Глава 17 (1/2)
Как и в прошлый раз, Фредди было некуда бежать.
Он и не хотел, ровно как не стал спорить с МакГреди и пытаться доказать ей свою правоту.
Просто потому, что правда уже была в ее словах, пусть таких резких и неприятных, но правдивых.
Фредди получил третий выговор и тем же утром отправился в карцер на весь день.
Он стойко принял наказание, не только потому что понимал, что заслужил его, но и считал полезным посидеть в одиночестве и в тишине обдумать все произошедшее.
Лишь попросил передать парням из команды, что тренировки сегодня не будет.
Карцер представлял из себя небольшую комнату без окон и мебели, кроме одного стула, стоящего посередине. Единственным источником света была прямоугольная дырка под потолком, слишком маленькая, чтобы называться окном.
Здесь за перегородкой даже предусмотрительно был туалет, чтобы можно было спокойно запереть наказанного и оставить на весь день.
Также Фредди выделили контейнер с едой и оставили одного.
Пока свежи воспоминания, он планировал спокойно все обдумать и расставить на свои места. Понять, что сделал не так и почему все вышло как вышло.
Он отчаянно хотел разобраться в мешанине собственных чувств, эмоций и мыслей, но это оказалось не так просто, как ожидалось поначалу.
Полумрак комнаты переносил обратно в коридор, возрождая воспоминания о МакГреди, стоящей так близко, о ее лице и взгляде, таком твердом, будто ничто не способно заставить ее отвести глаза и отступить.
Под пальцами снова ощущались ее худые плечи, а воздух в карцере стал теплее.
Фредди вытянул руки, так было легче представить, что она рядом, только теперь уже совсем не против ответить взаимностью на поцелуй…
Фредди вздрогнул и опомнился.
Похоже, он задремал, сидя прямо на стуле.
Здесь не было часов, и неизвестно, сколько времени осталось.
Приятное тепло разливалось по всему телу, и он лениво подумал, а есть ли смысл обдумывать свое поведение? Фредди жалел лишь о поцелуе, но не потому, что он остался без ответа, а потому что из-за этого его наверняка выгонят. А значит, все кончено.
И что бы он ни думал, как бы долго ни анализировал свои поступки, это останется неизменным.
Стоило начать готовиться к исключению, а не пытаться понять, что бы следовало изменить в своих действиях, чтобы этого избежать.
И чем дольше Фредди думал, тем отчетливее приходило осознание последствий содеянного. И тем больше он хотел остаться.
С того момента карцер стал для Фредди клеткой собственного сожаления.
Мысли о МакГреди уже не вызывали приятное тепло.
Оставалось хранить эти воспоминания и готовиться встретить конец.
Он неизбежен, Фредди знал, что этим все закончится, и теперь поздно думать, стоило ли прикосновение к ее суховатым шершавым губам исключения из приюта.
Наверное, Фредди снова заснул, потому что пришел в сознание лишь когда дверь карцера открылась.
— Ты не притронулся к еде, — по голосу он узнал, что это Сэмюэльс. — Ужин уже закончился. Стивен хочет тебя видеть.
О, разумеется.
После подобного проступка это было неудивительно.
Фредди безвольно тащился за Катриной, щурясь после продолжительного пребывания в темноте и сонно протирая глаза.
Таким же недовольным и взъерошенным он предстал перед Стивом.
Фредди привычно плюхнулся на кушетку, предварительно взяв из шкафчика одну из безделушек, чтобы чем-то занять руки.
Он ощутимо нервничал.
— Сколько мне осталось? — сам спросил Фредди, не дожидаясь нотаций.
— Прошу прощения? — удивился Стив.
— Ну, — Фредерик опешил. — МакГреди же сказала вам?
— Сказала что?
Фредди отбросил безделушку и сел на кушетке.
Он внимательно посмотрел на Стива, но не увидел в его лице ни одного признака, указывающего на то, что он все знал.
Фредди озадаченно нахмурился.
— Так что произошло? — спросил Стивен.
