Часть 2: по забытым дорогам. (1/2)

Йеджи целый день на взводе.

Она не спала несколько ночей подряд, сновала бесцельно по дому, перекусывала раз на день, считая что еда сейчас лишняя. Захватив пульт у телевизора, девушка нажимает по несколько раз на кнопки и одним из первых включается канал новостей о спорте. Отчётливым и бодрым голосом ведущая сообщает о ”травме одного из восходящих фигуристов” и добавляет, что ”на данный момент, ничего более не известно, мы ждём положительных новостей.” Йеджи бросает пульт в сторону. Своё бездействие в такие моменты она ненавидит искренне.

Вспоминая последние слова девушки из новостей, Хван прокручивает моменты неудачного случая. Больше не выдерживая находиться в доме, она накидывает зимнее пальто и обмотав неаккуратно шею шарфом, Йеджи спешным шагом выходит на улицу.

***

Под замедленную съёмку, судья повторяет в десятый раз про перевес в одну сторону, недостаточный разгон и неправильную подготовку к прыжку. Джисон сидит на краю дивана, мнёт в ладони платок и протирая им лоб, выжидающе смотрит на Кима.

— Что думаешь?— Наконец спрашивает Хан на секунду переставая мять в руках кусок ткани и поворачивает голову в сторону друга. Как раз в этот момент на экране при близком фокусе одинокие капли крови липнут ко льду.

— Он заслужил этого.

Джисон вздыхая улыбается.

— Жестоко. Почему?

— Он был недостаточно силён. Сам пойми, иначе не проиграл бы. Каждый несёт ответственность за свои ошибки.

— Ходят слухи, что Ян не сможет больше встать...— Джисон задумчиво и с жалостью смотрит в угол.— Ты имеешь в виду даже такую ответственность?

В ответ Сынмин лишь молча смотрит на Хана.

— Да, Сон. Даже такую. — Отрезает он.

В спорте иначе быть не может. И где угодно, в любом другом занятии и деле. Ошибся —твоя вина и твои проблемы.

— Пойдём поедим. — Спустя минуту тишины неожиданно предлагает Хан.

—Пошли,— отвечает Сынмин, а далее продолжает уже тише,— сколько его уже крутить можно. Одно и то же показывают, — Сынмин выключает программу, — других, словно, нет.

— Завидуешь? — Они сидят под навесом у закусочной возле общежития. Джисон дует на руки, трёт их, ледяные снежинки валят ему за шиворот и парень время стряхивает их с капюшона.

— С чего бы? — Сынмина такое не заденет. Кроша рис палочками он трясёт от холода коленом. Не завтрак, а снежная пытка.

— Ну, помнишь... было время, когда ты им восхищался.— Продолжает Джисон.

— Кем? Яном?— Сынмин наконец оставляет несчастный комок риса в покое и смотрит на друга.

— Ну да,— Хан по куску отламывает хлеб и не спеша глотает,— говорил, он изящный,— Джисон загибает пальцы,— когда на льду, смелый и решительный. Точно, завидуешь!— Подытоживает Хан.

Унизительно.

— Завидуют лишь только тому, чего могут достичь сами, Сынмин, — уже серьёзно продолжает Хан, ты тоже много на что способен, поэтому перестань.

— Ты действительно думаешь, что мне нужны его заслуги? Он даже на отборочных ни разу не прошёл. Но все щебечут о его ”успехах” и возносят на пьедестал, а сейчас навели шум из-за обычного падения. Каждый хоть раз падал на льду, даже прилагая усилия...— Сынмина гложет из нутри и что-то непрятно начинает щипать у горла. Он осознаёт, что вылил слишком много желчи.

— Ну так выйди и скажи всё это самому Ян Чонину в лицо. Он сам прекрасно знает, что пьедесталы ему больше не светят. Так пусть убедится в этом ещё раз, только уже от тебя.

Хан иногда включает психолога. Сынмин отступает и старается отбиться от накатившего чувства вины. Доедают завтрак они уже в тишине. Шум машин за спиной монотонный, мимо проходящие люди вгрузают в снег, отмахиваясь от холодных потоков ветра. Сынмин откладывает пластиковую тарелку в сторону, и задумчиво рассматривает снежный перекрёсток.