Последний суд (2/2)

Впрочем, сидя здесь, Щука мало владел какой-либо информацией. До него долетали лишь обрывки слухов и сплетен, ведь вся история разворачивалась как раз в тот год, что он сидит за решёткой. Единственное, что Егор знал — что страсти кипели нешуточные. Такое ощущение, будто кто-то специально создал ещё одну нашумевшую историю вокруг их команды, чтобы отвлечь внимание от происходящего с ним и дать передышку его семье.

Между тем Андрей был ранен, потерял зрение. Яна стала изменять ему, а за ним стала ухаживать девушка, вступившись за которую, он получил пулю.

Щукин перевёл взгляд на свою защитницу, думая о том, как они смогли примириться после развода. Ради него? Но ещё больше его волновал вопрос: как вообще так вышло, что они расстались? Ведь на самом деле они были ужасно похожи. Он понял это теперь, когда Яна стала человеком, которого он за год видел чаще всего.

Она тоже непримирима, только в другом, она не умеет паясничать и острить, практически всегда она предельно серьёзна, но упряма до жути. Точно так же, как и Андрей, она спорит с жизнью до последнего, не упуская ни единого шанса. До сих пор неизвестно, каким образом она добилась суда присяжных.

А вот на шатенку, сидевшую прямо напротив судьи, Егор намеренно не обращал никакого внимания, хотя она, наоборот, делала всё, чтобы зацепить его взгляд на себе, но все попытки тщетны. Он сделал для неё всё, что мог, и всё на этом — они чужие. Порой ему хотелось, чтобы его осудили, ибо в таком случае встречаться с этой девушкой точно больше не придётся.

Присяжные заняли свои места, и воцарившаяся ненадолго тишина была нарушена.

— Прошу огласить, кто избран старшиной, — прогремел голос судьи.

— Ваша честь, открытым голосованием старшиной присяжных была избрана я — Сотникова Елизавета Павловна, — представилась она.

Это была молодая девушка лет тридцати, может, немного больше. Рыжие волосы, огромные глаза, уверена в себе.

Елена Щукина даже сняла очки. Их взгляды на секунду пересеклись. Она смотрела на главную присяжную взглядом, полным отчаяния, боли и мольбы — мольбы не судить сына. Девушка не растерялась, наткнувшись на взгляд измученной женщины; она понимала её и сделает всё, чтобы принять правильное решение.

— Для изложения сути обвинения слово предоставляется прокурору Юрасовой, — судья обратился к девушке. — Прошу вас, Екатерина Николаевна.

Прокурор поднялась со стула и внимательно осмотрела всех присутствующих. Создавалось впечатление, что она не только уверена в виновности Егора, но ещё и считает виноватыми в чём-либо всех присутствующих в этом зале. Впрочем, с этим и не поспоришь, каждый из нас в чём-то да виноват.

А вообще, интересная миссия у прокурора, не правда ли? Он всегда обвиняет. Всегда ищет в людях только плохие стороны, заранее сделав их виноватыми.

— «Ей бы не в прокуроры, а в модели пойти. Пятый размер, не меньше», — присвистнул Вадим Назаров. Кажется, молодого человека вообще не волновало происходящее.

Действительно, стройная фигура, округлые формы и внешний вид представительницы стороны обвинения впечатляли. Высокая блондинка с чёрными глазами, стройную фигуру обтягивала синяя форма, подчёркивая все достоинства девушки. На вид ей было не больше тридцати пяти лет.

— «Да уж, какие нынче в Москве прокуроры», — не удержался от мысленного комментария Виктор Анатольевич.

— Двадцать восьмого декабря две тысячи шестнадцатого года, — между тем начала обвинительница, — примерно в двадцать три часа двенадцать минут в Подольске в одной из раздевалок Ледового дворца, принадлежащей хоккейному клубу «Медведи», был обнаружен труп одного из игроков клуба, Смирнова Алексея Игоревича.

Молодой человек был сильно избит, а на шее был обнаружен тонкий след от веревки. Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что смерть наступила в период времени с двадцати двух до двадцати трёх часов в результате полученных травм.

