Глава двадцать вторая, где наш герой сталкивается с трудностями, но ничуть не падает от этого духом (1/2)

— Какое глупое обвинение, — сказал Гектор, потому что нужно было сказать хоть что-то. — Ты уверена, что это не розыгрыш от нигерийских принцев или спам от блогеров-миллионников?

Мозг лихорадочно заработал. Кто его вломил? В чертовой Академии есть всего двое, кто может обоснованно подозревать в почтенном профессоре демона-диверсанта: тетушка Лили и Изабелла Сантильяни. Но Лили невыгодно выдавать его, да и доказательств никаких нет — Манометр стоит в задней комнате магазинчика, и вряд ли старые земные технологии тут вызовут доверие. Тогда Изабелла? Но зачем? Гектору казалось, что их с медсестрой отношения можно охарактеризовать как доверительно-эротичные, хотя, конечно, любому, кто изобличит демона, гарантировано поощрение и карьерный рост — а возможно, даже лишняя банка медицинского спирта.

Впрочем, в обоих случаях речь шла о женщинах, а это те еще коварные бестии!

— Нет, обращение официальное, — подтвердила Траляля. — Кстати, я не советовала бы вам прямо сейчас отправляться к декану: формально вам неоткуда знать о происшедшем, я поделилась информацией просто так, из личной приязни…

— Я тоже тебя очень уважаю, обожаю и люблю, милая Траляля, — сделал верный ход Гектор. — Ты лучше всех, и никогда еще у меня не было такой умной кофе-машины. Так, у меня что, свободная минутка? Пожалуй, выйду прогуляться, подышу воздухом, понюхаю цветы на лужайках…

Направился он, разумеется, в деканат.

Перед знакомой дверью с надписью: «С.Метатрон, декан» наш герой на секунду притормозил. «Не лучше ли будет продумать свой план, стратегию защиты, аргументы? — запоздало подумалось ему. — Конечно же, нет!»

Он постучал и, не услышав ни звука в ответ, решительно вошел. Метатрон сидел, озабоченно уткнувшись в старенький полупрозрачный экран, по которому летали перевернутые задом наперед символы.

— О, Гектор! — без своего обычного интонирования воскликнул декан, не отрываясь от чтения. — Что привело вас в мою скромную… мои скромные…

Он потерял мысль и заморгал.

— Ваша скромность вошла в поговорки, — помог декану Гектор. Читать справа налево он не умел, но тут не надо было называться гением, чтобы понять: начальник как раз знакомился с постыдной кляузой на имя профессора ван Карни. — Я, знаете, как раз хотел обсудить с вами повышение гонораров за ударное продвижение науки в стенах…

— Да-да-да, — без выражения протянул Метатрон. — Очень интересно… А у меня тут какие-то непонятные дела происходят. Студенты совершенно распоясались, преподаватели безответственно болеют и не ставят замены… а еще на вас жалоба поступила: говорят, что вы якобы — замаскированный демон!

— Ужасы какие вы рассказываете, — среагировал Гектор. — Но ведь вы, помнится, проверяли меня с помощью прелестной Изабеллы на этом вашем продвинутом детекторе лжи, и он показал, что я чист как слеза…

— Конечно-конечно! — согласился Метатрон. Его явственно тянуло в разные стороны. — Не поймите меня неправильно, Гектор, вы прекрасный преподаватель, мы очень довольны, студенты вообще в восторге… но сигнал поступил по официальным каналам, и реагировать нужно… а сигнал, прошу прощения, очень нехороший.

Ситуация не прояснилась, но стала понятнее. Декан не желал верить в глупые поклепы — а еще больше не горел желанием терять с таким трудом найденного преподавателя. Но и проигнорировать жалобу тоже не имел возможности. На этом стоило сыграть.

— Я понимаю, Сариэль, и целиком поддерживаю ваше беспокойство, — энергично кивнул Гектор. — Бдительность — главное оружие ангела. Хороши же мы будем, если утратим ее! Но… если можно узнать… что говорится в этом, как вы верно обозначили, сигнале?

Метатрон снова нахмурился и вперил взгляд в экран.