— Ну, — Фредди лихорадочно соображал, что сказать. — Мы… поссорились.
Стивен вздохнул и засунул руки в карманы брюк.
— Нет, Оливия не говорила мне такого, — сообщил он.
— Вы уверены? — переспросил Фредди. — Это было сегодня утром, и я…
— Да, Фредерик, — заверил Стив. — Я общался с Оливией днем, и она ничего не говорила о тебе.
Фредди еще больше нахмурился.
— Она не сказала, что мы… я…
— Фредерик, — мягко произнес Стивен, — у тебя проблемы с Оливией?
— Думаю, это у нее проблемы со мной, — невесело усмехнулся Фредди и принялся снова крутить в руках полый металлический цилиндр с шариком внутри, со звоном бьющийся о стенки.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил Стивен.
Фредди понимал, что МакГреди, похоже, никому не сказала о том, что произошло между ними утром.
И если это действительно так, то возникает два сопутствующих вопроса: почему она этого не сделала и что теперь делать самому Фредди. Он ведь думал, что такой проступок не скрыть, но на деле все зависело отнюдь не от него.
— Ну, — снова замялся Фредерик и решил начать с невинного, раз уж имел неосторожность открыть рот. — Я много о ней думаю в последнее время. И я… я опасаюсь, что эти мысли могут помешать мне справляться с обязанностями капитана, учиться и работать.
— Какие мысли? — поинтересовался Стив.
— Ну… Разные, — размыто ответил Фредди. — Порой я думаю о том, чего нельзя делать.
— У тебя бывают запрещенные мысли касательно Оливии? — конкретизировал Стивен.
Цилиндр замер в руках Фредди.
Решив, что за такое его не выгонят, он выдохнул:
— Да.
Стив не стал ругаться или как-либо проявлять неодобрение. Он оставался невозмутимым, как всегда, и произнес:
— Фредерик, ты занимаешься самоудовлетворением?
— Что? — выпалил Фредди. — Нет!
Стивен снова глубоко вздохнул, завидев его смущение.
— Независимо от того, правда это или нет, я скажу тебе следующее: я вижу, что эти мысли явно беспокоят тебя уже некоторое время. Ты взрослеешь и ощущаешь явный интерес к противоположному полу, но не даешь выход своей сексуальной энергии, намеренно избегая мастурбации.
— Я не собираюсь здесь это обсуждать, — с отвращением сказал Фредди. — Вы бы еще спросили, какой рукой я подтираю зад.
— Как пожелаешь, — Стив не стал настаивать. — Тогда послушай. Просто хочу, чтобы ты знал, что самоудовлетворение своих сексуальных потребностей — это нормально, естественно и полезно. Изучение собственного тела, раскрытие и познание сексуальности — неотъемлемый этап взросления. Попробуй дать выход своей энергии — и, вероятно, твое физическое и психическое состояние улучшится. К тому же будет проще уснуть.
Фредди выслушал это, скривился и произнес:
— Я правильно понимаю, что вы только что посоветовали мне просто передернуть?
— Да, если тебе так проще это называть, — кивнул Стив. — Я понимаю, что ты пока не готов обсуждать это со мной, но знай, что ты можешь, если возникнет такая необходимость.
Фредди разозлили эти мерзкие глупости, не относящиеся к делу, и такой нетактичный совет.
Он ожидал, что здесь будет обсуждаться его исключение, готовился быть обруганным, но вышло совсем не так.
Фредди в очередной раз прогадал и оказался далек от правды в своих предположениях и ожиданиях.
Напоследок Стив высказал беспокойство ухудшением его поведения и попрощался до следующей обязательной встречи.
До спальни Фредди шел, пребывая в скверном настроении, как обычно после бесед со Стивом.
Возле кровати ожидали парни из команды, им почему-то не терпелось узнать, как Фредди провел наказание.
Не желая разговаривать с кем-либо, он скрылся в душевых и заперся в кабинке.
Струи воды успокаивали, смывая злость и все плохое, что накопилось внутри.
Фредди прислонился к стене и запрокинул голову, подставляя лицо под воду.
