Глава 7: Жестокий принц (1/2)

POV Мими</p>

Улыбается.

Люцифер, мать его. Улыбается.

Не помню даже, чтобы когда-то видела его в таком настроении. Обычно он либо хмурится, либо ухмыляется — и лично у меня одинаково трясутся поджилки в обоих случаях. Не то, чтобы он сделал мне что-то плохое, просто для меня он всегда был чем-то величественным и недосягаемым. Даже в большей мере, чем покойный Сатана: папа часто разрешал мне сопровождать его на встречи, и Самаэль относился ко мне почти как к родной. А вот Люцифера я видела редко, и он всегда был занят какими-то своими, крайне серьёзными и интересными делами. Я пару раз даже пыталась полюбопытствовать, увязывалась за ним — но один его грозный взгляд тушил весь мой детский пыл.

А теперь он улыбается. Не во все тридцать два, конечно, и всё же его лицо как будто посветлело на пару тонов. И Вики рядом с ним сияет, как начищенное столовое серебро: так рада, что угадала с сюрпризом, что чуть в ладоши не хлопает — вижу это по восторженному трепетанию белых перьев. Она вся такая светлая, чистая, совершенно не подходящая к окружающему пространству. Ей бы впору стоять не посреди грязной улицы, где шатается местная пьянь, а где-нибудь на далёкой горной вершине, чтобы всё вокруг отражало её свет.

До сих пор мне думалось, что и рядом с Люцифером ей делать нечего. Не потому, что она не дотягивает до роли жены Сатаны, нет — просто их пара казалась мне совершенно невозможной. Всё равно, что стейк с кровью заедать зефиром, или к строгому бордовому корсету пришить пышную юбку с рюшами — абсурдно, бредово и точно не приведёт ни к чему хорошему.

Теперь же я начинаю сомневаться в своих умозаключениях. Да, Вики и Люцифер полные противоположности: даже внешне их контраст слишком ярко бросается в глаза. Но сейчас, когда они стоят рядом, когда он негромко говорит пару благодарных слов, а она до самых кончиков ушей покрывается густым румянцем и что-то лепечет в ответ — это отчего-то не выглядит неправильным. Наоборот, внутри теплеет, и даже неприятный опыт последнего часа сразу забывается.

До тех пор, пока Люцифер не оглядывается на меня. Впивается взором, в котором не осталось и толики благодушия, и я аж вздрагиваю от неожиданности и нарастающего страха. Вики сразу спохватывается, заметив перемену в его настроении, и взволнованно тараторит:

— Мими не виновата! Я хотела уйти тихо, чтобы никто не понял, что я взяла часы. Поэтому мы никому ничего не сказали и пошли одни. Если кого и винить, то меня.

— Не говори глупостей, — отрезает Люцифер, совершенно не впечатлённый её аргументом. — Как твоя личная служанка, она должна была подумать о безопасности.

— Но она не знала, что здесь может быть опасно…

Конечно, не знала. Отродясь не бывала в этих краях и даже представить не могла, что Астарот расположился здесь, среди бедных домов, дешёвых таверн и борделей. Он как-то говорил, что не любит вычурности главных улиц, но ведь он много чего говорит, и далеко не все его слова имеют значение. По правде говоря, не стоило вообще выходить из замка без охраны — куда бы то ни было — но об этом я не подумала. И, вообще-то, это не моя вина: я не напрашивалась в служанки, и рассчитывать на мою ответственность в этом деле как минимум странно.

Но Люцифера это явно не заботит: он смотрит на меня так грозно, как будто я специально подвергла опасности его жену, чтобы… Чтобы что? Отомстить за отца и за себя? Если кому и мстить, то не ему — он должен это понимать. Но вместо этого он продолжает сверлить меня глазами, а я продолжаю делать вид, что мне вовсе не страшно — не уверена, что выходит удачно.

Когда Люцифер, ничего больше не сказав, поднимается ввысь и задерживается, дожидаясь нас, меня так и тянет полететь в противоположную сторону. Но, во-первых, лететь мне больше некуда, а во-вторых, Вики так искренне и подбадривающе мне кивает, что оставить её поддержку без внимания было бы жестоко. Глубоко вздохнув, я всё-таки следую за ней и весь путь до замка пытаюсь угадать, какое наказание меня ждёт. Вариантов много, один хуже другого.

