Глава двадцать третья, где Агне Скульгрим прилетает первый бумеранг, Пенни получает важный урок, а Гектор становится двойным агентом (1/2)
Одиннадцатые сутки, поздний вечер. Кабинет профессора ван Карни
На мир опустилась седая ночь, и она манила Гектора, распахивая материнские объятья. А еще больше его манили огни ночных клубов, где гремела музыка, слышался звонкий смех, и совсем еще юные девчонки, держась за руки, выходили на танцпол и кружились среди толпы, ловя взгляды мужчин. А он сам, жадный до жизни и впечатлений, спешил к ним, потому что они были здесь, и их было много, таких же ослепительных, как кометы, что пронзали темное небо над запрокинутыми головами.
Но времени на эти декадентские развлечения у Гектора не было, и поэтому он чувствовал себя голым и уязвимым, будто на него со всех сторон глядели и смеялись счастливые прелестницы, прекрасные, как вырезанные из серебра статуэтки. Метеоритный дождь сиял с черного неба, и это было хоть и привычно, но невероятно красиво. Но потом, когда на смену звездам пришла зеленая луна, и по набережной понеслись призрачные огни аттракционов, Гектору стало тоскливо и зябко, словно рядом был открытый вход в склеп, и ему предстояло войти туда в одиночестве.
— Может, библиотека вообще уже закрыта, — пробормотал он себе под нос и захлопнул «Большой справочник замечательных гигантов» под редакцией Генриха Сапгира и профессора Дастархадзе. Из него наш герой узнал, что Дориан Грей когда-то очень удачно заключил рискованную сделку с одним из венерианских собратьев Гектора, что, разумеется, привело к печальным последствиям для всех, кроме самого демона. Вероятно, в краденом платке хранилась частичка заемной силы Дориана, которую при известной ловкости можно было применить и в стенах Академии.
Здесь Гектор сообразил, что думает уже не о библиотеке, а о платке. Где платок? Вот он. Накрахмаленный белый батист с монограммой, вышитой золотой нитью. От ткани вроде бы исходил слабенький запах духов, происходящий из тех времен, когда мужчины носили на головах парики с хвостиками, а женщины делали куафюры, выщипывали брови и рисовали мушки на полных подбородках.
Какие славные это были дни, да, славные! Демонолог скрестил руки на груди и уставился в испещренный огнями мрак за окном. Ветер с моря раздувал его плащ с зеленой каймой и заставлял орденские звезды на лацканах мундира мерцать серебристым колдовским светом. И можно было вести железные армии «круглоголовых» по раздольным полям Франции, посылать в бой легионы молодцов, стоя на Адриановом Валу, и погружаться в море у берегов Саламина, глядя на сирен, протянувших к тебе огненные руки, и ехать, покачиваясь в седле, по правую руку Аттилы, когда трубачи вот-вот протрубят сигнал…
Да, он был так велик и так могуч. Он был генералом, магистром Ордена, мудрецом, государем, душой и творцом нового порядка, нового мира. И это все он погубил. Его война никогда не закончится, а афоризмы о вечной молодости и безграничном богатстве не имели смысла — в жизни было слишком мало того, что хотелось, и совсем не было того, за что стоило умереть. Но еще не поздно, нет: Академия уже голова склониться перед его величием, и можно, наконец, измениться и стать самим собой — прямо сейчас. Теперь, когда его сила во власти, он исправит ошибку, которую…
Сквозь звон ветра донесся далекий звук рога. Гектор осоловело повел глазами, но это не помогло: в голове словно возились двадцать тысяч маленьких чудищ, со всех сторон подбирающихся к нему через поля бессознательного — их когти вонзались в мозг и разливались по нему болью. Рога ревели все ближе, звук рвущейся ткани становился все громче, и ветер, несший холодный морской запах, вдруг превратился в ревущее пламя.
— Довольно! — в ужасе закричал Гектор, и все закончилось. Он снова был самим собой, а мерзкий платок невинно покоился на столе, не источая никаких запахов.
