Глава пятнадцатая, где Гектор осознает страшное и отправляется на охоту за маной (1/2)
Седьмые сутки, вечер, территория Академии св.Ласкавии
«Надо было коньяка у нее бахнуть, — бессвязно думал наш герой, почти наощупь возвращаясь в свои утлые апартаменты. — Прямо нормально накатить, пока она там за ширмой лежала… А я, дурак, халвой обжирался…»
Сидя в кресле и осоловело глядя по сторонам, Гектор вдруг сообразил, что неизвестно, насколько далеко во времени заклинание возврата откинуло этот кабинет. А ну как здесь найдется приличный алкоголь?
Впрочем, надежда была слабой: это же Скидубиэль…
Обыскав обе комнаты и несколько запыхавшись, Гектор, однако, был вознагражден за находчивость: в одном из шкафов обнаружился заполненный ледяной водой аквариум, в котором покоилась литровая бутылка медового пива и с ошалелым видом трепыхалась золотая рыбка. Рыбку Гектор оставил на месте, а бутылку изъял, хотя душа настойчиво требовала чего-нибудь покрепче. Неведомый сосуд с надписью «Илгусима» изверг свое содержимое в высокий стакан: в комнате приятно запахло хвоей, сладостями и новогодними праздниками. Хлебнув, Гектор почувствовал приступ вдохновения, положил перед собой чистый лист бумаги и задумался, глядя в темную глубину стакана.
Почему Изабелла закончила их невинную игру на самом интересном месте? Он мог бы поклясться, что ей нравилось то, что он делал — это сбивчивое дыхание и поволока на прекрасных глазах не могли врать. Вряд ли она опасалась, что зайдет кто-нибудь посторонний, это соображение ни на секунду не остановило девушку от приглашения Гектора в гости… тогда почему?
Демонолог изгрыз всю ручку и хмурился, словно кто-то из классиков марксизма, но помогало это слабо: удовлетворительный ответ не находился. Что-то еще не давало ему покоя — помимо явного ощущения половой неудовлетворенности, но к этому он уже привык — что-то прозвучало там, в кабинете, отчего по затылку словно бы проскользнул неприятный холодок…
Но что?
Твердой рукой он вывел на бумаге: «Я часто спрашиваю себя, может ли бабочка, которая в полете встречает свою смерть, знать, что смерть идет за ней в будущем? Возможно, она ничего не знает о краткости бытия и солнечном свете, ведь она просто живет в нем, радуясь жизни; возможно, она не знает даже того, что смерть существует. Но бабочка, которая думает о смерти — уже не бабочка».
— Бред какой-то, — громко прокомментировал Гектор собственное творчество, прихлебывая пиво. — Смахивает на венерианскую ересь эпохи Коперника, только еще более размыто. А ведь я когда-то умел…
Он замолчал так внезапно, будто его парализовало. Мозг провалился в район кишечника, и ему стало там очень неуютно. Невидящие глаза уставились в пустоту.
«Мне понравилось, как ты владеешь руками, — промурлыкала ему Изабелла. — Пожалуй, такому могли научить только на Венере…»
На Венере!
Венерианские демоны! Так вот на что намекала девушка — причем даже не впервые! В прошлый его визит она все талдычила, что узнала какую-то тайну… Он что, связан с демоническим подпольем? Он что — сам демон? Невозможно! С другой стороны, все эти странные воспоминания-вспышки, оговорки на лекциях, загадочные сны с черным призраком, наконец! Но если он агент демонов, то что он делает в захолустной Академии — какие секреты он тут должен выведать, какие интриги плести? А может, он просто заблудился в силовых потоках и космических вихрях, которые перекидываются из одного мира в другой, и сейчас должен быть совсем в ином месте? Голова идет кругом!
Гектор вскочил с кресла, но лишь затем, чтобы налить себе еще пива. Когда сладковатый напиток по большей части перекочевал в стакан, а оттуда — в желудок, наш герой почувствовал себя немного увереннее. Во-первых, еще ничего не известно точно. Во-вторых, никто ни о чем не подозревает: кроме Изабеллы, но та упоминала, что не собирается раскрывать инкогнито Гектора — это обнадеживает. От Метатрона можно не ждать удара в спину, декан так туп, что и свою задницу найдет с трудом, со Скидубиэлем у него теперь вполне доброжелательные отношения, а вот библиотекарша… скверно она на него смотрит, вот что — скверно. Если бы он был демоном, то ожидал бы атаки именно с этой стороны.
