1.4 (2/2)
Сердце замерло. Эймонд действовал на инстинктах: не соображая, что совершает самоубийство, он вылетел наружу и закрыл собой девочку, выставляя вперед оружие.
Одноглазая морда зависла в паре метров. Чудовище вздрогнуло, единственный здоровый глаз закатился, а через секунду голова отделилась от туловища и подкатилась к ногам Эймонда.
Сир Харвин Стронг, тяжело дыша, вытер меч о штанину.
***</p>
Висения спала и видела сны. Ей снилась старая Валирия, такой, какой ее описывал дедушка и мать. Во сне казалось, что старый город восстановили, а в небе летают сотни драконов размером с Балериона и больше. Она так же парила над Валирией, ладонями доставая до холодных облачных обрывков, почти у самого солнца. Висения не видела своего дракона, но точно знала, что это девочка, и что она счастлива со своей наездницей.
Вдруг, впереди выросла огромная каменная стена, отрезая принцессу от всего мира. Висения велела дракону атаковать преграду, да все бесполезно. Вместо того, чтобы разрушиться, стена стала окутывать их, расти вокруг, словно живая. Принцесса оказалась заперта в башне.
Ведомая чужим голосом, девочка прислушалась. Снаружи «башни» шел разгоряченный спор.
– Если бы не ваша дочь, всего этого можно было бы избежать! – голос королевы дрожал.
Принцесса Рейнира шептала, но даже так в ее словах горел огонь:
– Алисента, ты ума лишилась?! Мой ребенок лежит без сознания, и ты еще смеешь обвинять ее!
– Кто пускает дочь на охоту?!
Эймонд вмешался:
– Матушка, прошу тебя! Мы думали там сидит дракон!
– Эймонд, ты окончательно помешался… – охнула королева.
Ядовитый голос Эйгона раздался откуда-то издалека:
– Братец, да ты никак влюблен!
– Не пори чушь! – в унисон ужаснулись обе матери. Рейнира добавила: – Они проводят слишком много времени вместе!
– Ваше Величество, Ваше Высочество, прошу, покиньте палатку! – видимо мейстеру Орвилю надоело слушать монаршью перепалку. – Принцесса легко отделалась, но ей необходим покой и тишина.
Больше Висения ничего не слышала и не видела. Сны сменились беспокойной чернотой, пока, наконец, не выпустили девочку в мир яви.
Голова трещала и тело саднило. Висения разлепила глаза.
В незнакомой палатке царила полутьма. Слева слабо горел небольшой факел, остальные оказались потушены. Девочку кто-то перевязал и укутал в покрывало по самый подбородок.
Принцесса напрягла память, но голову прострелила острая боль. Она помнила, как входила в пещеру, а потом наступала серая дымка из воплей и боли. Девочка приподнялась на локтях, стараясь не двигаться слишком резко.
Возле выхода на длинной скамье сидел дядя Эймонд. Спиной к девочке, он, как всегда, держался слишком прямо, что-то рассеяно перебирал пальцами.
– Мы нашли дракона? – голос Висении оказался тихим, но достаточным, чтобы заставить Эймонда вздрогнуть и соскочить со скамьи.
Принц тут же оказался возле племянницы и схватил ее за перевязанную руку. В холодных глазах читалось выстраданное облегчение.
– Нет. Но нашли медведя, помнишь?
Девочка снова напрягла память, да разум и на этот раз отказался отдавать воспоминания. Висения покачала головой.
Дядя принялся пересказывать ей события прошедшего дня, нехотя добавив, что благодарен сиру Стронгу за спасение. Если бы стражи не заметили пропажу детей, то вряд ли они разговаривали бы сейчас.
Висения слушала внимательно, но упоминание возможной смерти заставило ее побледнеть. Дядя заметил это.
– Все не важно, – принц вложил в ее ладонь что-то холодное. – Лучше погляди, какие восхитительные клыки мы добыли!
