Глава четвертая, где для нашего героя наполовину удачно заканчивается первый день и примерно так же начинается второй (2/2)
Человек с глазами камбалы почтительно кивнул и отвернулся к полкам, а гениальный демонолог провел внутри себя краткую медитацию на тему: «Как воздерживаться от искушений и заводить девушек» и очнулся только когда его локтя почтительно коснулись, а пропахший алкоголем голос сказал на ухо:
— Ваш заказ, уважаемый.
— Ну-ка, что ты там наворотил… — Гектор так сильно вдохнул пары коктейля, что по его поверхности пошли круги, как в «Парке Юрского периода». — «Куба либре», серьезно? Ладно, давай сюда.
В ночном клубе «Агонь» до сих пор с придыханием вспоминают тот вечер. В горячей потной темноте извивались под музыку нетрезвые тела, а у барной стойки разворачивались дела поинтереснее. Приятный молодой человек с каким-то красноватым отблеском в глубине темных глаз купил своей спутнице-фее несколько коктейлей подряд, что привело к наилучшему эффекту — девушка поплыла. Сначала она просто танцевала в воздухе, стреляя глазами и соблазнительно извиваясь всем телом. Ее ладные бедра призывно покачивались в такт музыке, изящные ладони порхали в воздухе, а крепкая грудь вздымалась при каждом выдохе, добавляя к танцу все больше страсти. Губы девушки были полуоткрыты, глаза весело блестели, и как только музыка стихала, в них появлялось восхищенное детское выражение — но взгляд молодого человека при этом быстро скользил вниз по ее телу, по фигуре, по длинным ногам, жадно останавливаясь на сладкой впадинке между грудями и сразу же исчезая в нежнейшем изгибе спины. Феечка покачивалась, опьяневшая от мужского внимания, и через минуту снова расцветала в такт мелодии, которую дружно подхватывали пьяные голоса вокруг. Наконец она остановилась, захлопала в ладоши и рассмеялась.
— Теперь я вижу, что у этого мужчины серьезные намерения! Он заслужил поощ… пощур… заслужил приз!
В тот же миг девушка приподнялась на носочки, подпрыгнула и лихо вскочила на барную стойку, расстегнула и сорвала с груди легкий, но довольно консервативный топик, оставшись в скудном и уже ничуть не консервативном лифчике. Толпа восторженно замерла, а музыкальное сопровождение впервые за вечер дало осечку — у ди-джея случилась эрекция. Следующей жертвой феи бессильно пали шортики, что добавило в композицию гармоничности. Бессистемно мигающие до того прожекторы налились ярким белым светом и сфокусировались на полуобнаженной фигурке: светооператоры правильно оценили чаяния аудитории.
Покачивая бедрами, фея обеими ладошками схватилась за чашечки лифчика и принялась медленно сдвигать их вверх, обнажая упругую грудь. То, что открылось зрителям, действительно оказалось головокружительным — стройная юная девушка казалась сказочным существом из волшебной сказки, а ее милое личико было исполнено самозабвенно-страстной женской силы. Молодой человек одобрительно кивнул, любуясь ее изгибами, и в ту же секунду весь зал словно взорвался аплодисментами и воплями одобрения.
— Я слышу тяжелую поступь полуночи! — закричал Гектор, опустошая стакан с коктейлем, в котором более не было никакой необходимости. — Сейчас начнется! Ты пойдешь со мной, маленькая фея из далекой страны! Пойдем, я буду любить тебя всю ночь! Теперь понятно, зачем я сюда прибыл! Слышу топот копыт, и за стеной шумы битв...
Увы, услышанные им шаги производили отнюдь не боевые кони Апокалипсиса — то был знак приближения местной службы безопасности. Через полминуты Гектор был крепко взят за локти, зафиксирован и вынесен за пределы клуба «Агонь». Самое обидное, что коварной феечки рядом с ним уже не было — почуяв нехорошее, она мгновенно подобрала вещи, подпрыгнула и, трепеща крылышками, стартовала в неизвестном направлении. Красноречивые аргументы нашего героя, сводившиеся к тому, что он эту девушку первый раз видит и никаким боком непричастен к происходящему, были признаны неубедительными.
— Ну, кто же знал, что в этом клубе стриптиз запрещен… — проворчал Гектор, отряхиваясь. Секьюрити, раздражаясь от собственной неправоты, помяли его довольно сильно. — Ни таблички предупредительной, ни объявления по громкоговорителю — ерунда какая-то. Нужно будет найти другое заведение, поинтереснее и без глупых предрассудков. А эта Вики Драже тоже вполне ничего — стоит своих коктейлей. Надо ее будет потом в Академии найти.