Самый безобидный — обычный выговор. Да, выслушивать поток обвинений из уст самого Сатаны крайне неприятно, но никаких долгосрочных последствий от этого не предвидится. Разве что мне придётся какое-то время избегать попадаться ему на глаза — но с этим я как-нибудь управлюсь. К тому же, есть вероятность, что после удачного сюрприза Вики выговор не затянется слишком долго: всё-таки Люцифер сейчас в лучшем настроении, чем когда только появился.

Чуть хуже, но всё ещё терпимо — запрет покидать замок. Не могу сказать, что у меня полно дел в городе, но вечерами я частенько выбираюсь в центр. Брожу по красивым улицам, представляю, что направляюсь на вечеринку в шикарном платье, собираясь всю ночь привести в компании глифта и Высших демонов — прямо как раньше. Это одно из немногих занятий, которое помогает не сойти с ума после случившегося, и я уверена, что Люцифер о нём знает. И с радостью лишит меня такой привилегии на время, чтобы я точно запомнила урок.

И, наконец, самое страшное — он может снять меня с роли личной служанки Вики, понизив обратно до горничной или посудомойки. Первые недели своего нового положения я провела попеременно занимая эти должности, и вернуться к ним было бы сущим кошмаром. Я ежедневно стирала кожу на руках почти до крови, у меня постоянно ныла спина и болели ноги — а уж о том, насколько противно прибираться в гостиных после развязных вечеринок, я вообще молчу. Нынешняя роль нравится мне куда больше, и общество Вики оказалось не таким тягостным, как я думала — напротив, оно отвлекает от моего плачевного положения. Словом, это наказание вышло бы для меня самым жестоким.

А ещё Люцифер может скормить меня драконам — кровожадно и не в его стиле, но всё же риск есть всегда.

Мы приземляемся у главного входа, и Люцифер с Вики сразу направляются внутрь. Я спешу за ними, морально готовясь к каждому из представленных наказаний, но уже возле дверей Сатана поворачивается и бросает, кивнув в мою сторону:

— Займись ей, чтоб больше такого не повторилось.

Проследив за направлением его взгляда, я застываю как вкопанная: лучше бы он скормил меня драконам.

С виду Далия совсем не страшная: выглядит как демоница средних лет, высокая и сухая, с кудрявыми каштановыми волосами до подбородка и мягким, добродушным лицом. Но за безобидной внешностью скрывается настоящее зло, вводящее в ужас всех, кто с ним сталкивается. И не потому, что домоправительница Сатаны пережила уже три поколения владык, и никому доподлинно неизвестно, откуда и как она появилась. Не потому, что легенды о том, что по её вине из замка пропадают красивые служанки, очень похожи на правду. И даже не потому, что её в шутку называют настоящим Цербером, ведь по сравнению с ней огромная трёхглавая псина, что сторожит сокровищницы Люцифера — не более чем милый щеночек.

Просто Далия умеет вынуть душу — и вовсе не так, как мы, демоны, это любим. Вместо способностей суккуба, договоров или специальных инструментов у неё — беседы. Долгие, скучные, до скрипа зубов нудные, выматывающие морально и физически. Когда я разбила пару тарелок на кухне, то провела в её кабинете несколько часов — всё это время она показывала мне, как правильно складывать чистую посуду после мытья. Мне хотелось выть и лезть на стену, а она раз за разом поправляла мои пальцы, приговаривая, что надо держать их шире, или уже, или крепче, или слабее — словом, наказывала меня своим издевательским терпением.

Убежать прочь мне хочется теперь ещё сильнее, но шансов по-прежнему нет, поэтому я понуро ступаю за домоправительницей в её кабинет. Она очень любит драконов: в небольшой комнате со скудным убранством столько картин, фигурок, украшений и прочей дребедени с драконами, что от ряби в глазах меня начинает подташнивать. Не дожидаясь приглашения, я уныло опускаюсь на деревянный ступ прямо перед столом Далии — он идеально убран, все бумаги сложены в ровную стопку, а фигурки расставлены по росту и цвету вдоль боковых краёв — и готовлюсь к моральному изнасилованию.

