати, что там за цыпочка с крыльями?»
Здесь ему не пришлось долго разбираться, потому что крылатая девушка уже летела в его сторону. Это оказалась феечка-отроковица гомеровского типа, который Гектору еще не встречался — худенькая, скуластая, с длинными черными волосами, раскосыми подведенными глазами и влажными золотыми ресницами. На голове у нее красовались искусно сделанные золотые рожки, а одета девушка была в белый хитон, украшенный блестками и перламутровыми бусинками, к которым были добавлены маленькие самоцветы.
— Простите, — выпалила она еще до того, как, жужжа крылышками, опуститься на пол, — мне сказали, что вы — профессор ван Карни!
Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице Гектора.
— Вас бессовестно обманули, юная леди. Перед вами капитан Глюмдальклич из Королевского Общества по Предотвращению Птиц. В чем состоит ваш вопрос, излагайте быстро и по существу!
— Э… — феечка побледнела и затрепетала ресницами, будто пытаясь взлететь на запасной тяге. — Извините, я ошиблась…
— Ладно-ладно, уже и пошутить нельзя, — вздохнул Гектор. — Пожалуй, меня и правда можно назвать профессором ван Карни…
— Ой! — сориентировалась девушка, мудро решив не обращать внимания на странности педагога, все равно они через одного сумасшедшие. — Тогда хорошо. Я хотела сказать, что я отсутствовала на ваших лекциях по семейным обстоятельствам…
— Здесь какая-то ошибка, я никогда не вел лекций по этой теме.
— Какой теме?
— «Семейные обстоятельства», — демонолог откровенно наслаждался беседой. — Это вам к Скидубиэлю нужно, он про патриотизм и семью задвигает.
— Нет, я имела в виду…
— Я уже понял. В общем, по какой-то маловажной причине вас не было на моем занятии, знания из которого наверняка перевернули бы вашу жизнь и сделали ее намного проще и лучше — и что?
— Ну вот, — снова поймала тему разговора девушка, — я хотела спросить, нужно мне что-то отрабатывать? Какое-то домашнее задание? Реферат? Может, справка от родителей?
По внешнему виду Гектора этого было никак не понять, но он глубоко задумался. С одной стороны, провинившихся студентов следовало наказывать, даже если в этом не было ни малейшего смысла — на то и дисциплина. С другой же, совершенно очевидно, что все эти дополнительные задания никоим образом не осядут в голове наказуемого, а значит — к чему?
— Ну, вот что я скажу, милочка… — рассудительно сказал наш герой, ничего в итоге не придумав. — Кстати, как тебя зовут-то?
— Мелюзина.
— Вот так имя! Еще бы «Динь-динь» назвалась. Пошлость неимоверная. Я буду звать тебя Мел. Нет, лучше Зина. Нет, все-таки Мел. Отработки мне твои не нужны, что за детский сад? Время еще на него тратить…– Гектор с тоской оценил долгую и унылую очередь на кассу: нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже… Стоп! Блестящая идея! — Но есть кое-что, что ты вполне можешь мне помочь. Ты ведь каждый день здесь завтракаешь?
— Да, я очень рано встаю…
— Ни слова больше! Идеальный кандидат. Ты будешь занимать мне очередь — чтобы я не тратил бесценные минуты на эти пережитки коммунизма: ждать, толкаться, записывать номерки на руке… какая дикость! В общем, в этой очереди я всегда буду незримо рядом с тобой, и так ты и будешь отвечать: «Тут еще стоял профессор ван Карни».
Мел прилежно покивала, проникаясь важностью задачи:
— А… если вы так и не появитесь к тому моменту, когда… ну, очередь подойдет?
— Это крайне маловероятно, — ответствовал наш герой. — Но если так случится, никаких претензий не будет — ты сделала что могла, и твой дозор окончен. Смекаешь?
— Вроде бы…
— А так-то можешь на мои лекции вообще не ходить, — еще больше подсластил пилюлю Гектор, — здесь твоя задача гораздо важнее. Кстати, там твоя очередь подошла вроде, лети мухой к кассе, я сейчас тоже приду.
— Поняла, профессор! — просияла феечка, снова обретая смысл и радость жизни. — Хорошо, профессор! Спасибо!
Пять минут спустя демонолог уже чавкал свежим бисквитом и щурился на юное солнышко, неторопливо шествовавшее по небосводу. Его очень радовала вся эта ситуация, а особенно финальная мефистофельская нота — прощальное помахивание крылышками перед тем, как прелестная Мел окончательно скрылась из виду.
— Нет, ну а что? — сказал он в ответ на незаданный вопрос невидимого собеседника. — Рыночные отношения — залог светлого будущего! Кстати, о рынке — сдается мне, какой-то китаец-портной вскоре ощутит на себе значение фразы «демоническая ярость»!
***
Четырнадцатые сутки, позднее утро. Ателье «На Игле»
— Где одежда, Ли Бо?
Сидевший на табурете азиат медленно поднял голову: на лице его, как и прежде, ничего нельзя было прочитать, а в глазах застыла вся грусть человечества. Единственным, что изменилось, была одежда: из затрапезного халата Ли Бо переоделся в черный костюм официозного итальянского покроя: вероятно в знак того, что он больше не безработный.
— Пойдите и спросите: как работает Ли Бо? — мягким голосом сказал он, откладывая в сторону «Историю Династий» Нань Гуана в обложке из змеиной кожи. — Но если вы не пойдете спрашивать, то я отвечу за всех: Ли Бо работает не спеша, но он дает качество, ибо художник, ступивший на путь созидания, всегда на шаг впереди остальных.