Проделав обратный путь по бульвару, через мост Тарн, и до самого кабинета в гордом и ворчливом одиночестве, Гектор вспомни, что еще не видел своей моднейшей спальни, относительно уюта и комфорта которой Метатрон только закатывал глаза и цокал языком в восторге. Методы, которыми декан мог получить эту информацию, навевали ужас и отвращение, так что наш герой не стал о них размышлять, а пожал плечами и щелкнул выключателем.
В искусственном свете спальня производила очень скромное впечатление, словно сюда никогда не заглядывал никто, кроме ее бывшего хозяина, и пускать пыль в глаза было некому. Комната оказалась оклеена серо-голубыми обоями, с потолка свисала желтая лампочка на витом шнуре, под окном находилась простая односпальная кровать, в одном углу располагалось здоровенное зеркало в золоченой раме, а в другом - старый платяной шкаф, увенчанный раритетным фолиантом в переплете из искусственной кожи баскетболиста. Фолиант носил название: «Парижский опыт убийства человека — 1920».
Возле шкафа стоял письменный стол, накрытый выцветшей клеенкой, и два стула с жесткими сиденьями. На столе стояла трехлитровая банка, полная разноцветных пластмассовых цветов, а на полу лежал небольшой ковер с абстрактной восточно-европейской вязью, в нескольких местах протертый до дыр. На стенах над кроватью и над шкафом висели старые пропагандистские плакаты и унылые пейзажи с расплывающимися подписями художников.
Под зеркалом находилась маленькая книжная полка, заваленная вперемешку старыми журналами, рекламными брошюрами, потрепанными машинописными листами и исписанными страницами: видимо, творческий дух изгнанного Скидубиэля не знал покоя, а сублимировать свою энергию он умел только так. Теперь понятно, почему в Академии наблюдался такой застой и шатание, а также безумное количество сексуально фрустированных девушек.
«Нет, — сказал Гектор сам себе, согласившись с последней мыслью, — наверное, бывают комнаты и похуже… В казармах одичавших гарнизонов посреди бесконечной тайги, например… Но если говорить о комнатах нормальных людей, то Скидубиэль, видимо, предпочитал сугубый аскетизм и спартанство. Отвратительное сочетание».
Он прошелся по спальне задумчивым па-де-де. Под ногами скрипел рассохшийся паркет.
«Зеркало какое-то… У нормального мужика зеркало должно быть в ванной, чтобы пугать себя до усрачки поутру! Вот обживусь тут, тогда и обстановочку поменяю — кровать поставлю приличную, чтобы можно было развалиться как следует, и необязательно в одиночестве, можно и с какой-нибудь девушкой…»
Гектор печально оглядел свою нынешнюю койку. На ней с трудом поместилась бы даже самая тощая девушка, которых наш демонолог не слишком одобрял.
«Кстати, о кровати: сейчас самое время ее протестировать, а то что-то я совсем выдохся, устал как собака… — подумал он, укладываясь. Простыни были свежие, серые и пахли заклинаниями от пота и грязи. — Интересно, почему можно устать, как собака, но нельзя — как Гектор ван Карни? А ведь опыт подсказывает, что бедолага Гектор устает так, как никакой собаке и не снилось… Не снилось…»
Сонный Морфей за шкирку утащил его в страну, о посещении которой немногие хоть что-нибудь помнят наутро. Там наш герой и провел остаток ночи.
***</p>
Вторые сутки, утро
Говорящие, что в начале было слово, заблуждаются. По крайней мере, если вести речь о Гекторе ван Карни, знаменитом демонологе. Потому что когда он проснулся не слишком ранним утром на второй день, в Академии святой Летиции, где он успешно работал уже почти сутки, в голове у него было отнюдь не слово, а целая мысль, и мысль эта была такова:
«Вот интересно, если я сейчас проснусь в гробу…»
Он посмаковал эту идею, лежа с закрытыми глазами. Вокруг стояла мертвая тишина: не пели птицы, не лаяли собаки, не выли от отчаяния перед парадным входом исключенные из Академии студенты. Окружающий мир молчал, и в этом было что-то потустороннее.