— Мими, детка, — приторно-ласково начинает демоница, присаживаясь напротив. — Расскажи, пожалуйста, что случилось?

— К нам с Ви… С Её Величеством в городе пристали какие-то пьяные демоны, — выдыхаю я, мысленно ставя перед собой задачу ответить на каждый вопрос в надежде, что так она быстрее отстанет.

— Какой ужас! — притворно удивляется Далия. — И что же к этому привело?

— Мы пошли в город одни, без охраны, — отчеканиваю я. — Это была моя вина: я не подумала и не доглядела, больше такого не повторится.

Домоправительница молчит, и я позволяю себе обрадоваться: возможно, скорое (и лишь наполовину искреннее) признание вины помогло, и она решила, что я уже всё осознала. Но нет - внутри у меня всё сразу падает, как только она вновь заговаривает:

— Подожди-подожди, — опирается локтями на стол и смотрит на меня поверх сложенных вместе пальцев. — Почему вы пошли в город одни?

— Говорю же: я не подумала, моя ошибка, я её уже поняла.

— Но почему ты не подумала?

Далия медленно и чётко артикулирует вопрос, и пускай в её лице ничего не выдаёт приподнятого настроения, я уверена, что она сидит в предвкушении своей любимой игры.

— Я не знала, что в той части города может быть опасно. Я никогда там не была.

— Да, но ведь в любом месте можно встретить недоброжелательных личностей, — вкрадчиво замечает домоправительница, и от её тона я злюсь сильнее с каждой секундой. — Почему ты не могла предположить, что это произойдёт?

— Понятия не имею, — цежу я сквозь зубы.

— Ну, наверное, у тебя есть какие-то догадки на этот счёт?

Я упрямо мотаю головой, прекрасно осознавая, что любой ответ будет использован против меня. Возможно, стоит вообще предоставить ей возможность говорить, и отвлечься на другие мысли? Рано или поздно у неё пересохнет в горле, или голос сядет, или язык сточится, в конце концов — значит, бесконечно она меня тут не продержит.

— Мими, это очень серьёзное происшествие, — не дождавшись от меня и одной внятной буквы, продолжает Далия. — Нужно приложить все усилия, чтобы оно больше не повторилось…

Как я и думала, она начинает разглагольствовать без моей помощи, лишь изредка останавливаясь, чтобы выразительно поглядеть на меня или задать очередной риторический вопрос. Я же твёрдо вознамерилась молчать и отвлекать себя — кажется, сейчас самое подходящее время, чтобы пересчитать всех драконов в этом кабинете.

— Покидая замок с Её Величеством, ты обязана уведомлять об этом меня и главу замковой стражи, который предоставит вам в сопровождение нескольких солдат…

Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… О, Великая Преисподняя, как можно настолько сильно любить этих тварей? Может, она сама раньше была драконом? Не тем, на которых мы летаем, а страшным, грозным, какие прячутся в самых глубоких пещерах и выбираются оттуда лишь для того, чтобы полакомиться жителями окрестных деревень. А потом она решила, что это слишком скучно, обратилась демоницей и попросилась к Сатане на службу, чтобы донимать других уже словесно? Звучит вполне правдоподобно.

— В случае, если невозможно найти меня или главу стражи, ты должна…

Пересчитала всех драконов, узнала точное количество каменных плит на полу, мысленно составила новые узоры из мозаики на окне, но всё равно отвлечься не получается: монотонные нравоучения Далии доносятся до меня, сбивая с попыток, и от злости я уже томлюсь на медленном огне. Сжимаю и разжимаю кулаки, постукиваю пальцами по коленке, нетерпеливо дёргаю ногой, а она как будто только усерднее начинает растягивать свои фразы, чтобы довести меня до точки кипения. Дино взорвался бы от злорадства, увидь он меня сейчас.

Это ведь всё из-за него: если бы он не подставил папу перед Люцифером, я бы сейчас сидела в родном поместье, выбирая фасон очередного шикарного платья для какого-нибудь приёма. Но Дино решил, что я заслуживаю потерять всё, лишиться привычной жизни, семьи и будущего из-за одной ошибки, и теперь я вынуждена выслушивать наставления Далии, чтобы не остаться без работы и крыши над головой.

