Глава 13. В безымянном отеле (2/2)
Признав победу Ван Ибо, Чжань недовольно расположился с краю и первое время равнодушно игнорировал пристальный взгляд, но в конечном итоге привык и расслабился. Они пролежали так больше часа, каждый в своих мыслях. Сяо Чжань в основном наблюдал за постепенно темнеющим небом. Казалось, призраки совсем не двигались и не издавали звуков, словно боясь нарушить за́мершую в воздухе хрупкую тишину.
Когда стемнело Чжань внимательно взглянул на Ибо. За эту неделю он заметил, что в непосредственной близости младший не проявляет признаков страха при отсутствии освещения и спокойно переносит ночь в темноте, даже если они не отключаются. Но на всякий случай он всё равно проверяет чужое состояние. Ван Ибо, как и ожидалось, оказывается в порядке. Его глаза жадно блестят, и Чжань спешит отвернуться, после чего возвращается к разглядыванию сияющих точек в небе.
Ощутив, что парень сбоку от него оживился, Сяо Чжань молча повернул голову и приподнял брови в немом вопросе. Ван Ибо в ответ повторил движение бровями и сильнее сжал руку старшего.
— Прекрати, — с серьёзным лицом произнёс старший.
— Что прекратить? Я ничего не делаю, — большим пальцем Ибо легонько начал поглаживать ладонь Чжаня.
С молчаливым недовольством пришлось продемонстрировать крепко сцепленные руки, поднеся незатейливо скованную конечность к их лицам. Сопровождала этот жест раздражённо выгнутая бровь, как бы спрашивая: «А это что?». Вот только Сяо Чжань не учёл своеобразную толстокожесть Ван Ибо.
— У тебя красивые руки, — заметил младший и без промедления поцеловал длинные пальцы, точнее, он успел лишь слабо прикоснуться губами, после чего Сяо Чжань сразу же отдёрнул руку и резко отпрянул, чуть ли не сваливаясь с кровати. От падения старшего спас Ван Ибо, по-прежнему крепко сжимающий его тёплую ладонь, даже после неудачной попытки вырваться. Он притянул Чжаня обратно, из-за чего тот впечатался в его грудь. Оба призрака замерли и долгое мгновение не издавали ни звука, как будто в одночасье проглотили языки, а потом Ибо судорожно выдохнул, — Не убегай... — и уткнулся носом в тёмную макушку Сяо Чжаня.
Старший жалостливо поджал губы и нахмурился, но с места не сдвинулся, покорно подчиняясь просьбе. Сейчас было не время поддаваться своим слабостям, однако он не мог ничего с собой поделать, когда его так просили.
Когда его так просил он.
«Всего минутку...», — внутренне пообещал себе Чжань.
Затем он наконец на время отпустил свои переживания и ослабил бдительность, позволяя себе отдаться одолевающим его чувствам и хотя бы минутку передохну́ть в объятиях того, кто удивительно быстро и бесповоротно завладел его сердцем и занял все его мысли, чьё обаяние за столь короткий период времени точно околдовало его.
Обессиленный призрак постепенно расслабился, и появилось ощущение, будто матрас кровати податливо продавился под тяжестью его тела, хоть это было и не так.
Видимо, отсутствие сопротивления подтолкнуло Ван Ибо к более решительным действиям. Парень самолично разомкнул замо́к рук и взволнованно обнял старшего, разместив свою широкую ладонь чуть выше поясницы, после чего неожиданно робко привлёк его к себе.
Просторную комнату затопило тишиной.
Окутанный теплом Сяо Чжань тихонько прильнул к выступающим ключицам, блаженно прикрывая глаза. На этом моменте включился внутренний секундомер, и пусть Сяо Чжань пролежал в уютных объятиях значительно дольше минуты – себе он в этом никогда не признается, ведь по его внутренним ощущениям время вокруг них вмиг замедлилось.
В действительности же несколько минут тесноты превратились в настоящее испытание. Незримый след под ладонью Ибо нестерпимо горел, ноги, захваченные в плен чужих конечностей, слегка подрагивали, а на голове едва колыхались волоски из-за движущих их чёрных ресниц. Когда ощущений стало слишком много, и безудержное воображение спроецировало в голове непристойные изображения – Чжань пошире распахнул глаза. Правда, испытание на этом не закончилось. Глаза начало мозолить крупное адамово яблоко, иной раз гуляющее вдоль шеи, что даже кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться. Запоздало пришло понимание, что пора это прекращать.
С намерением оттолкнуть Сяо Чжань положил руки на твёрдую грудь и почувствовал, как его переваливают на спину, придавливая сверху. Непроизвольно из него вырвался испуганный вздох, а спустя мгновение он конвульсивно забился, завертелся под Ибо, пытаясь оттолкнуть, сбросить этого беспредельщика с себя. К сожалению безуспешно.
Когда Сяо Чжань бросает попытки высвободиться и затихает, Ван Ибо чуть приподнимается на руках, нависая над ним. Устанавливает зрительный контакт. Долго вглядывается в лицо. Томный взгляд с сомнением будто бы что-то спрашивает. Сяо Чжань в ответ смотрит недоумённо. Вдруг Ван Ибо вполовину сокращает расстояние, разделяющее их лица, и замирает. Старший пугается и распахивает глаза, прижимая импульсивно сжавшиеся кулаки к груди. Их разделяют буквально каких-то десять сантиметров. Ибо тем временем продолжает испытывающе смотреть прямо в глаза, и тут до Сяо Чжаня доходит, что Ибо таким образом спрашивает разрешение. Чжань открывает рот чтобы что-то сказать, как-то возразить или остановить, но в голове оказывается неожиданно пусто, и ни одна мысль не соглашается формироваться, поэтому он просто бестолково прикусывает нижнюю губу. Зря. Ван Ибо переводит взгляд на его губы и облизывает свои. А дальше, видимо, распознав молчание, как знак согласия, парень преодолевает оставшееся ничтожное расстояние и...
— Не надо... — успевает сдавленно просипеть Чжань и жмуриться. Но какая-то его часть сразу же жалеет о произнесённых словах, ведь они действительно останавливают Ван Ибо.
Повинуясь тихой просьбе, младший уклоняется и неуклюже мажет губами по щеке. С тяжёлым вздохом он раздосадовано утыкается лбом в напряжённое плечо старшего и скатывается с него чуть в бок.
— Гэ, зачем ты так? — страдальчески тянет Ибо. Вопрос больше риторический – не требующий ответа. Хотя Сяо Чжань всё равно в извиняющемся жесте кладёт руку на чужую спину.
Прямо сейчас внутри Сяо Чжаня горит огонь. Он бесится. Его раздражает, что он просто не может забить на всё и делать то, чего желает в данную секунду. Не может просто позволить Ибо поцеловать себя и поцеловать в ответ. Вместо этого он постоянно обдумывает свои действия и выбирает наименьшее зло.
«Чтоб это ёбаное здравомыслие!..»
Сейчас, по крайней мере, он не нашёл в себе ни малейшего желания менять положения их призрачных тел, поэтому прямо так – с улёгшимся на нём Ибо, – и отключился.