«Мягкие перины, запах дерева и опилок… — продолжил интеллектуальную гимнастику Гектор. — Я открываю глаза — а вокруг распотрошенные трупы, инфернальные знаки и прочее непотребство… Что бы я тогда сделал? Наверное, заварил бы кофейку. С проблемами нужно разбираться на рабочую голову».
Он растопырил веки и завращал глазными яблоками, как сумасшедший. Описанные абзацем выше страсти не спешили себя проявлять — он все еще был в своей спальне, точнее, бывшей спальне профессора Скидубиэля, о чем напоминали мерзкие обои на стенах и общая неустроенность. Возможно, это и было лучше пробуждения в гробу, но лучше — ненамного.
«Спал всю ночь как убитый, — констатировал наш герой, медленно одеваясь. — Никто не пытался зарезать меня во сне, и зловещие мертвецы не рычали из-под кровати. Что ж, не все сразу. Будем надеяться, что со временем такие безыдейные пробуждения останутся в позорном прошлом, а день будет начинаться со смеха, веселья, кровавых жертвоприношений, распутных оргий и прочего бесстыдства. А еще лучше — с завтрака в постель! Но пока об этом остается только мечтать… или не мечтать, а быстрее поглотить немного жиров и углеводов, а то башка что-то совершенно ничего не соображает».
Гектор покинул кабинет и затопотал по коридорам. Обилие студентов сбивало и дезориентировало: создавалось впечатление, что сейчас всех присутствующих погрузят в автобусы и отправят в совхоз копать картошку. Но вряд ли эти ангелочки и эльфийки доросли до эдакого уровня цивилизованности. Приходилось признать, что все поголовно здесь торопятся на занятия, а значит, представляют собой низшую форму развития, которые еще ничего в этой жизни не поняли. Кто понял жизнь, тот не спешит.
«Яишенка с беконом — вот прямо то, что нужно почтенному демонологу с утреца, — с удовольствием констатировал оный демонолог четверть часа спустя. Столовая пустовала, а с кухни доносилось звяканье посуды, голоса и неразборчивые выкрики. — Неродившиеся цыплята и отрезанные бока еще живых свинок отменно улучшают пищеварение. Теперь немного апельсинового сока с кофе — и уже можно начинать мыслить связно…»
Над его столиком нависла грозная тень.
— Доброе утро, Гектор! — поздоровался Метатрон, присаживаясь на соседний стульчик. Горчица на его жилете дополнилась хлебными крошками. — Рад, что застал вас здесь.
— Где же я еще могу быть — либо здесь, либо у себя, — безмятежно ответствовал наш герой. Завтрак был чудо до чего хорош, и отвлекать от него было не то чтобы грехом, но определенно святотатством. — Я же вам не студент какой — по аудиториям шляться.
— Хотел бы напомнить вам, — продолжал декан, явственно не понимая намеков, — что сегодня в одиннадцать часов у вас лекция. Студенты уже начинают собираться в аудитории, значит, и вам пора поторопиться…
— Лекция не эрекция, подождет… — Гектор задумался. Это как-то вылетело у него из головы, но ведь студентам нужно что-то рассказывать, верно? Что-то насчет защиты от демонов, вот и дисциплина так называется. Но что именно? Историю? Проблематику? Современный подход к вопросу? Личные впечатления? Да, этот момент остался прискорбно непродуманным. И исправлять уже, похоже, поздно — занятие, похоже, начнется уже буквально вот-вот.
Метатрон непонимающе пошевелил бровями.
— Что, простите?
Гектор вздохнул. Ничего страшного, придется импровизировать — в первый раз, что ли? Он не помнил точно, но создавалось впечатление, что нет, далеко не в первый.
— Я говорю, сейчас наслажусь последними каплями этого замечательного напитка, и пулей метнусь в аудиторию… А вы пока просветите меня, если не сложно: какие тут вообще студенты?
Метатрон засветился изнутри теплым желтым сиянием: видимо, у него включился режим «Добрый Дядюшка Декан», применяемый для общения с родителями.
— Замечательные! Великолепные! Академия святой Летиции гордится своими прогрессивными взглядами! В прошлом году нами было обучено…
Гектор хмыкнул. Энтузиазм у Метатрона получался вымученный, неубедительный — примерно как у главного злодея киновселенной DC.
— Сариэль, пожалуйста. Вы же не на отчетном совете факультета, и тем более не перед родителями этих славных сексу… одаренных студенток. Поэтому давайте просто и без этой манной каши с сахаром: чего мне от них ждать?