Однако, пока что об отражении атаки думать было рано. В распахнутое окно влетело нечто вроде громкого покашливания, которое раздавалось словно бы везде. Готовый к еще одному поганому сюрпризу, Гектор прищурил осоловевшие глаза, но это оказался всего лишь магически усиленный голос Метатрона:
— Внимание! Внимание! Через десять минут перед центральным фонтаном будет открыт вечерний портал на Землю. Все желающие полностью восстановить свои запасы маны могут проследовать через портал и выкачать нужное количество из жителей Земли.
— Это удачно! — воскликнул Гектор, метеором выскакивая из апартаментов и несясь вниз по лестнице. — Удачно, что декан сообразил напомнить об этом замечательном событии во всеуслышание. Так со всеми этими заботами наверняка забыл бы!
Через минуту он был уже снаружи и вертел головой, как вертолетным винтом, пытаясь увидеть фонтан, отмеченный в качестве ориентира. К счастью, долго вертеть ей не пришлось: несмотря на сгущающиеся сумерки, все было видно ясно и четко. Фонтан располагался перед центральным входом в Академию посреди зеленой лужайки и декоративных кустов, похожих на кораллы; это было монументальное и древнее сооружение в форме пятиконечной звезды, украшенной бронзовыми статуями крылатых фигур с оружием, сделанными из желтого камня.
Вода, бьющая из центра, образовывала невысокую молочно-белую дугу, над которой в воздухе мерцали оранжевые и голубые линии портала. Сверху фонтан был прикрыт огромной хрустальной чашей, в которую собиралась дождевая вода из облаков, а все подходы к нему были покрыты цветной мозаикой, изображавшей звездное небо. Чинно ступая по ней, Гектор приблизился: здесь уже собралось порядочно народу — преимущественно, конечно, преподаватели.
— В процессе сбора маны запрещается активное магическое воздействие на землян, — продолжал рассказывать в невидимый громкоговоритель Метатрон. — Запрещается вступать в поединки, магические или иного рода. Нарушители будут отчислены и/или уволены. Приятного вечера.
— Интересно, — сказал Гектор вслух, ни к кому специально не обращаясь, — а если на меня там нападут… например, недоброжелатели из Академии… как я смогу защитить свою жизнь и достоинство, не рискуя быть впоследствии уволенным? Спрашиваю для друга.
— Этого не случится, — чуточку надменно, но в целом доброжелательно ответил ему стоявший неподалеку ангел-преподаватель: типичная золотая молодежь, судя по модному нимбу с бриллиантами и серьгам в виде лучей. — Мы же все в системе, портал видит наше местонахождение и специально отправляет в разные точки на Земле, чтобы мы как можно меньше пересекались. Все уже продумано до нас.
Гектор отвесил учтивый поклон. То, что на Земле у его действий не будет свидетелей, пришлось демонологу по душе. А вот слова о том, что их постоянно отслеживают — наоборот, не понравились.
Сине-оранжевые линии над фонтаном стали двигаться быстрее и засветились ярче. Устройство телепортации выходило на рабочую мощность.
«Порталы, — подумал Гектор с черт знает откуда взявшейся неприязнью. — Не люблю порталы…»
Внезапно все звуки исчезли, цвета погасли, и наступила полная тьма — хоть глаз выколи.
«Черт, неужто я тут силой мысли что-то поломал? Граждане коллеги, не виноватый я, оно само — сразу видно, продукт загнивающих технологий…»
Тут звуки и краски снова вернулись, и оказалось, что наш герой находится в просторном и светлом, но удивительно незапоминающемся помещении с длинными столами, большими экранами, по которым скакали графики и извивались диаграммы, а в отдалении перед самым большим экраном толпились лучащиеся какой-то нездоровой активностью люди. Издали доносился приглушенный гул, как от большой аудитории, словно там был бар с трансляцией решающего футбольного матча.
— А нет, все работает, показалось, — сообщил невидимым коллегам Гектор. — Граждане! Я починил! Осталось только понять, что это за комната с белым потолком, и отчего там все такие бодрые, но это дело нескольких секунд, я думаю…
В это время на самом большом экране пропали все танцующие графики и появилось чье-то лицо — как и остальная комната, на диво унылое, принадлежащее, возможно, гибриду человека и пожилого мопса. Лицо попыталось придать себе вид заинтересованности и азарта, не справилось с этим, после чего громко объявило:
— А победителем, после окончательного подсчета ста двадцати одного процента голосов, объявляется… кандидат от партии Либеральных Презерваторов Майкл У.Дозвон!