На основании прямых и косвенных улик обвинение в убийстве предъявлено Щукину Егору Андреевичу, так как в ходе предварительного следствия стало известно, что примерно в двадцать один час тридцать минут тем же вечером между Смирновым и Щукиным произошёл конфликт, в ходе которого Щукин избил погибшего.

— «Интересно, почему не разъясняются причины конфликта, и почему умолчали об изнасиловании, произошедшем незадолго до драки?» — в речи московской коллеги бывалый «волк» Виктор Анатольевич сразу отыскал несколько ошибок, но, естественно, промолчал. В суде — не в школе, подсказку под парту не положишь, а ошибки могут дорого обойтись.

— Какова позиция защиты? — обратился судья к Яне, как только сторона обвинения закончила своё выступление.

Защита — значит ли это, что ты всегда на стороне подсудимого? Но если твой подзащитный действительно вор, убийца, насильник? А ты перед глазами присяжных защищаешь его? Каково защищать того, у кого руки в крови, того, кто давно продал свою совесть?

Значит ли это, что в таком случае ты вступаешь в сделку с собственной совестью?

Но с Яной всё не так просто, девушка стала практикующим адвокатом чуть больше года назад, но уже успела заслужить прозвище «адвокат-капризуля». Девушка выбирала себе дела очень долго, никогда не хватаясь за первое, что ей предлагали. Уровень скрупулёзности в таких вопросах просто зашкаливал.

— Невестка прокурора, вот носом и воротит, — говорили люди, хоть они с Андреем уже и не были женаты.

Но дело было в другом: Самойлова никогда не бралась за защиту клиента, если хоть немного сомневалась в его невиновности. Она всегда старалась сотрудничать с совестью, помня, что её собственная давно была запятнана. Ведь она почти с лёгкостью бросила слепого мужа, когда тот стал обузой.

В случае с Егором ситуация была сложной, ибо он сам признавал, что избил Смирнова; задача Яны состояла в том, чтобы изменить статью «убийство» на статью о причинении тяжкого вреда здоровью, и хорошо бы в состоянии аффекта. Девушка сомневалась в том, что скончался Смирнов от побоев, дело явно в чём-то другом. А если ей удастся, то они с Кислым будут квиты, она уже не будет так виновата перед ним.

— Будет озвучена в ходе судебного следствия, — скромно отозвалась девушка, поднявшись со своего места.

— Благодарю вас, Яна Фёдоровна, присаживайтесь.

— Встаньте, подсудимый! — Егор послушно поднялся, глядя прямо в глаза судье. Бояться ему уже было нечего. — Представьтесь!

— Щукин Егор Андреевич, тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, игрок хоккейного клуба «Медведи», — произнёс он фразу, которая уже отскакивала от зубов, даже если его разбудить посреди ночи.

— Виновным себя признаёте? — прозвучал вопрос.

Это был вопрос, который терзал уже много месяцев и присутствующих, и самого Егора.

А признаёт ли он себя виновным?

Егор точно помнил: когда он уходил из раздевалки, Алексей был жив и даже сыпал проклятиями в его адрес. Ну не мог он его убить, ну не мог! Но ведь он мог умереть позже от побоев, а значит, Егор убийца, хоть и случайный. Однако смущало то, что он его не душил, а у Смирнова на шее след удушения.

Можно сказать «виновен», и тогда это точно будет последний суд, и в жизни появится хоть какая-то определённость; Егору этого очень хотелось.

Но признать вину означало окончательно добить мать, которая верит в обратное больше, чем в Бога, и подвести Яну, которая чуть ли не ногтями землю роет в поиске доказательств, всеми силами пытаясь облегчить его участь.

В таком случае, все её старания напрасны? Да и потом, какой пример он подаёт младшему брату? Просто признает, что он убил человека? Да мама столько раз твердила о том, что он пример для Димы — жаль, опомнился он поздно.

Парня терзали сомнения, а зал, буквально не дыша, замер в ожидании ответа. Помещение окутала «мёртвая» тишина.