Воспоминания сегодняшнего утра тут же нахлынули вновь, рисуя перед глазами образы.
А может быть, Стив был прав, что Фредди станет лучше, прибегни он к недавнему совету, и не стоит им пренебрегать?
Там, в кабинете, он сказал Стиву правду. Фредди редко испытывал напряжение и возбуждение и ничего с этим не делал. Слышал от старших парней шутки на эту тему, но порой не понимал их и всегда держался в стороне.
Он положил руки в низ живота и прислушался к ощущениям.
Настроение было совсем не то, и было вовсе не до возбуждения.
Фредди закрыл глаза, но руки не убрал.
Сперва успокоился, глубоко дыша. Старался думать о том, что собирается сделать себе лучше. Допускал мысль, что это и правда поможет, он вернется в спальню и крепко уснет, а завтра проснется — и все будет иначе.
Фредди сделал глубокий вдох и спустил руки к паху.
Он старался пока ни о чем конкретном не думать, но непрошенные мысли пришли сами собой.
Мозг подкинул абсолютно неуместное воспоминание из времен жизни на ранчо.
Фредди объелся консервированной фасоли не первой свежести, и весь вечер его тошнило. Поздней ночью он проснулся от сильной жажды и прошлепал на кухню за водой.
Уже стоя там, он услышал странные звуки со второго этажа. Дверь материнской спальни была приоткрыта, и Фредди поднялся и остановился поодаль, прислушиваясь.
Сперва показалось, что внутри кого-то душат, зажав рот, чтобы никто не услышал.
Не на шутку обеспокоенный, Фредди замер, вслушиваясь лучше. Из спальни определенно доносился приглушенный сдавленный голос, и он на цыпочках прошел вперед, обдумывая, что делать, если догадки окажутся правдой.
Заглянув в спальню, он застал поистине омерзительное зрелище.
Абсолютно голый Джефф стоял посреди комнаты и самоудовлетворялся, издавая те самые звуки, что привлекли внимание мальчика. Из ванны доносился шум — это мать принимала душ.
Периодически Джефф покрякивал и причмокивал, чем вызывал еще больше отвращения.
Его грузный волосатый живот, пухлые ляжки и подбородок подрагивали, как желе, в такт движению руки, а кожа блестела от пота.
Джефф запрокинул голову, убрал назад влажные волосы и прикрыл веки. Рука задвигалась быстрее, объемный живот свисал до покрытого черными волосками паха.
Фредди накрыла такая резкая волна тошноты, что он еле добежал до унитаза.
Освободив желудок, он чувствовал себя грязным, таким же омерзительным, как и сам Джефф, за котором Фредди имел неосторожность наблюдать.
С тех пор мысли о самоудовлетворении ассоциировались лишь с этим гадким зрелищем, а не с чем-то приятным и успокаивающим.
И теперь Фредди вспомнил об этом снова.
Он бы и рад покончить с этими воспоминаниями, но не все так просто выкинуть из головы.
Фредди тяжело вздохнул и добавил холодной воды в попытке отвлечься.
Он вспоминал девушку-танцовщицу с огнем в змеином костюме на ярмарке, но этого было недостаточно, чтобы завести.
Какое-то время это воспоминание было приятным, но с возрастом утратило свою прелесть.
Очередь дошла до МакГреди.
Фредерик сосредоточенно вспоминал ее, но ни сухие губы, ни худые плечи или тяжелый взгляд не были способны породить возбуждение.
Тогда он представил ее другой. Мягкой, покладистой и живой, с искоркой во взгляде и призывно облизывающей кончиком языка розовые губы.
Представил МакГреди, которая смотрит на него с обожанием и восхищением, как те глупые девчонки возле площадки. Ходит с ним за руку и сидит рядом в столовой, не отводя взгляд. Ждет у изножья его кровати и гладит, когда он не может уснуть.
И целует сама.
Обнимает и наступает вперед, заставляя вновь прислониться к стене.
Не прерывает поцелуй и не дает сделать хотя бы короткий вздох.
