VIII. (1/2)

– Па!

Джунмён устало стонет в подушку, понимая, что не выспался, когда маленькая катастрофа уже здесь, чтобы его разбудить. Он хочет обернуться через плечо и посоветовать сыну обратиться с тем, что ему нужно, к отцу, но, судя по тому, что Сэхун зовёт его, отца уже и след простыл. Доставая из-под подушки телефон, Джунмён бросает взгляд на часы и вздыхает.

– Что? – всё-таки оборачивается он к Сэхуну, обнимая за пояс, когда катастрофа забирается к нему на кровать, чтобы не шлёпнулся.

– А мы будем сегодня просыпаться? – интересуется Сэхун, забираясь следом к нему под одеяло и прижимаясь покрепче.

– Это ты у меня спрашиваешь? – Джунмён хмыкает. – Ты же под одеяло ко мне забрался и дасыпать собрался.

– Но сегодня же выходной! – Сэхун довольно улыбается, прижимаясь щекой к его плечу. – А где отец?

– Хороший вопрос.

Джунмён хмурится, потянувшись за телефоном снова, и не прогадывает, обнаруживая там сообщение от мужа, который, несмотря на субботу, конечно же, в участке.

– Сэхун-а, твой отец – чёртов трудоголик, – Джунмён вздыхает, вылезая из кровати. – Даже когда я сделал за него всю работу.

– Какую работу? – не понимая, о чём речь, уточняет Сэхун, но ответа на слушает, пользуясь тем, что папа освобождает ему тёплое кубло, и укладывается на его место, зарываясь в одеяло и довольно жмурясь. – Я не буду просыпаться!

– Хорошо.

Джунмён снисходительно машет ему рукой, накидывая на плечи халат. Двигает в кухню за кофе, оставляя лежебоку валяться.

– Па!

– А обещал не просыпаться.

Джунмён вздыхает, усаживаясь за стол с чашкой кофе и ожидая, пока слонёнок, чей топот слышен и соседям, прибегает к нему.

– Хочу вафли!

Джунмён в очередной раз вздыхает – он, вроде как, должен радоваться, что довёл дело до конца. Должен пожинать плоды рук своих, упиваться ими, а чувствует только лёгкую усталость и общее недомогание. А ещё дикое желание действительно весь день лежать в постели. И без маленькой катастрофы под боком, но желательно с большой.

– Сэхун-а, принеси мне, пожалуйста, компьютер, а я приготовлю тесто.

– Я буду сам вафли печь? – с восторгом уточняет Сэхун, видя, как папа двигает к холодильнику с кивком, и спешно слезает со стула, спеша выполнять просьбу.

Когда Джунмён получает компьютер, вафельница уже греется рядом на столе и Сэхун в фартуке отца, которым можно раз пять обернуться по всей окружности тела, забирается рядом на стул, чтобы доставать до стола и помешивать тесто, как папа его учил, пока ждёт зелёного огонька на вафельнице.

Джунмён проверяет почту, находя задание от своего главреда, и вздыхает в очередной раз за это утро совсем устало, боковым зрением наблюдая, как Сэхун берётся натихоря бросать в тесто из фруктовой пиалы рядом на столе то малину, то чернику, а следом тянется ладонью к вафельнице, чтобы на своём примере проверить, нагрелась ли, хотя папа и предупреждал, что только ждать огонька.

– Хочешь, чтобы сгорело или обжечься? – уточняет Джунмён, поворачиваясь к нему и Сэхун, пойманный с поличным, виновато опускает взгляд. Джунмён прикрывает глаза. Забирает у Сэхуна венчик из рук и спускает со стула, чтобы тот сидел на нём, а не стоял ногами. Лампочка вспыхивает зелёным. Сэхун хмурится, Джунмён печёт ему вафли.

– Я хочу сам, – бурчит маленький обижуля, глядя как быстро и ловко у папы получается. – Сам хочу!

– Сам обожжёшься и сожжёшь кухню – будем жить на улице, – отвечает ему Джунмён, игнорируя его попытки снова дотянуться к вафельнице и слегка хлопая по маленьким ладошкам, чтобы не были слишком близко. – Сэ, это не шутки!

– Но я же должен был сам, ты мне разрешил, – Сэхун хмурится и Джунмён цокает языком, глядя на его недовольное лицо. – Ну па!

– Сэ, ты сейчас останешься без вафель! – предупреждает Джунмён, глядя на него строго, но продолжая. – Жди и не трогай!

Джунмён отворачивается всего на пару мгновений, чтобы дотянуться за тарелкой, на которую складывать готовые вафли, когда катастрофа таки дотягивается к вафельнице. Вернее тянет её к себе поближе за шнур, край которого в розетке, и когда Джунмён поворачивается к нему обратно, эта шестилетняя катастрофа как раз пытается вывернуть содержимое вафельницы и её саму на себя.

– Сэхун!

Маленький альфа вскрикивает, испугавшись, и сползает со стула, когда Джунмён успевает протянуть руку между ним и вафельницей, следом шипя от боли, когда та, раскалённая, врезается в его ладонь.

– Марш к себе в комнату! Сейчас!

