Гостиная для избранных 2.0 (2/2)

На случайных посетителей так не смотрят, понял вдруг Драко и бросил быстрый взгляд на Гарри. Тот тоже был озадачен вниманием магов с полотна. Было похоже, что эта игра в гляделки ему почему-то не нравится. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, и рука Драко сама потянулась к его локтю, чтобы не дать заговорить, так как по правилам общения с портретами, живые маги не должны начинать беседу первыми.

Но вдруг стоящий с краю худой высокий маг поднял ладонь в приветственном жесте, и неизвестно откуда взявшийся занавес мгновенно задернулся, скрыв четверку Основателей от невольных гостей.

Поттер сделал шаг вперед, но Драко уже схватил его за край мантии и оттащил прочь.

— Чего ты? — спросил Гарри, когда они отошли на два десятка шагов.

— Нам дали понять, что разговора не будет, — шепнул ему Драко, — неужели ты не понял?

— Да-а-а? — простодушно удивился Гарри. — А мне показалось, что они хотят что-то спросить.

Тут Драко обнаружил боковую дверь и потянул Гарри туда. За дверью оказалась небольшая гостиная с дорогим, но неброским убранством и нейтральной пастельной обивкой стен. Гарри махнул рукой в сторону диванчика, куда они и устремились.

— И как это надо понимать? — с недоумением вопросил Гарри.

— Спроси у своего Дамблдора, — огрызнулся Драко, — это его затея.

— Директора здесь нет, — повысил голос Поттер, — я у тебя спрашиваю, что это было?

— Могу только подтвердить тебе, что это портрет с Основателями. И это очень странно.

— Что странно?

— Никто и никогда не видел картины, на которой было хотя бы два Основателя. А здесь вся легендарная четверка!

Гарри очень мало знал о портретах и картинах с Основателями. На каждом факультете был портрет или изваяние своего покровителя или покровительницы, и это никому не казалось странным. В отличие от других портретов, они никогда снисходили до общения со студентами и никогда не двигались, напоминая обычные немагические картины. Никто не объяснял студентам, почему так. Это была данность, которая не обсуждалась.

Только сейчас Гарри задумался — а, собственно, почему не обсуждалась? Словно угадав его недоумение, Драко решил объяснить:

— Ты знаешь, что Основатели Хогвартса поссорились?

— И что? Они создали школу и прямо сразу давай ругаться?

— Ну-у-у, — затруднился Драко, — не сразу, конечно…

— Ты видел, как Годрик прижимался боком к Салазару? — вдруг перебил его Гарри. — И Ровена…

— Да! — дошло до Драко, что же они только что увидели.

Глаза его были широко раскрыты, словно он вновь и вновь прокручивал перед мысленным взором эти странные и невозможные пары Основателей на холсте.

— Они были еще молоды, полны сил, — немного путано и возбужденно заговорил Поттер. — Ты видел их глаза? Они же просто счастливы! У них еще все хорошо. Их чувства еще не омрачены теми разногласиями, что возникли намного позже!

Чувства?

Словно шутиха взорвалась в голове у Драко!

Гарри совершенно прав. Они только что видели две пары влюбленных, которые объединились, чтобы осуществить свою мечту — создать такой оплот магии, который сможет простоять сотни лет, подпитывая своей энергией магический мир Британии. На полотне картины они просто излучают объединенную мощь, смягченную неуловимыми флюидами влюбленной привязанности.

Две пары.

Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор.

Ровена Рэйвенкло и Хельга Хаффлпафф.

Две великие пары однополой влюбленности, памяти о которой не сохранилось даже в сказках и легендах, не говоря уже об официальной историографии магического мира. Вот что открылось им на этом полотне.

Остался только один вопрос.

Зачем?

Зачем Дамблдор привел их сюда? Почему привел именно их? Почему сам не вошел в это тайное и укромное место? Почему делал намеки о гостиной для Избранных, в которой нет разделения на факультеты? Зачем директору понадобилось посвящать их в эту тайну, не выставив при этом никаких условий?

Вопросы-вопросы.

Драко очнулся от своих мыслей и бросил взгляд на Гарри.

Тот сидел, уставившись в одну точку, и кусал губы. Они были уже ярко-алые, слегка припухшие и дьявольски соблазнительные…

— Гарри, — прошептал Драко, наклоняясь к лицу Поттера и заглядывая ему в глаза, — ты мой Избранный.

Тот вздрогнул всем телом и с надеждой впился взглядом в зрачки Драко.

— Правда? Ты не врешь? — спросил он тоже шепотом.

— Правда, правда, — прошептал Драко уже в полуоткрытые губы.

Спустя несколько минут Драко неторопливо стягивал с себя одежду под завороженным взглядом уже раздетого Гарри.

— Ты все еще стесняешься. Но твою заинтересованность выдает вот этот энергичный малый.

И Драко провел подушечками пальцев по напряженному члену Поттера.

— Ну, не такой уж он и малый, — обиделся Поттер, — никак не меньше твоего.

— Померяемся? — шутливо предложил Драко. — Или боишься проиграть?

Проиграть Поттер не боялся, и состязание началось.

Замеры проводились с помощью волшебной палочки, которую прикладывали поочередно к каждому из претендентов на победу. При этом жульничали безбожно и, смеясь, уличали друг друга в этом жульничестве.

— Гарри, ты сейчас на палочку, как на метлу, сядешь! Куда к яйцам просовываешь?

— Драко, не жульничай! Если решили прикладывать сверху, то какого драккла ты палочку набок заваливаешь?

Во время занимательной возни напряжение то в одном, то в другом члене ослабевало, и хозяин уменьшающегося хозяйства принимал энергичные меры по восстановлению его боевой формы. Как так случилось, что они перепутали члены и начали ухаживать за хозяйством соперника — загадка, которую никто и никогда не разгадает. И зачем они при этом улеглись валетом — не меньшая тайна. Как по волшебству, стихла перебранка, потому что они нашли своим губам и языкам гораздо более увлекательное применение. Теперь только негромкое чмоканье и шумные выдохи через нос нарушали тишину в гостиной.

Первым оргазма достиг Гарри. Он конвульсивно задергался, но Драко плотно сжимал его член во рту, не позволяя вырваться из сладкого плена.

Не давая блаженной неге охватить себя, Гарри удвоил натиск и добился своего. Его губы и язык плотно сомкнулись вокруг головки члена Драко, извергающего сперму в ласково терзающий рот.

Несколько минут они лежали, отдыхая. Первым молчание нарушил Драко.

— Все равно у меня длиннее на полдюйма.

— Черт с тобой. Но у меня на четверть дюйма толще. А твой почему-то белый, как лист пергамента.

— Хм. Так у меня и кожа белая. А твой темный, как трубочист!

— Да? — расстроился Гарри. — Прямо как трубочист? Такой некрасивый?

— Ну-у-у, — притворно задумался Драко, — может, и не совсем трубочист. Может быть, он просто загорелый?

— Драко, какой загар, если неделю назад в терме я первый раз в жизни снял трусы в присутствии другого человека!

— Ну, ладно, — миролюбиво согласился Драко, — будем считать его трубочистом, который не успел испачкаться.

За шутливым трепом они и не заметили, как обсуждаемые органы, словно отозвавшись на высказывания в свой адрес, налились новой силой и потребовали к себе особого внимания.

А вечер только начинался…