— Тут все довольно сумбурно, Гектор, на эмоциях, без четкого сюжета: что вы оказываете разлагающее воздействие на студентов, что от вас веет ветрами Преисподней, и все еще тысячу раз пожалеют, что нянчились с вами… а, нет, погодите, «что наняли вас»… Тут текст пропущен через переводчик, она не очень хорошо говорит… гм.

Декан оборвал свое бормотание и принялся перебирать бумаги на столе. Гектор молчал, сохраняя на лице выражение честной покорности судьбе, но внутри у него все пробудилось и запело, словно хор мальчиков на клиросе перед триумфальным въездом Гелиогабала в Рим. Не так-то много в Академии косноязычных сотрудников — ему, по крайней мере, было известен всего один такой. А точнее, одна!

Агне Скульгрим, библиотекарь. То-то она вечно смотрит на него, как баран — на еще одного барана. Недолюбливает, значит: об этом стоило бы догадаться заранее, но Гектор ван Карни мало известен своим интеллектом, скорее — способностью вляпываться в непонятное и потенциально опасное. И, следует заметить, неплохими умениями из этого непонятного выпутываться.

Что ж, узнать личность врага — это хорошо, но даже не полдела. Хорошо было бы расстроить его планы и замыслы, каковые состоят в нанесении вреда репутации почтенного демонолога, служебном расследовании с возможным последующим прилетом угрюмых инквизиторов в пыльных шлемах. Также было бы крайне желательно разобраться и с самой Скульгрим, ибо чутье подсказывало Гектору, что на одной дурацкой жалобе она не успокоится, продолжит гадить. Принципиальные индивиды — жуткое зло, хуже наркоманов.

— Понимаю, — мягко сказал наш герой, обдумав все это за пару секунд. — Что же, Сариэль, я, разумеется, не против проведения служебной проверки относительно меня. Более того, я даже настаиваю на ней. С другой стороны, должен сказать, что и сам в последние дни начал ощущать нечто похожее на «ветер преисподней», или как там было… Кажется, в окрестностях Академии кто-то начинает плести демонические козни.

Задумке, случайно, но крайне удачно родившейся в голове Гектора, нельзя было отказать в изящности. Он исходил из того, что его легенда профессора демонологии должна пройти проверку — планы Люцифера обязаны были это предусмотреть. Что же касается страшилок о затаившихся по соседству демонах… лучше всего оседлать эти слухи и распускать их самостоятельно с пользой для себя!

— Я тоже слышал разговоры о чем-то подобном! — горячо подтвердил декан. — Как только проверка относительно вас будет завершена (а в благоприятном исходе я ничуть не сомневаюсь), нам нужно направить все силы на защиту наших замечательных цветов жизни, наших студентов. И преподавателей тоже, конечно, но студентов — главным образом! Кстати, Гектор, раз уж об этом все равно зашла речь…

— Да?

— Студенты — наше все. Это наши зарплаты, перспективы, и — возможно — будущие начальники. Особенно те, что из числа ангелов. С ними нужно помягче: никаких подколок, никаких штрафных санкций. Не студенты для преподавателей — а преподаватели для студентов. Понимаете?

— А как же! Конечно, — согласился Гектор, пытаясь вспомнить. Какой-то туповатый ангел сообразил нажаловаться, что ли? Ничего, «Гравитас» решит проблему. — Не спрашивай, что Академия может сделать для тебя — спрашивай, что ты можешь сделать для Академии.

— Вот именно! Рад, что нахожу у вас поддержку даже в такие непростые времена. — Декан поднялся, протягивая руку и намекая, что встреча двух милых друзей подошла к концу. Гектор крепко пожал ее и радушно улыбнулся, глядя Метатрону в глаза:

— После непростых времен всегда приходят простые — туда-то я и направляюсь… Кстати, у меня тоже к вам есть вопрос. Харви Дент — можем ли мы ему доверять?

— Что? — декан беспомощно замигал, словно передавал сообщение морзянкой.

— Ничего. Неважно.