Добрый ламповый декан со щелчком отключился. Метатрон наморщил лоб и покашлял.
— Существуют, конечно, определенные — кхе, кхе — проблемы с коммуникацией и поведением, но…
— У-у-у, как все запущено… — обрадовался наш демонолог. Скверные студенты предоставляли ему простор для маневра: все просчеты в обучении можно объяснить ими, а любой успех беззастенчиво приписать себе. Как оно обычно и делается в таких местах. — Что, дела настолько плохи?
— То самое расовое разнообразие, которым мы так гордимся… — признал декан, — оно-то и стало источником проблем.
— Выбрали неправильный повод для гордости?
— Скорее мы наивно полагали, что достаточно впустить в единое образовательное пространство представителей разных видов и рас, чтобы они могли работать вместе и узнавать друг друга получше — и они непременно подружатся!
— Какая идиотская мысль…
— В реальности, однако, ангелы предпочли дружить с ангелами, эльфы — с эльфами, русалки и оборотни с такими же, как они, а полукровки решили не дружить вообще ни с кем. И в результате…
— Мечта о счастье для всех, чтобы никто не ушел обиженным, накрылась суровой реальностью. — Гектор поковырял вилкой остатки яичницы с луком. — Вам бы психолога нанять.
— Бюджетов нет! — отрезал Метатрон. И тут же, смягчившись, добавил: — Гектор, вам просто следует иметь в виду, что наши студенты очень чувствительны в этом вопросе. Например, на занятиях вы не можете хвалить только представителей одной расы, нужно хвалить сразу всех, коллективно…
— А если они не заслужили?
— Что вы такое говорите? — возмутился декан. — Как это не заслужили? Пришли на занятия — значит, заслужили. Их родители платят нам деньги, а дети приходят на лекции — чего еще требовать?
— Знаний?
— А знания давать им должны как раз вы, — разъяснил новую политику Министерства образования Метатрон. — Я продолжу… хвалить, значит, нужно всех, это понятно… Ругать же…
— Неужто никого нельзя? — блеснул догадливостью Гектор и сам порадовался. Когда первым говоришь то, что только собирается сформулировать начальство, это хорошо сказывается на карьере.
— Нежелательно. Но если уж без этого никуда — тогда упрек должен высказываться в виде комплимента. К примеру: «Вы совершенно не готовы к тестовой работе, Белладонна, зато макияж вам сегодня особенно удался!»
— Очень интересная методика… — признал наш герой. — Такие упреки я километрами могу выдавать.
— И, наконец, самое главное... — декан утер пот с широкого лба. — Лекции у вас не должны проходить в форме лекций.
— Да ладно! — поразился Гектор. Его задача облегчалась еще больше. Если вместо лекций можно травить анекдоты и глазеть на студенток, он был готов к таким реформам как мало кто другой!
— Недавнее распоряжение Министерства, — пояснил Метатрон. — Современные дети плохо воспринимают лекционный формат. Поэтому проводить занятия нужно в форме бесед и поучительных рассказов.
Гектор перебрал в голове возможные темы бесед. Вероятно, на лице у него что-то отразилось, потому что Метатрон округлил глаза и замахал пухлыми руками:
— Не волнуйтесь так, вы же демонолог со стажем! Наверняка в вашей практике были интересные случаи, о которых стоило бы послушать молодежи? Это радикально обогатило бы их жизненный опыт и принесло популярность кафедре! Ну, подумайте!
— Да… — сказал Гектор, опомнившись. — Была одна история — нашли мы с товарищами как-то гнездовище демонов. Восемь штук, все в спячке. Семерых зарезали, а восьмого не углядели — ушел, собака. Уж мы за ним потом бегали-бегали, душили-душили…
— Семерых зарезали? — ахнул декан.
— Семерых. Напрочь! Головы в мешок поклали, да и пошли себе.
— Ну, видите? — просиял Метатрон. — Готовая тема для лекции: «Один семерых не ждет. Об индивидуализме демонов». У вас все получится, я уверен! Ну, удачи!
Он похлопал нашего героя по плечу, с кряхтением поднялся и отправился дальше по своим делам. Судя по всему, они у него заключались в расхаживании по территории Академии и изречении банальностей. Гектор взглянул на часы над выходом из столовой и поморщился, как от зубной боли: лекция должна была начаться через две минуты.
— Получится… Это-то я и сам знаю. Вопрос в том — что именно?
***</p>