Всё ещё испуганный и шокированный, Сэхун спешно слезает со стула окончательно и несётся к себе в комнату.

И только, когда подставляет руку под холодную воду из-под крана, из спальни одного непослушного мальчишки слышится плач.

Джунмён сгибается в три погибели, прижимаясь лбом к кухонной поверхности, и устало прикрывает глаза.

День явно не ладится.

В это мгновенье на столе входящим вызовом и знакомой мелодией оживает телефон и Джунмён тянется здоровой рукой, чтобы принять видео-звонок.

– Доброе утро! – Джонин улыбается первые несколько мгновений, но прекращает, когда видит кухню. Перевернутую уже отключенную вафельницу у мужа за спиной на столе, Джунмёна, хмурого и уставшего и кроме шума воды рядом, громкую истерику Сэхуна откуда-то издалека. – Вас что, вообще нельзя одних дома оставить? – уточняет он следом. – Ну что?

– Твой сын пытался мня убить, – бурчит Джунмён, следом вынимая руку из-под воды, чтобы продемонстрировать результат, следом поворачивается куда-то в сторону и погромче: – Сэхун, отец звонит! Иди жаловаться!

Проходит пару мгновений, и рыдания вдруг затихают, ещё спустя полминуты обиженный заплаканный маленький альфа приходит в комнату, принимая телефон из рук папы, который вручает ему тот и опускается за стол, доставая аптечку, чтобы найти мазь от ожогов, пока маленькая катастрофа идёт в гостиную послушать, что скажет большая.

– И что мы натворили? – голос Джонина довольно слышен отсюда. Джунмён старается не прислушиваться, но всё равно слушает.

– Я хотел вафли печь! – снова хныкает Сэхун. – Ну папочка!

– Не подхалимничай! – голос Джонина звучит чуть строго. – Папа сколько раз тебе говорил, что с горячим нельзя баловаться, а? Я на работе, кто теперь папу будет лечить?

– Я, – слышно, как Сэхун тянет носом. – Я не хотел...

– Ты не обжёгся?

– Нет, – Сэхун снова тянет носом. – Папа…меня спас.

– Иди папу теперь лечить. Я скоро приеду. И будь паинькой, договорились?

– Да.

– Хорошо.

Маленькая катастрофа появляется на пороге кухни уже спустя минуту, глядя совсем виновато в пол, с папиным телефоном наперевес. Кладёт тот рядом на стол, следом забирается на соседний стул, складывая ладошки на коленках и глядя исподлобья на папу.

– Ну что? – Джунмён устремляет на него взгляд и Сэхун, воспринимая это, как зелёный свет, забирается папе на колени, обнимая и прижимаясь щекой к его груди.

– Папочка, извини меня, пожалуйста, – зовёт маленький альфа. – Я не хотел, чтобы у тебя ручка болела.

Джунмён выдыхает – этот день его доконает. Заканчивая с рукой, Джунмён откладывает мазь и обнимает катастрофу на своих коленях.

– Ты очень испугался? – уточняет он и Сэхун тут же кивает, всхлипывая, и жмётся крепче. Джунмён чмокает в макушку, обнимая сильнее.

– Вот и попробуй мне сказать, что ты не катастрофа!

***</p>

Кёнсу выходит за кофе прочь из кабинета отдела, сворачивая по коридору за угол, когда едва с кем-то не сталкивается, и когда вскидывает глаза, вдруг узнаёт мужа детектива Кима.

– Добрый день, Господин Ким! – здоровается он тут же, чуть кланяясь, и Джунмён сдержанно кивает и, судя по чуть напряжённому лицу, он говорить не настроен, а потому молча обходит Кёнсу и двигает туда, откуда он пришёл – судя по всему в кабинет, где как раз Джонин.

Кёнсу провожает его взглядом.

Что-то в его лице не такое, как было в прошлый раз. Он словно напряжён жутко и даже немного недоволен. Но одно, всё же, остаётся без изменений – количество эмоций, которое он сменяет друг за другом в течение того короткого времени, что Кёнсу видит его в коридоре.

Джунмён входит без стука, тут же узнавая широкую спину в кресле против двери.

– Су, что-то ты быстро! – Джонин, судя по всему, ожидая видеть совсем не его, крутится в кресле и вдруг улыбается. – Любовь, – совсем ласково, протягивая к нему руки, и Джунмён шагает навстречу, опускаясь на его колени, прижимаясь к груди и обнимая за шею. – Ну как ты?

Джонин заключает его левую ладонь в свои две совсем осторожно, замечая закрытый пластырем небольшой ожог, целуя осторожно ладонь рядом.

– Жить буду, – отзывается Джунмён. – Но день не очень.

– Отвёз Сэ к деду с дедушкой? – уточняет Джонин, обнимая покрепче. – А он как?

– Тоже жить будет.

Джонин глотает смешок куда-то ему в плечо и прижимается губами к щеке, заключая в своих объятиях, так чтобы спрятать в своих руках.

– Ты обещал домой скоро, а уже вечер, – замечает Джунмён следом. – Собираешься тут ночевать?

– Наверное, придётся, любовь, много дел накопилось! – Джонин вздыхает. – А ты хотел забрать меня домой?