Глава 102 (1/2)

За день они успели полностью разделаться с домашними заданиями, которыми, в преддверии СОВ, завалили будущих пятикурсников перед началом летних каникул. Уставший от писанины Сириус предложил немного развеяться и попрактиковаться в защитных чарах, однако рассудительный Ремус тут же остудил его пыл:

— Ты забыл, что нам запрещено колдовать на каникулах! За нарушение этого правила можно запросто схлопотать выговор от сотрудников Сектора борьбы с неправомерным использованием магии.

— В тебе говорит сын министерского работника, — отмахнулся от него Сириус. — Помнишь, как мы тренировались прогонять боггарта с твоим отцом, а потом учились вызвать Патронуса с Северусом, и никому до этого не было ровно никакого дела.

— Так это потому, что в Министерстве знают, что в Кардиффе и Стоунхилле проживают семьи волшебников, — назидательно произнес Северус. — Поскольку у Министерства нет возможности определить, кто именно совершил колдовство, взрослые или дети, в таких местах можно иногда нарушить запрет. Что же касается Коукворта, единственной волшебницей в округе является Лили. Если мы начнем колдовать, в Министерстве сразу же подумают на нее.

— Ясно, — Сириус внял объяснениям и моментально сник, как частенько с ним происходило, если его пожелания не выполнялись. — Тогда чем мы займемся? В квиддич, наверное, тоже играть нельзя.

— В квиддич нельзя, а в футбол — можно! — улыбнулась Лили. — Если вы не против, я попрошу папу, и он вас научит.

— Футбол? — искренне удивился Джеймс. — Что это за игра?

— Увидишь! — напустив на себя таинственный вид, произнес Северус. — Тебе понравится!

В последних словах Снейп не был уверен. В отличие от своих друзей, он прекрасно знал, что такое футбол. Лет до шести, когда у него еще не проявилась магия, он страстно завидовал соседским мальчишкам, в любую погоду самозабвенно гонявшим мяч на поле. Тогда ему, разумеется, очень хотелось, чтобы его тоже позвали играть с ними, но такого никогда не происходило. Мальчишки чурались мрачного, одетого в обноски заморыша, а однажды даже принялись швырять в него камнями.

— Не плачь! — сказала ему тогда мать, залечивая ссадины и ушибы. — Очень скоро ты поймешь, что эти жалкие магглы и мизинца твоего не стоят!

— А кто такие магглы? — спросил Северус, шмыгая носом. Он ненавидел демонстрировать собственную слабость даже матери, но уж очень больно саднила разбитая при падении коленка.

— Никто! — в голосе матери послышалось презрение. — Те, у кого нет магии.

— А вдруг и я тоже маггл? — спросил Северус, внезапно испугавшись, что его магия, пробуждения которой он ждал с таким нетерпением, так и не проснется. И тогда мать, единственный близкий ему человек, будет смотреть на него с ледяным презрением и называть отвратительным словом «маггл».

К счастью, этого не произошло. В очередной раз, когда подвыпивший отец принялся угрожать матери, а затем замахнулся на нее, Северус крепко зажмурился и представил, что некая сила связывает разбушевавшегося Тобиаса по рукам и ногам. В тот же момент послышался испуганный возглас, а затем грохот свалившегося тела. Открыв глаза, Северус увидел валявшегося на полу отца, прочно обмотанного невесть откуда появившимися веревками.

Больше он никогда не сожалел о том, что его сторонились соседские мальчишки. Они и все прочие жители Коукворта, включая вечно пьяного Тобиаса, стали для него «презренными магглами, не стоящими его мизинца». Так было до тех пор, пока на детской площадке он не увидел Лили.

* * *

Часа через три, с трудом смыв грязь с рук и лиц, Мушкетеры с огромным аппетитом уплетали все, что подала на стол миссис Эванс.

— Надо вам сказать, что для дилетантов вы играете просто отлично, — с довольным видом произнес мистер Эванс. — Еще несколько подобных тренировок, и я сделал бы из вас приличных игроков. А у тебя, Джеймс, просто отменная реакция.

— Это все квиддич, — покраснел от смущения Поттер. — После снитча поймать футбольный мяч не составляет большого труда.

— Да, точно, я и забыл, что в твою задачу входит поймать совсем крошечный мячик, — хлопнул себя по лбу мистер Эванс. — Дорого бы я отдал за возможность посмотреть на это зрелище!

— И не мечтай, папа, — тяжело вздохнула молчавшая до этого Петунья. — В Хогвартс нам никогда не попасть!

На несколько минут воцарилось молчание. Поттер глубоко задумался. Он даже перестал есть, хотя до этого твердил, что умирает от голода.