Глава 105 (1/2)
— Дорогой Бэрк, — начала Хепзиба Смит, когда количество пирожных на тарелке уменьшилось вдвое, а Горбин подобострастно подал ей четвертую малюсенькую, словно напёрсток, чашку кофе, — маленькая птичка напела мне, что у вас есть одна прелюбопытная вещица.
— Только одна? — усмехнулся Карактак, коря себя, что слишком рано намекнул щедрой клиентке про свое самое удачное приобретение. — Боюсь, ваша птичка не точна, мадам. В моей лавке множество уникальных артефактов, достойных вашего внимания. Возьмите хотя бы Руку Славы... — он кивком указал на стоявшую на постаменте иссохшую человеческую кисть, обладающую одной весьма уникальной особенностью: в абсолютной темноте свет вставленной в Руку Славы свечи был виден только тому, кто ее держал. Такой артефакт мог здорово пригодиться во время ограбления или для иных темных делишек, однако почему-то покупателя на него не находилось уже пару десятилетий.
— Фу! — брезгливо скривилась Хепзиба, поправляя съехавший набок парик. — Какая гадость! К чему она мне? Нет-нет, я говорю вовсе не о ней! Мне сказали, что вам удалось раздобыть подлинный медальон Салазара Слизерина. Я хочу на него взглянуть! — Хепзиба капризно надула накрашенные алой помадой губы. — Если, конечно, слухам можно верить.
— Можно! — степенно кивнул Бэрк, прикидывая, сколько запросить за уникальный артефакт, доставшийся ему почти что даром. — Горбин, принесите мадам Смит медальон.
Несколько минут спустя Горбин положил на столик, с которого временно убрали кофейный сервиз и пирожные, бархатную подушку, служившую подставкой для массивного золотого украшения на витой цепочке.
— Какая прелесть! — Хепзиба провела толстым пальцем по искусно выложенной на крышке изумрудной змейке. — Вы уверены, что это в самом деле подлинный медальон самого великого Слизерина?
— Вне всяких сомнений, мадам, — подобострастно улыбнулся Горбин, — я сам установил его подлинность. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей компетенции?
— Как можно! — всплеснула руками Хепзиба. — Я всецело вам доверяю. Но прежде, чем купить эту вещь — а я в этом весьма заинтересована, — мне хотелось бы показать ее своему поверенному.
— Разумеется, — кивнул Горбин, — это ваше право.
— Тогда завтра вечером жду вас у себя.
* * *
Картина переменилась. Теперь Северус и Септимус словно незримо присутствовали в весьма причудливо обставленной гостиной.
— Это напоминает Выручай-комнату, — с усмешкой произнес Снейп, не опасаясь быть услышанным, а затем пояснил: — Когда она превращается в комнату Забытых вещей, то выглядит почти так же. Только вещи, которыми она набита, большей частью сломаны.
— И как только хозяева вообще умудряются находить тропинку посреди всего этого хлама? — искренне удивился Септимус.
В самом деле! Заставленная всевозможными застекленными шкафчиками, в которых Хепзиба, очевидно, хранила свои сокровища, причудливыми растениями в огромных кадках, креслами, обтянутыми шелком скамеечками для ног и пуфиками, гостиная походила на довольно безвкусную смесь будуара, оранжереи и лавки древностей. Хозяйка восседала сейчас в массивном кресле и внимательно наблюдала, как тщедушный волшебник с большим, походившим на клюв хищной птицы, носом вертел в руках медальон, рассматривая его и так и этак.
В соседнем кресле с абсолютно непроницаемым лицом расположился Бэрк.
— Что вы думаете, Плиний? — нетерпеливо поинтересовалась Хепзиба. — Это точно медальон самого Салазара Слизерина?
Поверенный ещё несколько раз коснулся украшения волшебной палочкой, а затем ответил:
— Вне всяких сомнений, мадам. Это — подлинник.
— И сколько может стоить такая вещица? — маленькие глазки Хепзибы загорелись азартом коллекционера.
— Мадам, — вкрадчиво произнес Бэрк, — артефакт, как вы и сами понимаете, бесценен...
На лице Хепзибы отразилось столь горькое разочарование, что казалось, она сейчас разрыдается.
— Но я хочу купить его! — топнула она ногой, затянутой в атласную домашнюю туфлю. — В нашем мире все имеет свою цену. Назовите вашу сумму.
— Десять тысяч галлеонов, — глядя ей прямо в глаза, сказал Бэрк, — и ни кнатом меньше.
— Девять! — отчеканила Хепзиба, превратившись из карикатурно молодящейся старухи в дельца, не собиравшегося упустить важную сделку.
— Девять с половиной — моя последняя цена, — учтиво поклонился Бэрк.
— Вы пустите меня по миру! — картинно закатила глаза Хепзиба. — Девять тысяч четыреста.
— Только из глубочайшего уважения к вам, мадам, — Бэрк выдержал театральную паузу, — согласен!
— Похлеба! — визгливо позвала Хепзиба. — Принеси мой кошель. С вами всегда приятно иметь дело, дорогой мистер Бэрк.
В небольшом просвете между мебелью показался поднос с туго набитым кошельком, плывущий, как могло почудиться с первого взгляда, прямо по воздуху. Однако скоро выяснилось, что поднос двигался не сам по себе. Его несла на голове старая-престарая эльфийка, одетая в чистую холстину, задрапированную на манер тоги.
— Прошу вас, мадам! — пропищала она, ставя поднос на низкий столик перед хозяйкой.