«Ага, — сообразил Гектор. — Мог бы и раньше догадаться, идиотина… если в нем есть сила, то она будет проявлять себя, а ты и обмахивался, и нюхал… хорошо еще, что не гарцуешь сейчас на лужайке перед корпусом, воображая себя Фридрихом Великим».
Он пожевал губами, но те оказались невкусными.
«С другой стороны, опыт на себе — почтенная и благородная практика, вполне достойный способ изучить явление всесторонне и из первых рук. То есть мозгов. При условии, конечно, что они остались. Итак… что это было? Самолюбие? Тщеславие? Нарциссизм на грани мании величия? Видимо, все вместе. Началось незаметно, отчего и не вызвало тревоги, шло по нарастающей, но в конце концов я сумел его остановить, что говорит в мою пользу. Для чистоты эксперимента нужен еще контрольный экземпляр — ну, это уже завтра сообразим что-нибудь на месте».
— Однако, жизнь становится все интереснее! — сказал Гектор громко, закончив высоконаучный анализ. — Уже не помню, с какими мыслями я вставал утром, но в них явно не было всех этих планов. Что ж, тем лучше. Экспромт действует на противника обескураживающе, а без куража это и не противник вовсе, одно название… Кстати, проследуем к ней — негоже заставлять каналью ждать.
***</p>
Он великолепно рассчитал время: библиотека была пуста, но свет все еще горел: видимо, Скульгрим только собиралась уходить. Гектор возник в помещении, благоухая кофе и с включенным «Гравитасом» наперевес.
— Айнанэ ты моя, Айнанэ! — вскричал он, заслышав шаркающие шаги. — Книголюбом заделаться, что ли? Завывать про цветочное поле и стихи вам читать при луне!
— Скульгрим тут, — процедила оркиня, измеряя демонолога недобрым взглядом. Она-то, бедная, надеялась, что его сразу после жалобы возьмут под белы рученьки и спровадят в местный Азкабан — но нет! Мы живем в правовом обществе, и царицей доказательств является не кляуза, но воля народа, каковую призван озвучить лично декан. Кстати сказать, у Гектора уже имелись некоторые идеи насчет того, как нашептать ему правильную формулировку.
— А нет ли у вас, любезная библиотекарь, — сказал он медовым голосом, — хорошего прижизненного издания «Молота ведьм»? Везде попадается только эта отфотошопленная версия семнадцатого века, а мне бы хотелось припасть, так сказать, к истокам, окунуться в атмосферу грозного 1487 года от Рождества… этого, как его… забыл.
— Не помнить, — проскрежетала Скульгрим. Вежливость оркине, видимо, ампутировали в той же клинике, где и здравый смысл, иначе зачем ей пришло в голову связываться с настоящим демоном и пытаться вывести его на чистую воду? Помрачение рассудка? Старческий маразм? Моральные принципы? Все версии выглядели одинаково бредово.
— Бывает, — ласково согласился Гектор. — Но на этот случай у вас наверняка имеется каталог, где магическим образом перечислены все книги, журналы, дневники, веб-сериалы и супергеройские комиксы в наличии. Про компьютер я даже не заикаюсь, компьютеры — вчерашний день, но каталог-то у вас есть?
— Есть, — кивнула Скульгрим и чуть отступила в сторону, как бы открывая ему проход в неприятные и, возможно, смертельно опасные глубины библиотеки. — Прямо, потом налево. Сами искать. Но быстро, ведь — ночь.
— Так здесь, оказывается, самообслуживание, — пробормотал Гектор, бочком протискиваясь мимо зеленокожей оркини и углубляясь в книжные дебри. — Я-то раньше не знал, думал, что тут все для блага потребителя, все во имя потребителя, но нет! А ведь потребитель всегда прав — и это звучит гордо.
Впрочем, каталог и правда оказался в заповеданном месте, и Гектор, оглядываясь, копался в нем с полминуты, ожидая, что мерзкая Скульгрим вот-вот заглянет к нему через плечо и что-нибудь косноязычно пробормочет. Но оркиня, наверное, слишком сильно ненавидела демонов и приближаться к ним не спешила, отчего Гектор приобрел утраченную было бодрость духа и даже принялся рассматривать окружавшие его полки.