***</p>

Одиннадцатые сутки, вечер. Коридоры Академии св.Ласкавии

Лучший план — это отсутствие планов. Бессмысленная импровизация позволяет сбить противника с толку и завладеть инициативой, которая выведет неизвестно куда, но возможно — к победе. Такие мысли жужжали под черепом отважного профессора ван Карни после того, как он покинул кабинет декана и задумчиво остановился у запертых дверей деканата.

«Да! — решил он неожиданно. — То есть нет! То есть к Скульгрим я загляну непременно, но не прямо сейчас. Почему? Рад, что ты спросил, дружище! Потому что вопрос с ней следует решить как можно быстрее, пока она не натворила более мрачных дел, но я даже близко не представляю, с какого бока к этому подступиться! Следует чуточку поразмыслить над этим, позволить плану мести вызреть в моей перегретой бестолковке…»

Это было нехарактерно разумное решение для Гектора, первое за день. А потому неудивительно, что сразу после него наш герой принял второе решение — уже совершенно неразумное. Он решил зайти проведать порочную медсестру Изабеллу, коротающую рабочий день в традиционно пустом медпункте.

— Так, минуточку! — громко сказал Гектор, останавливаясь на полпути. — И вовсе это не спонтанное и неразумное решение! «Эксперимент» — слышали когда-нибудь такой термин? Процедура для опровержения или подтверждения той или иной теории — вот правильный инструмент любого мало-мальски уважаемого профессора, пускай это даже профессор демонологии… фальшивый профессор… неважно! Кроме того, еще и слово красивое. Я всегда его любил.

Следует скорректировать предыдущее замечание: Гектор ван Карни (известный в узких кругах под именем Карниван) все-таки умел планировать свои действия хотя бы на полтора хода вперед — существенный рост по сравнению с его действиями какую-то неделю назад! Опять-таки, читатели, должно быть, уже соскучились по легкой эротике, каковая их нетерпеливо ожидает на следующих страницах.

В медпункте слышалось только чуть слышное бормотание медсестры: «В Питере пить, в Питере пить… в Питере тире пить…» Сама Изабелла в это время занималась тем, что переливала фосфоресцирующую жидкость из одной пробирки в другую, старательно фиксируя все полученные результаты в антикварном каталоге. Впрочем, было ясно, что мысли ее витают где-то далеко.

— Как говорил доктор Менгелеев, приятно видеть, что некоторые вещи не меняются, — громыхнул наш герой, входя. Фигура девушки в белом халате пробудила в нем интерес к вопросам романтического свойства. — Доброго здоровьичка! Как живете, как животик?

— Что вы имеете в виду? — выпрямилась медсестра, подозрительно глядя на демонолога и одновременно косясь при этом на пробирки и колбы. — Вы намекаете, что я вещь? Или что я толстая? Вы в своем уме?

— Э-э-э… — сказал Гектор. Стало ясно, что он зашел не совсем вовремя, но менять что-то было уже поздно. Взялся за гуж — к чему гундеть, что хотел-то совсем за другое… — Не с того начал, милая Изабелла, простите великодушно. Задумался, понимаете, о том ужасе, что рассказал мне наш любимый декан… вы не слышали?

Он рассчитал верно: женщинам можно либо делать комплименты, либо рассказывать страшные тайны. Для комплиментов было уже поздно.

— О чем? — слегка нахмурилась медсестра.

— Ух! — сказал Гектор, напряженно размышляя, о чем таком удивительном мог рассказать ему Метатрон. О! Почему бы не поделиться крупицей истины? — Страшные вещи у нас тут творятся. Представляете, под крышей Академии затаился один… ну очень нехороший сотрудник! На него поступают жалобы! И наш декан, наш лысеющий самодержец, как я это называю, намеревается в самом скором времени что-то кровопролитно решать!

— Понятно, — кивнула Изабелла. Вид у нее был самый что ни на есть невинный, но глаза чуточку потемнели. — Но почему это должно нас волновать? Ведь и вы, Гектор, и я — самые законопослушные и трудолюбивые в этом рассаднике лени, не правда ли?