Дальняя группка людей задергалась вовсе уж апоплексически. Донесся звон бокалов и восторженный рев. Наш герой решил, что наблюдение за «хомо сапиенс» в естественной среде обитания — не то, за чем он отправлялся сквозь портал, и быстрым шагом принялся сокращать расстояние.
— Я невероятно извиняюсь, — тронул он за плечо ближайшего торжествующего землянина, — но, если можно, хотелось бы в общих чертах узнать — какого черта тут вообще происходит? И что за тип этот Майкл Звон?
Обернувшийся человек оказался приятной женщиной лет сорока с крашеными сединой волосами и загорелым улыбчивым лицом — типичная бизнесвумен с обложки журнала. Впрочем, в глазах у нее, как с облегчением заметил Гектор, не плескалось ни капли здравого смысла — сплошь коротковолновая пропаганда.
— Вам невероятно повезло, молодой человек! — сообщила женщина. — Вы присутствуете на финальных минутах президентской гонки между двумя кандидатами, столь же различными, как свет и тьма, рай и ад, католик и иудей! И победа досталась лучшему из них — нашему выбору, Рыцарю Добра и Паладину Свободы! В то время, как представителя сил Зла и Тьмы, порождение Греха и Коммунизма, Генри Уильяма Эссоса, ждал позорный провал!
Она радостно захохотала и воздела над головой сухонькие кулачки.
Тут Гектор испытал очень странное теплое чувство, будто он только что выпил разом пять чашек крепкого травяного чая — а может, и не только травяного, или даже и не чая вовсе. Это ощущение зародилось в груди, в районе солнечного сплетения, но, словно горный поток, несло с собой не обволакивающее спокойствие, а скорее легкое головокружение, какое бывает от недостатка кислорода. Гектор ощутил, что начал часто и неглубоко дышать. Наверное, это был эффект от маны, выделившейся из радости земных жителей и успешно впитанной им самим.
— Избранный Президент в данный момент принимает поздравления, — сказала скучная рожа на экране, — и вскоре выступит перед вами с приветственным словом.
Приветственные крики снаружи усилились — словно непрерывно блеяло целое стадо баранов. Гектор ощутил, что мана стекает к нему отовсюду: это было как нежиться под легким ветерком, проникавшим в приоткрытое окно, или как купаться в фонтане после выпускного, когда вода струится повсюду, стирая все обиды и печали. В голове у него слегка зашумело.
«Ух, что за благодать! — одобрительно подумал наш герой. — Вроде как самогонку пьешь, чистую, как слеза, без запаха, без жжения в горле, контрабандный товар… И легкость в мыслях сразу необыкновенная, будто в бане попарился…
Тут Гектору пришла в голову свежая и плодотворная идея, которую он немедля и воплотил: принялся бродить по комнате с совершенно счастливым видом и обниматься со всеми подряд. При этом он бессистемно и радостно восклицал: «Мы победили, дружище!», «Боже мой, я не могу поверить!» и «Ты потрясающий! Вы все потрясающие!» Ценность этих замечаний стремилась к нулю, но каждому было приятно слышать, что его считает потрясающим даже совершенный незнакомец, поэтому процесс обнимания шел бойко и без перебоев. А то, что Гектор с каждой итерации получал по несколько капель бесхозной маны, никому знать было не обязательно.
— Какое полезное изобретение! — Гектор, утомившись от праведных трудов, присел на стол — один черт за ним никто не сидел. — И почему порталы чаще не открывают? Наверное, по той же причине, что на Земле деньги не раздают пачками размером с «Биг-Мак», а там, где раздают — эти котлеты уже никому даром не нужны».
— Дамы и господа, — раздался громкий голос. — Поприветствуйте, перед вами — избранный Президент Майкл Уильям Дозвон!
На экране появился наконец виновник торжества — статный седовласый мужчина с явными признаками вырождения на породистом лице. Все присутствующее неистово захлопали и засвистели, в чем не было ни малейшего смысла. Избранный президент явно не слышал ни их, ни даже своего внутреннего голоса.
— Спасибо! — с подкупающей искренностью сказал породистый мужчина. — Спасибо, дружище… как его… Пит? Спасибо, Пит! Друзья мои и все остальные! Мы стоим сейчас на перекрестке дорог, которые определят, куда наша великая нация отправится в ближайшие восемьде… э-э-э… восемнадцать лет.