Каталог располагался в необычном месте! На стене висел тематический указатель с надписью: «НАУКА — ЭРОТИКА», и книгами именно этой категории были забиты все стеллажи поблизости. Здесь нашлась и «Порнография мирового правительства. Любовный путеводитель по миру Яньань», и «Тысяча способов завести ребенка на Луне», и даже редчайшая «Банановая женщина: идеология и практика соблазнения» профессора Йозефа Хейзинга из журнала «American Journal of Sexual Medicine».
Верхние полки занимала научно-популярная литература: «Элементарные вопросы пубертата» доктора Твидлдама, «Онанизм и его восприятие европейцами» и «Нарциссы Духа. Очерки психоанализа» Болеслава Херматти. Наконец, у самого пола отчего-то располагался криптоисторический неликвид: «Тайные мастера коммунизма» Харцера и Робака, «Элементы русского эротического дискурса (от Уоттса до Окуджавы)» преподобного Сергиуса Тарховича, «Гаремный империализм» Стрингера Уайлда и «Сонеты Соломона Козлова и Рогнеды Пушкиной», составителями которых числились А.Чешихин и Е.Свиндис (под псевдонимом К.Штиньтис).
Словом, когда наш герой осторожно вынул из-за пазухи «Сатанинскую фута-фурри-БДСМ оргию» и пристроил ее рядом с «Элементами…», создалось полное впечатление, что книга пребывала там с самого начала веков. Дело было сделано.
«Уходим! — скомандовал себе Гектор. — И быстро, словно сюда скачет целый полк умляутов!»
Ему ненароком привиделась эта феерическая картина: мрачные и стремительные кавалеристы, похожие на польских крылатых гусар, но в черных островерхих шапочках, вооруженные острыми гарумзимами, с гортанным гиканьем неслись по пустынным коридорам Академии. Демонолог подавил этот образ мощным усилием воли и снова вышел в освещенный коридор, где его нетерпеливо дожидалась хмурая Скульгрим.
— Нету! — громко объявил Гектор (а «Пандемониум» сообщил этому короткому слову дополнительный вес). — И напрасно! В оригинальной редакции, чтобы вы знали, есть много интереснейших моментов, который безжалостно вымарала потом кровавая цензура. Сатрапы! Свободу не остановить!
Ответом демонологу, как и прежде, служило молчание, но когда это его смущало?
— Кстати, о свободе, — опомнился он. — Вы, любезная Скульгрим, очень разумно ввели эту инициативу насчет самостоятельных поисков в каталоге. И вам работы меньше, и посетители приучаются к самостоятельности. Что они, маленькие, что ли? Пусть все так и остается, ведь отличная инициатива.
На этот раз удар достиг цели: библиотекарь нехотя кивнула.
— Да. Правильно.
Что же, здесь Гектор сделал все, что мог. С делами покончено, можно и расслабиться.
***</p>
Этой ночью в полутемном зале клуба «Голяк» народу оказалось совсем немного. Несколько крепких ребят в джинсовых куртках и цветастых рубахах навыпуск сидели у стены, вяло жуя перетертый с мескалином шоколад, и не спускали глаз с девчонок, громко хохочущих в караоке. Все остальные на их фоне казались смирными и незаметными, как ракушки на морском берегу.
Из колонок играла группа «Апельсиновая радуга» — ностальгические песни восьмидесятых, где молодая смена прошлого мечтала о будущем, которое не наступило. Парни у стены внимательно слушали и временами начинали мелко трястись в ритм и взмахивать в воздухе руками, подвывая так, что не разобрать было слов.
— Я что, опять бухал? — Гектор отлип от барной стойки и в гордом одиночестве направился на танцпол. — Похоже на то, причем неслабо: вообще не помню, как здесь оказался…
Он медленно моргнул и вовсе не удивился, когда обнаружил прямо перед собой восхитительно нетрезвую девушку в коротких красных кожаных шортиках и сапожках на высоких шпильках. Еще больше демонолога не удивило то, что и эту девушку он прекрасно знал, рассмотрев в свое время все изгибы и выпуклости ее юного тела.