В ателье, как и прежде, царил полумрак, навевающий мысли о вечности и бренности всего сущего. На круглом столике перед портным лежал свежий номер «Бамбукового Барабана» с изображениями людей в тогах и людей в цивильной одежде, и стояла свеча в бронзовом шандале, а позади Ли Бо висела тяжелая черная занавеска, за которой время от времени что-то щелкало и бренчало. В воздухе пахло рисовой водкой и почему-то мускусом.
— Ли Бо не просто мастер, — продолжил портной наглую саморекламу, — он маг — ибо ему ведомы тайны Ян и Инь, и даже в аду Ли Бо доверили бы пошив нарядов для мертвых императоров. Ему подражают, но его искусство — это творения духа… Одним словом, если молодой человек действительно хочет получить облачение, достойное первого среди тысячи — ему придется подождать еще немного.
В былые дни, из уважения к возрасту, Гектор сделал бы это одолжение почтенному китайцу. Но сегодняшний день внес в его отношение серьёзные коррективы в области методологии, а посему наш герой тут же придумал прекрасный и действенный ответ на слова Ли Бо.
— Что ж, хорошо, — сказал он низким голосом записного сэйю. — Однако, предлагаю хотя бы сверить заказ, чтобы долгие дни моего ожидания не оказались напрасны. Итак, номер один, что несложно: черный костюм с галстуком, черные лакированные туфли и шоферские перчатки. Далее. Номер два: жилет с золотой цепочкой, цветастый, с вышитым полумесяцем из золотой парчи. И номер три: зеленый бархатный пиджак со стоячим воротником, белая шелковая рубашка с манжетами в виде львиных лап, а также нижнее белье с вышитым павлиньим пером. Все в порядке, я ничего не упустил?
Ли Бо несколько мгновений сидел неподвижно, будто статуя Будды в храме Ясукуни. Затем он расправил плечи и закрыл глаза, а лицо его стало сосредоточенным и задумчивым. Наконец он поднял глаза на Гектора и одобрительно кивнул, приподняв верхнюю губу в некоем подобии улыбки:
— Воистину, был прав великий Мао Цзэдун, говоря, что смущение ведет к поражению, а поражение — к гибели… Достаточно взять в руки винтовку или прочесть его сочинения, чтобы понять эту истину. На секунду вы смутили меня, и я проиграл, но дух никогда не умирает окончательно, даже если тело давно истлело на пустынных дорогах Великой Степи. Впрочем, как я теперь вижу, мне надлежит отнестись к вам с уважением и не стараться тянуть время, дожидаясь, как говорят жители Поднебесной, эпохи великой добродетели, ибо в вас ее меньше, чем где бы то ни было…
Ли Бо улыбнулся еще раз, осторожно и медленно поднялся на ноги и, прижав руки к груди, несколько раз поклонился.
— Разумеется, вы заказывали тройку светло-синего цвета, подкладка серая шелковая, пиджак однобортный, размеры… не столь важны. Важна срочность, молодой человек торопится, а посему я могу лишь отхлестать сам себя подтяжками за то, что заказанный галстук, столь совершенно сочетающийся с костюмом, все еще не прибыл…
— О! — вскричал Гектор, тут же забыв о неторопливой манере речи. — Это же радикально меняет дело. Галстук — это не нужно, тьфу на него, я все равно скверно умею его повязывать! Но в остальном-то все готово?
— Буквально каждая ворсинка и каждый стежок, — снова поклонился морщинистый азиат, извлекая из шкафа пухлый сверток. — Как вы можете видеть по материалу, пуговицы были заказаны в самом…
— А это ни к чему, ни к чему! — оборвал наш герой, отбирая вожделенную одежду. На секунду он задумался о оплате. Точную сумму они при взятии заказа не оговаривали, и не было ничего плохого в том, чтобы прямо сейчас с хохотом умчаться в солнечный день снаружи. С другой стороны, Гектор был весьма не прочь продолжить сотрудничество с меланхоличным китайцем, тем более, что у него буквально роились планы насчет слишком консервативной формы одежды студенток. Почем знать, может, это станет началом прекрасной дружбы?
Он выгреб из кармана несколько позвякивающих купюр.
— Уважаемый мастер, — сказал демонолог с легким поклоном. — Теперь я вижу, что рассказы о вашем искусстве были в высшей степени истинны. Примите этот скромный знак почтения и искреннего благорасположения, ибо, как говорил великолепный Нань Гуан: «пачка денег украшает даже юную девушку». Что уж говорить о нас, грешных…
Ли Бо уставился на металлические листочки в собственной ладони. Похоже, его загипнотизировал не сам вид денег, а осознание того, что его старания наконец-то оценены и оплачены.
Гектор немного подождал реакции, не дождался, жизнерадостно кивнул хозяину и покинул пыльное ателье. На кирпичной стене рядом с дверью он заметил свежее объявление: «Разыскивается самозванец, выдающий себя за стриптизера Збигнева Пацоху!» и собственный портрет, выполненный очень не похоже и совершенно без таланта. Создавалось впечатление, что рисунок сам находится в шоке, и ему требуется серьезная терапия.
— Интересно, — задумчиво проговорил Гектор, направляясь обратно в академические пенаты. — Они его разыскивают, чтобы отдать в руки Интерпола, налоговой полиции, или же для того, чтобы удовлетворить иное желание? Проверять это я, конечно же, не буду. Я человек педагогической стези, носящий костюмы, а не снимающий их на потеху толпе — что с готовностью подтвердит любой здравомыслящий человек! А если не подтвердит, то плохо ему придется!
***