Поглаживает кончиками пальцев его плечи, спину, живот, спускаясь ниже. Встречает руку Фредди и обхватывает запястье.
«Смелее, — шепчет на ухо. — Тебе станет лучше».
Тянет руку вниз, и Фредди повинуется.
«Тебе станет лучше».
Фредди не до конца хотел этого. Он понимал, что все это — самообман. Неприятные воспоминания засели достаточно глубоко, чтобы мешать насладиться этим искусственно созданным наваждением.
В противовес разуму тело отреагировало иначе, и напряжение внизу живота ощутимо нарастало, требуя высвобождения.
Фредди продолжал неспешно поглаживать себя в области паха, представляя руки МакГреди вместо своих.
«Это несложно», — снова шепотом воодушевляла она. «Просто притворись, что моешь себя, и прояви чуть больше заботы. Расслабься. Тебе понравится».
Фредди опустил руку ниже и прикоснулся к себе.
Судорожный вздох тут же сорвался с губ.
«Расслабься», — успокаивала МакГреди, гладя его.
Фредди уткнулся выступающими от напряжения лопатками в прохладную стену душевой. Пришлось закусить губу, чтобы сдержать любые звуки, что ненароком могут вырваться наружу.
Поглаживания стали чаще и интенсивнее и наконец отозвались приятными ощущениями. Вдруг образы сменились, и сознание сформировало новую картину.
Маленький Фредди стоит у двери в родительскую спальню и через щель незакрытой двери смотрит на самого себя со стороны. Предстает жалким, одиноким и никчемным, не способным даже доставить себе удовольствие.
Фредди вскрикнул, распахнул глаза и торопливо убрал от себя руку.
«С каждым из нас что-то не так», — вспомнились слова МакГреди, едва Фредди понял, что его реакция ненормальна.
К жалости и одиночеству прибавился стыд и сожаление. Стало вовсе не легче, а, казалось, еще хуже, будто теперь все будут знать, что Фредди делал здесь наедине.
Под прохладными струями он сел на пол, прислонился к стене, подтянул колени и принялся биться о них головой.
Фредди прекрасно понимал, что так не должно быть, а он не в порядке. Боль во лбу от ударов только подкрепляла это осознание, заставляя желать сделать больнее.
Поддавшись этому, он впился зубами в нижнюю губу, тут же ощутив вкус крови кончиком языка, а руки запустил в волосы, отчаянно сжимая голову.
Хотелось заплакать, примитивно зареветь, ведь более жалким уже не стать, но Фредди продолжал стискивать зубы, хотя перед глазами уже все поплыло.
Другим ни к чему знать, что с ним происходит. Остальные лишь посмеются, и никто не сможет понять или помочь.
Послышались чьи-то шаги, и Фредди моментально встрепенулся, поднимаясь на ноги.
Глаза жгло от слез и воды, слюна перемешалась с кровью, и он сплюнул.
Окатился холодной водой напоследок, закрутил кран и потянулся за полотенцем.
Фредди еле успел вытереться и переодеться до отбоя.
Лоб болел, губу неприятно жгло, но тело заслужило эту боль. Фредди бы охотно приложился головой о кафель, если бы не шаги.
В кровати усталость завладела им, но мозг не желал предаваться отдыху.
Фредди повернулся на бок и подтянул одеяло до макушки, но стало лишь хуже, и снова хотелось заплакать, но уже беззвучно.
Одно хорошо: на фоне жалости и никчемности все остальное отходило на второй план.
Голый жирный Джефф, отстраненная МакГреди, Стив с его чертовыми советами…
Подступало осознание, что лучше уже не станет, и пик хорошей жизни остался где-то позади, пока рядом был Остин.
Каким же глупым был Фредди!
Он мог бы все обсудить с другом, если бы не потратил так много времени в попытках отстраниться и забыться. Остину можно доверять, он обязательно дал бы дельный совет и утешил.
Но в своей глупости и непонимании Фредди утратил возможность получить помощь.
Он стал прикидывать вероятность дотерпеть до выпуска.