— Какая встреча, дорогой мой профессор! — воскликнула Аредэль. В одной руке у нее был высокий бокал с чем-то золотисто-розовым, в другой — тугая пачка местной валюты. — Я уже заждалась…
— Учитывая наши прошлые встречи, — пробормотал Гектор, приязненно ухмыляясь, — термин «дорогой» — это не совсем ко мне…
— Да ладно, глупости какие… — засмеялась полуэльфка, медленно роняя блестящие купюры на испещренный светомузыкой пол. В ее губах таилась сама нежность. — Деньги — мусор…
— Если так, тогда можно смело сказать: я — чист! — заверил девушку демонолог. Как все славно складывалось, один к одному! — Может, закажем чего-нибудь приятного, да посидим и расслабимся в тихом уголке?
— Увы, дорогой Гектор… — снова хихикнула Аредэль, и наш герой печально скривился: вот так всегда… — Я уже расслабляюсь кое с кем… Может, ты ее даже знаешь…
Из-за спины девушки показались крылышки еще одной милой приятельницы. Вики Драже выглядела как всегда изумительно: на ней был нежно-кремовый с зелеными вставками короткий топик, украшенный по его краям кусочками изумрудного бисера. Застегнута она была на все пуговки, но Гектор был уверен — лифчика на девушке нет. На эту мысль его навела мини-юбка Вики, открывавшая вид на всю длину стройных ножек в желтых шелковых чулках.
— Судя по всему, зря я так долго сюда не наведывался, — хрипло сказал демонолог. В голове шумело от выпитого, но он изо всех сил старался сконцентрироваться. — Тут происходят интересные вещи!
— Оказалось, что у нас много общего, да и вообще — вместе веселиться так приятно… — кокетливо проговорила Вики. Они с Аредэль стояли, обнявшись, и выглядело это донельзя завлекательно: хоть прямо сейчас на обложку журнала мягкой эротики «Бесстыдница с пятнадцатого этажа».
— Не уверен, что учил вас этому на своих лекциях… — сказал Гектор, стараясь соблюдать остатки приличий, что получалось все хуже. — Но это не упрек, ни в коем случае! Самообразование — наипрекраснейшая штука!
— Это не вполне самообразование, Гектор, — на сцене появилось третье действующее лицо: великолепная женщина, повелительница пробирок и градусников. Белый халат Изабелла сменила на облегающее платье из черного шелка, на котором поблескивала серебряная брошь в форме крылатого андрогина с пятиконечной звездой во лбу, и во всем ее облике сквозила властность и чувственность. — Боюсь, я приложила руку к этим девочкам…
— Ты имеешь в виду — к просвещению этих девочек? — уточнил демонолог, смутно догадываясь, куда все это клонится, и надеясь, что не ошибся.
— Совсем нет…
Теперь все три девушки стояли вместе, прижавшись друг к другу, переступая на высоких каблучках, стройные, с идеальной грудью и роскошными длинными волосами, и их глаза, подернутые дымкой сладости, смотрели на него словно на героя, спустившегося с небес для того, чтобы даровать им неземное блаженство. Они напоминали сестер-искусительниц из русских народных сказок, или, в лучшем случае, суккубов с фресок Аль-Бируни.
— Итого, несвятая троица имеется — и пока ни один мужчина не предъявил на неё своих прав… — промурлыкала медсестра. Ее голос ласкал, а взгляд лучистых черных глаз был мягким и жадным. — У тебя есть на примете достойные кандидатуры, Гектор?
— Девчонки, я уже лечу! — воскликнул демонолог, гигантским прыжком сокращая разделявшее их расстояние.
«Бельфегор, Асмодей и прочие авторитетные парни, до чего хорошо-то! — восторженно пронеслось в голове. — Это же просто мечта, какой-то праздник, сладкий сон...»
В глазах потемнело, и он ощутил, что падает.
***</p>
Двенадцатые сутки, утро. Спальня профессора ван Карни
— Ы-ы-ы-ы…. — сказал Гектор, лежа с закрытыми глазами, перед которыми вертелись фрагменты прекрасного видения: упругие бедра, обнаженные плечи, улыбающиеся губы, сияющие глаза, мокрые поцелуи… Приходить в себя отчаянно не хотелось.
