Глава двенадцатая, где не происходит ровным счетом ничего важного, но много интересного (2/2)
— Помилуйте, Гектор, я и сам порой — скажу по секрету — отпускаю ребятишек пораньше: пусть займут очередь в столовую или погуляют в парке. Не волнуйтесь, ваша тайна умрет вместе со мной.
— Это обнадеживает…
— Что?
— Вы собирались рассказать о причине своего визита. Но помните: в такие дни подслушивают стены! Недалеко от болтовни и сплетни — до измены!
Метатрон панически поперхнулся.
— Стихи вот пишу, — пояснил наш герой. — В свободное от работы время.
— Как же вы правы, Гектор, как же вы… Давайте-ка пройдемся немного: погода на улице просто чудная!
Шестые сутки, день. Парк при Академии св.Ласкавии
Они выбрались из душного корпуса и неспешно побрели по тенистым аллеям. Деревья что-то задумчиво шептали над их многомудрыми головами, неподалеку пел соловей, и негромкая музыка из окон актового зала казалась знакомой и успокаивающей. Разросшиеся кусты жасмина колыхались от легкого ветерка, мир был полон величия, и было хорошо идти вот так — ни о чем не думая, не терзаясь педагогическими муками, а просто вдыхать свежий воздух, пахнущий пьяной листвой.
— Помните, — вкрадчиво начал декан, — я говорил, что вы будете проводить частные занятия для некоторых девочек нашей Академии?
— Эй-эй, вы чего задумали! — вскинулся наш герой в ужасе, знакомом каждому, на кого пытаются навесить общественную нагрузку. -Я уже давно репетиторствую для одной — Пенни, кажется, ее фамилия! Или если она утверждает, что я на занятия не являюсь, так это гнусная ложь!
— Нет-нет, Гектор, я…
— Передайте ей, что я буду жаловаться! — с жаром продолжал оскорбленный демонолог. — Причем лично вам. Собственно, можете передать, что я уже на нее пожаловался! Я фактически оскорблен! Такое неуважение к этому святому человеку, ко мне…
— Гектор!
— Такое чувство, что мы в античной трагедии, — вздохнул герой, лицемерно утирая в уголке бесстыжего глаза воображаемую слезу.
— Я просто пытался сказать, что вы все неправильно поняли. Да, Пенни ходит на ваши занятия — и, к слову, она от них в полном восторге…
— Серьезно? — поразился Гектор. — Видимо, у нее были очень заниженные ожидания.
— Да, она упоминала что-то о личностном росте, который вы помогаете ей осуществить. Но первоначально-то, как вы помните, речь шла о двух студентках…
— А вот второй я еще в глаза не видел, прогульщицы! — оживился наш демонолог. Робкая надежда расправила свои голубиные крылья у него внутри. — Вот эти вот глаза — видите? видите? правый немного косит, последствия ранения — даже издали ее не заметили ни разу! Так что она, говорите, передумала приходить, да?
— Отнюдь нет, — успокоил Метатрон. — Она будет являться к вам на занятия, начиная со следующей недели. То есть с понедельника!
Гектор внутренне увял. Умом ему было понятно, что две девушки всегда лучше, чем одна, но на душе стало неспокойно. Обязанностей все прибывало, а время, отведенное на разгульный отдых, неумолимо сокращалось. Ладно, до понедельника, по крайней мере, есть время…
— В общем, я все понял, — молодцевато отрапортовал он, щелкнув каблуками и поедая декана полным энтузиазма взглядом. — Вторая девушка заявится в мою скромную обитель где-то на днях. Записал. Вы не сказали это словами, но я же не дурак — глазами намекнули, что и к ее приходу тоже придется готовиться. Так что понедельник у меня, я так чувствую, начинается теперь в субботу… Неплохое название для мемуаров одинокого профессора!
Они подошли к скромной калитке, где заканчивалась окультуренная часть парка и начиналась тропа, ведущая к виноградникам, тихому лесному озеру и таинственному гроту, где порой, случалось, пропадали студенты. Вокруг стояла тишина, только издалека доносились тихие птичьи трели и негромкое журчание ручья. Ничем не тревожимый воздух дышал свежестью.
— Вероятно, да, — согласился Метатрон, испытывая явственное облегчение от того, что новость донесена, а ничего страшного не случилось. Над его лысоватой макушкой плыли в вышине облака, белые, словно черепа на дне реки. — И, Гектор, как бы поделикатнее выразиться… будьте помягче с ней.
— С чего это вдруг? — удивился наш герой. Не то, чтобы он собирался исхлестать ее розгами на первом же занятии, но… хм. А мысль-то неплоха!
— Понимаете, она… трудный подросток.