К гневу примешивается ещё и жгучая обида. Я всегда считала Дино честным и благородным. С самого детства он относился ко мне чутко, поддерживал и защищал. Мы прощали друг другу куда более значительные промахи, ведь попросту не могли долго оставаться порознь. Я до сих пор не могу понять, почему именно те несколько фраз, слетевшие с развязанного глифтом языка, оказались для него непростительными — и как они могли перечеркнуть вековую дружбу. Однако это не единственная причина, по которой мне так больно.

Я ведь далеко не всё рассказала Вики.

— Ты уверен, что хочешь идти? — осторожно уточняю я. — Я могу остаться с тобой: поужинаем, выпьем, поговорим или помолчим — только скажи.

Со смерти Самаэля прошло почти три недели, и Ад постепенно вернулся к жизни. Времени горевать у Люцифера и Дино не было, ведь им пришлось срочно перенимать дела, и из-за этого к переживаниям о смерти отца добавились новые тревоги. Дино вымотан: даже сидя чуть поодаль на кушетке, я вижу, что его лицо слегка осунулось, под глазами залегли тёмные круги, а между бровей залегла морщина — слишком часто он стал хмуриться. И тем не менее, он не пропускает ни одной вечеринки, ни одного мероприятия, каким бы поздним и долгим оно не было. Мы даже толком и не обсудили случившееся: демон как будто вознамерился выжать себя до последней корочки вместо того, чтобы принять поддержку и дать себе возможность оправиться.

— Всё в порядке, — отзывается он, методично застёгивая чёрную рубашку.

— Я же вижу, что нет.

Оставив верхние три пуговицы без внимания, Дино вздыхает. Поворачивается ко мне, безошибочно различив беспокойство в моём тоне, и медленно подходит. Берёт мои руки в свои и наклоняется — так близко, что у меня дыхание перехватывает.

— Я знаю, что ты волнуешься за меня. Ты отличная подруга, и я это очень ценю.

Подруга.

В последнее время это слово стало мне ненавистно. Я еле сдерживаюсь, чтобы не поморщиться, и тут же мысленно одёргиваю себя: совсем не подходящий момент, чтобы даже думать о своих чувствах. Возможно, потом, когда Дино придёт в себя, я наберусь храбрости и расскажу обо всём. Но сейчас ему совершенно точно не до романтики и не до отношений.

— … Хорошо?

Киваю, опустив тот факт, что не расслышала ни слова. Дино ещё на пару мгновений задерживается, и я почти растворяюсь в его запахе — свежем, как море, с сочной цитрусовой кислинкой. Будь моя воля, я бы от него не отлипала: ещё никогда мне так не нравился аромат чужой энергии.

Но потом Дино всё-таки выпрямляется.

— Она понравится тебе, вот увидишь, — с лёгкой улыбкой обещает он, а я чувствую, как внутри всё опускается.

Она?

Я судорожно перебираю воспоминания последних минут, чтобы понять, о чём он говорил: кажется, объяснил, что вечеринки помогают ему отвлекаться, и что, к тому же, он должен меня с кем-то познакомить — очевидно, с какой-то демоницей.

Сердце начинает биться чаще, но я не подаю виду — нацепляю на лицо ухмылку, весело болтаю ногой и, как ни в чём не бывало, спрашиваю:

— Неужто какой-то даме, наконец, удалось тебя завоевать?

Пожалуйста, пусть он скажет, что я всё не так поняла. Или рассмеётся и вовсе признается, что пошутил. Уж лучше я окажусь наивной дурой, чем… ещё более наивной дурой.

Дино встаёт напротив зеркала, чтобы закатать рукава. Ловит мой взор в отражении, внимательно вглядывается в моё лицо — мне даже думается, что он различил моё притворство. Но потом он пожимает плечами:

— Пока рано говорить. Но, думаю, у неё есть все шансы.

Я самая наивная дура из всех, что только видела Преисподняя.

