Уроки Основателей (2/2)

— Вы не подумайте, сэр! Если надо будет сражаться…

— То ты должен будешь помнить, — перебил его Гриффиндор, — что сражаешься не только за некий абстрактный магический мир, но и за конкретных людей, в числе которых твой возлюбленный.

— Вы думаете? — неуверенно пробормотал Гарри, который еще мгновение назад был готов уверять Гриффиндора, что никакие земные привязанности не заставят его отказаться от борьбы с Волдемортом.

— Убежден! — серьезно кивнул ему Годрик. — И ты должен понять, что это и есть самое главное для тебя, Гарри.

Годрик Гриффиндор смотрел на Поттера чуть ли не отеческим взором, хотя на портрете ему трудно было дать больше тридцати.

— Ну что ж, — прервал он паузу, — давай поиграем в вопросы и ответы. Спрашиваю я. Садись поудобнее, торопиться нам некуда…

Спустя два часа Гриффиндор сжалился над взмокшим Поттером.

— Ну что же, для первого раза достаточно, Гарри. Можешь отдыхать. Завтра тобой займутся другие.

«Обнадежив» Поттера такой перспективой, Годрик махнул рукой на прощание и покинул раму портрета, напевая себе под нос:

— «Не пора ли мужчиною быть!..»*.

***</p>

Они вновь встретились в гостиной. Портрета с Салазаром Слизерином на стене уже не было. Драко сидел немного бледный и задумчивый.

— Что случилось? — бросился к нему Гарри, пытаясь поймать взгляд блондина.

Драко схватил его за руку и усадил рядом с собой. Потом положил голову на поттеровское плечо и прикрыл глаза.

— Не обращай внимания. Все нормально.

— Все нормально? Да на тебе лица нет! Что этот слизеринский… м-м-м… в общем, что он тебе наговорил?

Драко вздохнул.

— Видишь ли Гарри, тебе в вопросах родства выбирать не приходится. Поттеры — твой старший род, Блэки — второй род по матери, ну и плюс родство с несколькими чистокровными родами, которые даже не подозревают об этой чести. И то, что твоя мать незаконорожденная — большого значения не имеет. Магическое сообщество сквозь пальцы смотрит на шалости чистокровных, особенно если прошло столько лет. А у меня…

Драко замолчал.

— Что у тебя? — Поттер говорил, еле шевеля губами, и дышал через раз, чтобы не спугнуть со своего плеча трогательную макушку Драко.

— А у меня все сложнее. И сэр Слизерин объяснил мне все тонкости моего положения.

— Какие-такие тонкости?

Драко вдруг повернулся к нему, обнял, уткнулся лбом в ключицу и глухо спросил:

— Гарри, ты любишь меня?

Перед глазами у Поттера все поплыло. Еще ни разу они не говорили о любви, словно боялись грубым прикосновением разрушить тонкую нить, протянутую между ними. И вдруг такой вопрос, да еще таким тоном, словно решается вопрос жизни и смерти.

— Драко, что случилось? — запаниковал Гарри.

— Ничего не случилось, — мотнул головой Драко и поднял голову, встретившись взглядом с Гарри. — Просто ответь. И ответь честно. Не надо обманывать ни себя, ни меня.

Гарри вдруг понял, насколько все серьезно. Вот сейчас он сделает что-нибудь неправильно, и все рухнет в один момент. Жизнь опустеет и потеряет смысл. Останется лишь отправиться к Лорду, чтобы тот досверлил ему во лбу дырку, недосверленную шестнадцать лет тому назад.

Гарри с ужасающей ясностью понял, что не сможет жить дальше, если потеряет Драко. Что же это значит, когда не можешь дышать без другого человека? Когда даже заснуть не получится, если рядом не бьется сердце любимого.

Любимого...

А он уже не в первый раз в своих мыслях так называет Драко , только раньше он не отдавал себе отчета в том, что же это означает.

Драко молча ждал. Только надежда в его взгляде медленно угасала, а вертикальная морщинка на лбу становилась все резче.

— Люблю! — выдохнул Гарри.

Глаза Драко снова вспыхнули, а чертова морщинка мгновенно исчезла.

— Правда? — совсем как Поттер, переспросил Драко.

Гарри почувствовал, что у него перехватило горло от нежности. Он смог только покивать. Глаза Драко тоже подозрительно заблестели.

Впрочем, продолжалось это недолго. Драко немного отодвинулся от Поттера и, задумчиво уставившись на каминную решетку, спокойным голосом произнес:

— Гарри, ты даже не представляешь, что ты сейчас натворил.