— Малолетняя преступница? Что же вы такую дрянь принимаете-то к себе, Сариэль? Стыдно! В то время, как общество производит паровозы, электричество, миллионы тонн чугуна… вы тут пытаетесь обучать какую-то, извиняюсь за выражение…
— Вы снова неправильно поняли меня, Гектор! — Метатрон вытер внезапно вспотевшее лицо. — Эта студентка, Одри Блэкберн, из очень богатой эльфийской семьи. Наследница огромной корпорации, которую унаследует уже совсем скоро, лет через тридцать. И, сами понимаете, воспитанная в такой атмосфере, девушка получилась несколько… избалованной.
— Испорченная дрянь, вы хотите сказать, — понятливо кивнул демонолог. — Почему-то в высших слоях каждый второй такой. Не считая каждого первого.
— Не думаю, что дело в социальном статусе, — покачал головой декан. — Та же Пенелопа, скажем, происходит из древнего аристократического рода, но ведь она, согласитесь — сущий ангел! Прошу прощения за каламбур.
— Нет.
— Что?
Лицо господина ван Карни приняло суровое и неумолимое выражение. Оно было словно проекция грозной и древней мудрости, вдруг проступившей сквозь повседневную суету, как откровение, высеченное из гранита умелой рукой камнереза.
— Вы просили прощения — его не будет. Каламбур ужасен. А проблему с этой вашей…
— Одри…
— Проблему с Одри я решу. Вы даже не поверите, до чего быстро. Она у меня шелковой будет.
Метатрон вежливо улыбнулся и поправил галстук, который все равно не умел завязывать.
— А вот это уже и правда маловероятно. Но в любом случае, я очень рад вашему оптимизму и приверженности благородной профессии преподавателя. До свидания, Гектор. Хорошего вам дня.
Он благожелательно кивнул и шустро зашагал по аллее обратно к учебному корпусу. Декан походил на мудрого древнего египтянина, спешащего к пирамидам, чтобы засвидетельствовать свое почтение богам и с достоинством исполнить священный ритуал. Только на его лице не было мудрости, а так все сходилось.
Гектор так тяжело вздохнул, что сидевший на соседнем кусте жук умер от разрыва сердца. Затем он увидел за парковой оградой кое-что. Давешнее журчание издавал не ручей, а дивный лесной фонтан — мраморная чаша, украшенная ониксовыми лилиями и аметистовыми гроздьями винограда, из которой била, сверкая на солнце, серебряная струя. Вода в чаше казалась совершенно прозрачной, на ее поверхности плавали опавшие листья, а вокруг фонтана на траве были разбросаны лоскутки солнечного света. Выглядело все это чрезвычайно мирно.
— А посидеть бы сейчас на краю, умыться холодненькой, подумать о вечном, — с внезапной тоской пробормотал Гектор, — да только надо опять пилить в корпус, читать разную ахинею, готовиться к скучным… стоп!
Его осенило.
— Я ведь постоянно талдычу Пенни о том, что нужно думать о себе, отталкиваться от своих стремлений, быть эгоистом — в разумных пределах! — а сам, между тем, веду себя как забитая серая мышь… Вот что: этому приходит конец! С этой минуты я буду каждый миг делать только то, что хочу! Вот так!
Он молодецки перемахнул через заскрипевшую ограду и оказался по пояс в траве. Путь к вожделенному фонтану оказался, таким образом, чуть дольше и сложнее, чем казалось поначалу, но Гектор отважно преодолел все трудности и через несколько минут уже перегнулся через теплый мрамор и опустил буйную голову в прохладную воду.
— Ага! — довольно прорычал он секунду спустя, возвращаясь на свежий воздух. Он словно пытался выпытать у самого себя какой-то секрет, глубокую и важную тайну, приближался к ней крошечными шажками, а тайна манила вдали, переливаясь, словно черный бриллиант. С волос текло на рубашку, мысли приходили в порядок, все вставало на свои места, и жизнь снова казалась простой и прекрасной. Солнечные зайчики плясали на воде, смеялись и играли, как дети в своей счастливой ребяческой манере. Гектор сложил ладони лодочкой и с удовольствием напился. В голове немного шумело, но вода показалась ему удивительно вкусной.
— Итак! — сказал в пространство наш герой. — Давно я себя так славно не чувствовал! Что ж, Рубикон перейден — ну, будем считать этот ветхий забор легендарным Рубиконом — а здоровое самолюбие рулит! И пусть потеет липким ужасом моя избалованная ученица по имени Одри со стервозным характером — ничего, характер этот мы еще укатаем…
— Давно пора, — послышалось рядом.
Надо отдать должное смелости профессора ван Карни. Столкнувшись с неведомой смертельной опасностью, он не дрогнул и не побежал. А тот конвульсивный прыжок на месте следует отнести скорее к спонтанной физической зарядке и кардио, чем к чему-либо еще. Приземлившись на место, демонолог завертел головой, пытаясь определить источник звука, и через мгновение нашел его.