Он помог придвинуть еще слабую руку к ее лицу. В ней красовался длинный белый зуб, занимавший всю девичью ладонь.
– Джейк с Люком умрут от зависти! – хрипло возвестила она.
Эймонд усмехнулся. О племянниках он думать забыл.
– А давай поклянемся в вечной дружбе? – вдруг выдала Висения. – Как северяне.
Древний обычай северян протыкать себе ладонь клыками убитых животных не прельщал принцессу, но сейчас очень хотелось скрепить успех какой-нибудь кровожадной традицией. В конце концов, они победили целого медведя, даже если чужими руками!
Дядя поглядел на клык, потом на тонкие пальчики Висении и скривился:
– Не стоит, тебе будет больно…
– Если не хочешь дружить со мной, так и скажи! – девочка надулась и постаралась встать, но Эймонд поспешил уложить ее обратно на кушетку.
Он схватил свой клык и с силой воткнул в ладонь. На белой коже тут же проступила алая кровь.
Висения, не ожидавшая от принца такой жесткости, хотела отдернуть его, но Эймонд отмахнулся. Он сжал поврежденную ладонь в кулак и кивнул девочке:
– Сама сможешь?
Не желая рассекать себе пол ладони, девочка кивнула. Висения поудобнее взяла импровизированное оружие, приложила к коже и надавила. Ее сил хватило лишь на крохотную ранку.
– Сейчас, я повторю… – прошептала принцесса, но дядя схватил ее поврежденную руку своей.
Кровь смешалась.
– Поздравляю, племянница, теперь ты от меня никуда не денешься, – Эймонд коварно усмехнулся.
Девочка скопировала его ухмылку:
– Нет, дядя, это тебе не отделаться!
– Дочка! – испуганный голос матери заставил Висению виновато скукожиться. – Ты очнулась!
В палатке появилась Рейнира в сопровождении сира Стронга. За ними ввалились перепуганные братья.
Прежде, чем кто-то заметил, Эймонд и Висения спрятали свои кровавые ладони.
– Я, пожалуй, пойду, – он поклонился вошедшей Рейнире и поспешил удалиться.
Матушка долго разглядывала Висению, то благодаря богов за спасения, то бросаясь возмущениями в адрес дочери. Девочка слезно просила прощения и обещала, что этого никогда не повторится. Конечно, ей никто не верил.
Прошло несколько часов, прежде чем глаза Висении потяжелели, и она стала засыпать. Рейнира поцеловала дочку, велев той отдыхать. Все собравшиеся двинулись прочь.
Висения вдруг вспомнила некоторые детали своего причудливого сна. С трудом разлепив глаза, она окликнула сира Харвина.
Капитан остановился у выхода. Висении подумалось, что сейчас он выглядит слишком уставшим и измучанным. На привычно жизнерадостное лицо легла тень.
– Скажите, что такое любовь? – губы ее заплетались. – Я читала о ней, но никогда не понимала.
– Какие вопросы ты задаешь, моя госпожа! Может обсудим их завтра?
– Прошу вас!
Сир Харвин устало улыбнулся. Он вернулся к девочке и взял ее за руку.
– Любовь – весьма непростое понятие, – проговорил он. – Любя беспокоятся о другом больше, чем о себе. Готовы делать все, лишь бы милый сердцу был счастлив и здоров, – сир Стронг аккуратно перевернул ее порезанную ладонь. Кровь Висения вытереть успела, но посерединке чернел заживающий порез. – Иногда это значит подсовывать обидчикам драконий навоз и сжигать им волосы…
Принцесса вздрогнула. Сон на мгновение отступил, и девочка затравленно спросила:
– Вы рассказали матушке?
Сир Стронг нежно погладил ее по ладошке.
– О чем это вы, моя госпожа? – капитан поцеловал ее в лоб, подмигнул и, с поклоном, удалился.
Сил удивляться не осталось. Висения погрузилась в сон.