— Да? — растерялся тот.

— Подобные признания в гостиной Основателей, практически равнозначны магической клятве. Понимаешь? Ты только что поклялся мне в любви, Гарри!

— Ну и что? Я не жалею, что поклялся.

— И ты даже не заметил, что я тебе в ответ не поклялся.

И действительно. В любви признался только Гарри.

— Ты меня не любишь? — с каким-то нехорошим предчувствием спросил он.

— Не в этом дело. Я не могу произнести это признание здесь. Пока не могу.

Гарри не понимал, что происходит, но чувствовал, что все это связано с появлением Салазара Слизерина.

Он накрыл ладонь Драко своей ладонью.

— Расскажи.

— Видишь ли в чем дело… — неуверенно с паузами начал Драко. — Сэр Слизерин считает, что мне следует незамедлительно принять магический род по рождению…

— Круто! Одного отца Пожирателя сменить на другого отца Пожирателя? — возмутился Поттер и тут же спохватился. — Извини, Драко.

— Здесь смысл в другом, — слегка поморщился тот. — Если я не приму род Селвинов, то магическое сообщество крайне негативно примет известие о нашей с тобой связи, Гарри.

— А если ты станешь Селвином, то магическое сообщество кинется к нам с конфетами и букетами? — съязвил Гарри.

— Нет. Отношение тоже будет негативным, но порывшись в истории родов Поттеров и Селвинов маги сами найдут для нас оправдание в магической наследственности.

— Не понял. Как это?

— Если в истории рода, — пустился в объяснения Драко, — были однополые браки, то это служит как бы смягчающим обстоятельством для наследников родов, если они теперь попали в такую же ситуацию. Тогда все с умным видом начинают рассуждать о фамильном магическом ядре, против которого не попрешь. И провинившийся наследник рода в глазах общественности становится не аморальным типом, а жертвой родовых обстоятельств.

— Здорово! — прокомментировал Гарри и тут же сообразил. — Погоди, ты хочешь сказать, что в роду Поттеров и Селвинов были такие браки?

Драко лишь кивнул.

— Откуда ты знаешь?

— Салазар Слизерин знает.

— Ага. А у Малфоев…

— А у Малфоев, таких браков в роду не было, — кивнул Драко. — Теперь мне надо встретиться с моим новоявленным отцом и сообщить ему о том, что я готов признать род Селвинов своим старшим родом.

— Это может быть опасно. Он же приближенный Лорда! — забеспокоился Гарри.

— Сэр Слизерин считает, что для Селвина мое согласие важнее, чем для меня, потому что у него нет наследника рода. Селвин сам примет все меры предосторожности, надо лишь известить его о моем согласии.

Гарри, чувствуя неловкость, все же спросил:

— Ты твердо решил?..

Драко закатил глаза и резко перебил его:

— Гарри, не будем об этом. Люциус мне не отец, а для мамы главное, что я Драко, а не Малфой!

— Извини, я не хотел, но ты об этом молчишь, а я не знаю, что и подумать. Не сердись.

— Я не сержусь… то есть, я сержусь, но не на тебя.

После неловкого молчания, Гарри решил сменить тему.

— Отправишь письмо совой?

Драко посмотрел на Поттера снисходительно и возразил:

— Гарри, такие секреты совам не доверяют. Мы должны найти какой-то иной способ.

Они оба задумались.

— Ха! — Гарри вскинул голову. — Драко, ты не забыл, что у нас под замком сидит парочка Пожирателей? Эту миссию можно поручить им, причем они так и не узнают, какое известие передают. Можно наплести им, что это поручение Волдеморта.

— А это мысль, Гарри. Только обманывать я их не буду. У них и так большая проблема с невыполненным поручением Лорда. Надо все хорошенько продумать, а Блейз с Гермионой нам помогут.

Гарри вновь услышал имя подруги из уст Драко и расцвел от удовольствия. Он придвинулся к Драко, притянул к себе и поцеловал.

— Мой милый «аморальный тип»! — вздохнул он картинно.

Драко оторвался от горячих губ только через несколько минут и горячо выдохнул:

— Молчал бы уж лучше, тоже мне — «жертва родовых обстоятельств»!

За их спинами на мгновение появился портрет. Годрик Гриффиндор показал Салазару Слизерину большой палец, а тот усмехнулся с видом превосходства и обнял избранника за плечи…

* — отрывки арии из оперы «Женитьба Фигаро».