На самой опушке, где уже вступал в свои права густой и темный лес, обнаружилась чуть полноватая, но все равно весьма приятная девушка с длинными зелеными волосами. Она сидела на спине каменной черепахи, чей панцирь едва поднимался над густым разнотравьем, и непринужденно болтала ногами. Правильный носик, широко поставленные темные глаза, пухлые губки, с которых не сходила веселая, самую малость хулиганская улыбка — при этом как бы невзначай она постоянно поглядывала на профессора, словно гипнотизировала взглядом. Когда пауза перестала быть томной и стала отчетливо неловкой, девушка приветливо улыбнулась, помахала ладошкой и спрыгнула с каменной спины.
На ней была короткое, летящее платьице из зеленой кисеи, перехваченное на талии широким кожаным ремнем, а на ногах — изящные босоножки на низком каблуке. Рядом на панцире лежала большая книга в потертом кожаном переплете.
— Аншанте, — сказал профессор ван Карни, приглаживая мокрые волосы. — Что в переводе с грузинского означает: «вас не учили стучать, прежде чем начинать разговор?» Я ведь мог размышлять о проблемах Вселенной, изыскивать новый способ борьбы с демоническим отродьем или даже…
— Так вы же разговаривали вслух, — прыснула зеленоволосая девчушка. От нее в пространстве распространялся сладкий аромат сирени. — Меня зовут Кария, я была у вас сегодня на паре, помните?
Имя проскользнуло в пустой череп Гектора, со стеклянным звоном побилось о внутренние стены и вылетело во второе ухо, не оставив ни эха, ни воспоминаний.
— Конечно, — кивнул он. Воспользовавшись случаем, из уха потекла вода. — Только если вы на консультацию, то прием каждый второй четверг каждого четного месяца с восьми до восьми двадцати.
— Вообще-то нет, — снова хихикнула Кария. — Я тут просто готовилась к парам, а потом пришли вы с деканом, потом вы решили искупаться, ну и… вот.
— Это была медитация, — уверенно сказал Гектор. — А что вы, собственно, имели в виду, когда сказали «давно пора»?
— Вы же об Одри Блэкберн говорили, правильно? — девушка отбросила с плеча волосы. — Я с ней в одной группе учусь. Заносчивая дрянь — самое мягкое, что про нее можно сказать, даже на преподавателей умудряется фыркать.
— Вы, юная леди, тоже надо мной исхитрились подшутить…
— Я же понарошку, — улыбнулась Кария. Глаза у нее по-прежнему искрились лукавством, а длинные ресницы отбрасывали нежные тени на щеки. — Можно сказать, любя. А Одри на всех смотрит как на прислугу, и все из-за своей дурацкой семейки, без которой, кстати, ее бы даже на второй курс не перевели…
— Вы хотите сказать, что эту студентку следует… приструнить?
— Давно пора, как я и сказала в самом начале, — она снова послала Гектору гипнотический взгляд из-под ресниц. — Только не решается никто… пока.
«А она ничего… — ошеломленно подумал наш демонолог. — Пухленькая, конечно, но ничего…»
— Слава Генеральному Ангелу (да благословит его Аллах и приветствует), эти робкие времена уходят в прошлое! — громко сообщил он. — Эра бесправия и мрака минула, и дух прогресса воссияет во всей своей славе, и счастливые семена благотворного огня в конце концов дадут о себе знать…
«А это, кстати, мысль! Отчего бы не вдалбливать ей в голову мысль о покорности и этом, как его, смирении? Даже если в итоге ничего и не выйдет, может получиться очень забавно. А уж если все получится… судя по словам Карии, меня студенты боготворить будут! Черт, до чего же я коварная задница! Так бы и расцеловал!»
— Это очень здорово, — продолжая глядеть Гектору в глаза, Кария присела, сорвала травинку и сунула ее в рот. — Приятно знать, что в нашей Академии есть такие решительные мужчины. И… мне нравятся ваши пары, они забавные.
— Рад слышать, — голосом пожилого филина проскрипел демонолог. В горле было сухо, будто в центральной части Австралии. — Кстати, если что-то непонятно, или вам нужны более глубокие… разъяснения — не стесняйтесь обращаться вне очереди! В любое время дня и… э-э-э… вечера.
— Обязательно! — медленно кивнула девушка и походкой манекенщицы вернулась к своему посту на каменной черепахе. Гектор утер пот со лба, вернулся к ограде, сосредоточенно перелез через нее и отправился обратно к корпусу. Все это время он решал в уме одну несложную, но крайне ответственную задачу.
«Что ли пришло время в спальню двойную кровать заказывать…?»
***</p>