Она, как всегда, была необыкновенно хороша в своем коротком белом халатике, определенно тесноватым ей в груди. В жизни Гектора было немало других красавиц, но ни одна из них не казалась настолько совершенной — было что-то особое в том, как блестели ее глаза, какое мечтательное выражение появлялось на ее лице, когда она говорила. Кроме того, от Изабеллы так вкусно пахло экзотическими фруктами, что демонолог уже успел представить себе сочную плоть ее тела, скрытую мягким белым шелком… но в последний момент все же с трудом вспомнил о цели своего визита.

Он сделал глубокий вдох и включил на полную мощность «Пандемониум» и «Гравитас».

Это было как слабое кровотечение: в голове словно зазвучала нежная мантра, по телу разлилась нехорошая легкость, напоминая, что драгоценная мана расходуется, вытекает. Изабелла, кажется, тоже почувствовала что-то такое, повернула голову, словно стараясь уловить быстрое движение краем глаза… Гектор начал действовать. Осторожно, как вступают в бой с ласковыми тенями врага, он повел руками в воздухе и произнес:

— Вы совершенно правы, моя догадливая сподвижница: беспокоиться совершенно не о чем, поэтому нас ничего не волнует — ни вас, ни меня.

— Не волнует, — медленно подтвердила Изабелла, завороженно глядя на демонолога. На ее застывшем лице играли отблески странного света, которому неоткуда было взяться. Гектор удовлетворенно кивнул.

— Давайте-ка проведем калибровку… Вы, я полагаю, сейчас очень хотите мне рассказать, что это за химическую бурду вы тут готовите — надеюсь, это хотя бы действенное средство от похмелья? Оно бы мне пригодилось почти каждое утро.

— Нет, — покачала головой медсестра. Несмотря ни на что, это не походило на гипноз; скорее дело выглядело так, будто она одновременно прислушивалась еще к кому-то. Видимо, это и был эффект демонического красноречия «Пандемониума». — Препарат, который я создавала, должен вызывать одно из тяжелых депрессивных состояний, время от времени наблюдаемых на ранней стадии развития Эдипова комплекса.

— Ничего себе! — присвистнул Гектор. — Какая опасная штука! Даже и спрашивать не буду, зачем она вам. Спрошу лучше о другом. Надеюсь, вы знаете, что мы с вами лучшие друзья, и я хочу вам только добра?

— Не совсем так, Гектор, — улыбнулась Изабелла. — У нас достаточно теплые отношения, вы мне искренне симпатичны, и прояви вы чуть большую настойчивость… хм.

Она сделала едва заметную паузу, облизнув губы.

— Но назвать вас лучшим другом я не могу, да и относительно ваших намерений у меня пока нет четкого понимания.

«Ага, — сообразил Гектор, — значит, память остается неприкосновенной, просто она становится более податливой, и если я захочу… А я захочу, конечно! Но сейчас нужно проверить еще кое-что…»

— Я, собственно, по другому вопросу, — сказал он ужасно деловым тоном. Мана пока не думала заканчиваться, но тратить ее без смысла точно не стоило. — Помните, я вам делал расслабляюще-возбуждающий массаж, причем обещал вскоре его повторить?

— Припоминаю, милый друг, — мечтательно вздохнула Изабелла. — Так вы решили провести второй сеанс уже сегодня?

— Не совсем, — отказался наш герой. — Мне нужно, чтобы вы оказали мне ответную услугу. В частности, одолжили немного денег: сотню или полторы.

— Увы, у меня нет столько денег, Гектор… — опечалилась медсестра. — Иначе что бы я делала в бюджетном учреждении?

— А сейчас вы что делаете?

— Тоже верно… Но, по крайней мере, здесь и ответственности никакой. Недавно вколола одной аутистке амфетамин — теперь она самая популярная девочка в школе, хотя сама этому не рада… А другой, с кашлем, дала вместо мукалтина пурген — так она до сих пор в общаге сидит, кашлянуть боится…

— Ладно, — согласился Гектор, сообразив, что даже «Пандемониум» не может материализовать нужную сумму в карманах медсестры. — А сколько наскребете?

— С полсотни золотых — все что осталось до зарплаты, — призналась девушка, едва сдерживая слезы жадности. — А до нее ведь еще нужно дожить…