«Да, впечатляющее выступление, — похвалил он себя. — Членораздельность и убедительность — мои главные козыри. И так было всегда».
— У-у-а-а-у… — попытался он еще раз, ворочая языком словно после визита к дантисту.
«Сейчас вышло намного лучше…»
— Ах-ух-ых-эх… Аррргх…
«Нет, все это бесполезно. Признаем страшное: если я сейчас открою глаза, и поблизости не будут лежать три роскошные девицы, придется признать, что все увиденное и услышанное было лишь сном. На почве авитаминоза и общего истощения организма. Но если вдруг рядом со мной кто-то тихонько посапывает…»
Это показалось Гектору такой замечательной перспективой, что он немедленно распахнул глаза во всю ширь, не обращая внимания на предупреждающий писк инстинкта самосохранения. Утреннее солнце стегнуло по расширенным зрачкам. Что куда печальнее, в кровати он был однозначно и бесповоротно один.
— Да что ж такое? — воскликнул демонолог, огорченно смыкая сонные вежды.
— Я здесь, профессор, доброе утро! — раздался из кабинета голос Пенни. — Я пришла вовремя, на стук никто не отвечал, но дверь была не закрыта, вот я и подумала…
— Действительно, ты там, — пробурчал Гектор. — Бодра и свежа, как всегда. А все потому, что в твоей жизни нет места несправедливости и обманутым ожиданиям, как у некоторых моих знакомых. Посиди пока в одиночестве, я сейчас…
Настроение нашего героя улучшалось с каждым найденным предметом одежды. Сон был хорош, да — но и реальность покамест не слишком разочаровывала! А то ли еще будет!
— Скажи, Пенни, — поинтересовался Гектор, входя в кабинет минуту спустя, — а не случилось ли за последние дни чего-то такого, чем бы ты хотела со мной поделиться? Ну, потому что говорить о чем-то надо, а я сегодня не вполне настроен на философские загогулины, поэтому последуем совету стендап-комиков — работать с аудиторией. А то чего она прохлаждается? Надо, чтобы работали все, в этом секрет здоровой экономики!
— Странно, что вы об этом спросили, господин профессор… — довольно бойко произнесла девушка. Сегодня на ней была студенческая форма «тип 3»: темно-синяя юбка со складками, белая блузка с круглым воротничком, голубой бант на шее. Белые туфельки и платочек в кармашке делали ее похожей то ли на пионервожатую, то ли на секретаршу профсоюзного комитета, только очков не хватало. — Что ж, вчера у меня и вправду был довольно необычный разговор с господином деканом, возможно, вам это будет интересно…
«Мне кажется, или юбочка у нее стала самую малость короче, а каблучки чуть выше? Да нет, наверное, это все мое воображение», — сделал Гектор традиционный вывод охранника в любой стелс-игре.
— Все, что ты говоришь, неизменно интересно, Пенни… — произнес он чудовищно фальшивым тоном, который девушка, конечно, не распознала.
— Спасибо… Господин декан попросил меня от лица нашей академической группы написать стихотворение на конкурс факультетского творчества «Веселые пенаты»…
— Так-так-так… Припоминая ваш прогресс на наших занятиях, я склонен предположить, что на этот раз ты показала характер и в грубой форме отказалась от участия в конкурсе с кошмарным названием?
— Не совсем так… я покраснела, тысячу раз извинилась и сказала, что господин Скидубиэль уже попросил меня сделать доклад о вкладе ангелов в битву при Азенкуре…
— Какая глупость, — пробормотал Гектор, снова заскучав, — Оззи совсем сошел с ума, ангелов там и близко не было… Постой-ка! Я правильно понимаю, что на самом деле Скидубиэль ни о чем тебя не просил?
— Да… — чуточку смущенно призналась Пенни. — Я солгала ему, потому что… ну…
— Потому что тебе не хотелось тратить целый день на его дурацкие задания, верно?
— Ну, не прямо этими словами, но…
«А девочка-то молодец! — обрадованно подумалось Гектору. — Быстро учится. Но можно ведь и ускорить процесс!»
— Я разочарован, Пенни, — сказал он со скорбной миной. Пенни широко распахнула синие глаза.