Президент Дозвон читал свою речь с телесуфлера, где числа были написаны цифрами. Нет сомнений, что весь отдел Администрации, ответственный за сценарий, был уволен уже через семь секунд после инцидента.
— Наша великая нация дошла до этого перекрестка только потому, что все триста восемьдесят… все годы своего существования была великой. А также демократической. Великой свободной демократической нацией. Приверженцем демократии и свободы.
— Чем-то напоминает лекции Скидубиэля… — пробормотал Гектор, скучая. Из этой речи маны было не выдавить при всем желании. — Такое же первоклассное снотворное.
— Но не всем нравится та свобода, которую мы из самых благих побуждений навязываем остальному миру! — повысил голос избранный президент. — Некоторые противники демократического управления и свободной свободы всеми силами пытаются сохранить свою несвободу, а также преумножить ее. Этим антидемократам я хотел бы сказать следующее: наша великая демократия не для того стала великой, чтобы отказаться от вашей свободы! Этот номер у вас не пройдет!
Речь была написана по классической шпаргалке: похвалить себя и окружающих за выдуманные подвиги и тут же напомнить, что враг не дремлет, а супостаты всех мастей уже изготовились к прыжку, из-за чего сдержать все предвыборные обещания никак не получится. Примитивно, но чертовски действенно. А напоследок должны непременно прозвучать звонкие и трескучие лозунги, не несущие в себе даже тени смысла. Ну-ка проверим, насколько хороши местные спичрайтеры…
— Демократия, свобода, многообразие и феминизм! — провозгласил президент. Ноздри его благородного носа победно трепетали. Все же он был неплохим актером. — Права геев и демократическое многообразие. Инклюзивность и феминистический свободный диктат демократии! Свобода и свободная свобода! Так победим! Спасибо, друзья!
Отовсюду в очередной раз прозвучал восторженный рев, аплодисменты и свист. Возможно, кстати, что эти реакции были записаны заранее и включались по отмашке каким-нибудь звукорежиссером — это объясняло их неизменную уместность. Гектор поразмыслил над этой вероятностью, но поленился ее проверять. На экране показывали до умопомрачения счастливую толпу на улицах какого-то большого города, падающее конфетти и прочие атрибуты народных гуляний.
— А сейчас, дорогие друзья, — уже почти буднично закончил Майкл Дозвон, — в ознаменование победы сил свободы и демократии над уважаемым представителем сил Зла и Тьмы, кандидатом от Демо-Контрацепторов, Генри Уильямом Эссосом, я объявляю большой демократический банкет! Все к столу!
Народ завопил еще громче и ломанулся вниз — где, надо думать, и располагался упомянутый выше стол. Гектор не стал чураться народных чаяний и присоединился к радостной толпе.
— Вот это я понимаю! — выкрикивал он, работая локтями, потому что в общем шуме его все равно никто бы не услышал. — Расколбасился маной — будь добр, закрепи это дело нормальной жратвой. Очень похвальная штука — политика! Пожалуй, я бы здесь пришелся ко двору. Показывайте — где брать чистые тарелки, а также пластиковые пакеты, чтобы побольше утащить домой! Душа просит разврата!
К сожалению, этому чистому и искреннему желанию не суждено было осуществиться: в наэлектризованном воздухе из ниоткуда возникли знакомые оранжево-синие линии и опоясали Гектора. Наш герой беспокойно заозирался.
— Что? Нет-нет-нет! Не надо! Если я не попаду сейчас на демократический банкет, я потом обязательно об этом…
Портал раскрылся и ухватил своими силовыми линиями мятежного демонолога.
— …пожалею, — рассеянно закончил он, оказавшись снова у фонтана перед главным корпусом Академии. — Хм. Такое впечатление, что я уже переживал нечто очень похожее. Но вот только когда?
Нахмурившись, он огляделся. Тихо журчала подсвеченная звездным светом вода, других адептусов поблизости не было, и это, видимо, означало, что возврат наевшихся маны коллег случается произвольно, и никакой закономерности тут уловить не получится.
— Нет, — решил он. — Наверняка это просто дежавю. Мозг подгоняет ситуации под шаблон, и мне кажется, что нечто похожее уже случалось. Известный алгоритм. Или нет? У меня что, опять начались провалы в памяти? Доктор, доктор, я очень и очень болен! Помогите!
Но никто ему не помог, потому что в этом суровом мире чистогана правили волчьи законы — каждый сам за себя. Поняв это и ничуть не удивившись, Гектор отправился к себе в комнату.