Не совладав с разочарованием, я всё-таки отвожу глаза, но по-прежнему не спускаю с губ натянутой усмешки. Хотя, натянутая она лишь наполовину — в душе я искренне насмехаюсь над собой и своими несбывшимися надеждами. На что я только рассчитывала? Это наши родители всё строили планы нас свести — Дино всегда видел во мне лишь подругу.

— Идём?

Закончив с приготовлениями, принц останавливается около меня и протягивает ладонь, но я игнорирую его жест. Поднимаюсь и, расправив ткань длинной юбки, направляюсь к выходу. Надеюсь, Люцифер не поскупится на глифт: мне потребуется очень много этой дряни, чтобы утопить свои чувства.

Ни одна гостиная замка не вместила бы в себе стольких гостей, поэтому для сегодняшней вечеринки переоборудовали парадный зал: место в середине оставили пустым для танцующих, а по сторонам поставили кожаные диваны и кресла. Я расположилась в самом углу, чтобы никто не мешал моей священной миссии влить в себя как можно больше глифта. Периодически кто-то из знакомых находит меня, но я ограничиваюсь парой вежливых фраз и снова возвращаю всё внимание к ним.

Летиция — так её зовут. Высокая блондинка с большими глазами и стройной фигурой. Изящная, как лиана, она танцует плавно и грациозно, совсем непохоже на вызывающе виляющих бёдрами демониц вокруг. Её движения завораживают — не только меня, но и Дино. Он умело кружит её, то и дело притягивает к себе за тонкую талию и смотрит так внимательно, так влюблённо, что мои внутренности жжёт нестерпимой ревностью.

Я пытаюсь потушить её огонь, залпом выпив уже пятый бокал холодного глифта, но не помогает совершенно. Мне хочется оказаться на её месте, почувствовать, каково это — когда он смотрит на тебя вот так. Когда не скрывает желания быть ближе, забывает про всё на свете, находясь рядом, и радуется ответной реакции. Я раз за разом прокручиваю эти мысли в голове, пока меня не начинает тошнить от них — ну, либо от большой дозы алкоголя.

Внутри кипит гнев. Я злюсь на Дино за то, что он выбрал её, даже не посмотрев в мою сторону, не подумав о том, что я могу испытывать к нему нечто большее, чем просто дружескую симпатию. Злюсь на эту девицу за то, что так удачно подвернулась ему под руку, когда он искал новых поставщиков медикаментов и провизии для армии — её семья многие годы предлагала свою помощь Самаэлю, но тот не удостаивал их вниманием. И больше всего я злюсь на себя: за то, что позволила себе надеяться, но при этом не набралась решимости открыться. Вряд ли бы это что-то изменило, но так я могла бы сказать, что попыталась. Теперь же момент упущен — Дино даже в мою сторону не глядит, полностью увлечённый своей пассией.

— Привет, красавица, — какой-то демон бесцеремонно усаживается рядом со мной, но я даже не поворачиваюсь.

— Отвали, я занята.

— И чем же ты занята? Последний час ты только сидишь и смотришь на танцпол, — не унимается он. — Если хочешь потанцевать, то вот твой шанс.

Настырный парень приобнимает меня за талию, и тогда я всё-таки оглядываюсь на него. Он вполне симпатичный: тёмные кудрявые волосы, смуглая кожа, широкая белозубая улыбка и дорогой костюм. Кажется, я видела его пару раз, но имени вспомнить не могу — да и не хочу.

— Я же сказала: отвали. Я не в настроении для танцев.

— Понял, понял, — он примирительно поднимает ладони на уровень груди, но облегчённо выдохнуть я не успеваю: демон тянется к моей бутылке и прикладывается прямо к горлышку. — Тогда я просто составлю тебе компанию.

— У тебя со слухом плохо или с мозгами? — цежу я раздражённо. — Мне не нужна компания.

— Ну, зачем же так категорично? Я знаю несколько отличных способов скрасить твою грусть.

Похабно ухмыльнувшись, он хватает меня за бедро, а я крепче стискиваю в руках бокал. Во всех деталях представляю, как разбиваю стекло об столик и всаживаю осколок ему прямо в шею — не помрёт, конечно, но запомнит надолго. И остальные заодно поймут, что не стоит лезть ко мне, когда я в дурном расположении.