VII. (2/2)

– Верно, – Джонин кивает. – Родители обоих изнасилованных мальчиков будут рады услышать, что ему досталось не меньше. Но это не значит, что «Каратель» прав. Он мог наказать, но не убивать.

– Ты знаешь, что он так не делает.

– Знаю, – Джонин кивает. – А как его нашли?

– Это самое интересное, – Минхо двигает по коридору вперёд, в офис, где как раз пакуют тело в мешок. – Менеджер сам сдал их, испугавшись «Карателя».

– Что за менеджер? – не сразу вспоминает Джонин.

– Их было двое, – напоминает Минхо. – Тот привёл потенциальную жертву к директору, закрыл их, потом были крики и звуки борьбы. Он вызвал копов и спрятался, а «Каратель» ушёл.

– Погоди-ка… – Джонин снова хмурится, ошалело глядя на Минхо. – Ты хочешь сказать, менеджер его…видел?

– Да, Джонин-а, впервые за девять лет у нас свидетель по «Карателю». «Каратель» ловил на живца, далеко не дурак, исключительная эрудиция и дедукция. Представлялся, конечно, чужим именем, пытался быть похожим на юнца. Менеджера отправили к нам в участок, шеф его там встретит.

– И мы до сих пор тут?

Джонин разворачивается на пятках и по коридору прочь.

***</p>

– Шеф! – Джонин начинает звать, ещё даже не зайдя в коридор. – Шеф! – повторяет, видя Сынги во главе стола. Тот довольно улыбается, видя их с Минхо. – Шеф, я…

– Хочешь на допрос? – уточняет Сынги, сплетая пальцы в замок и Джонин тут же кивает.

– Прошу, позвольте. Это едва ли не первый прогресс. Возможно, это наш шанс! – просит Джонин. – Конечно, с вашим контролем. Наверное, всему отделу было бы полезно послушать.

Джонин окидывает коллег, что все здесь с ним в кабинете, взглядом.

Шеф не медлит, кивает следом.

– Он в допросной. Ждёт. Так что не будем тянуть.

Джонин потирает руки после разрешения и, улыбчиво переглядываясь с Минхо, который ободряюще хлопает его по плечу, двигает к своему столу, чтобы приготовить нужные документы.

В допросной горит свет и за столом, прикованный к нему, ожидает мужчина. Джонин смотрит на него сквозь зеркало Гезелла в переговорной, пока коллеги усаживаются вокруг стола, чтобы понаблюдать.

– Удачи!

Шеф посылает ему доверительный взгляд и Джонин кивает в ответ, двигая к свидетелю.

Любопытство, интерес и азарт гоняют кровь с дикой скоростью.

Джонин привычно садится напротив свидетеля и кладёт перед собой на стол документы и свой рабочий ноутбук.

– Я детектив Ким, – представляется сразу. – И пока я не хочу знать о том, каким образом вы заманивали подростков для своего так называемого директора, Ли Вонхо-ши, – говорит Джонин. – Я хочу знать о последнем, кого вы привели к нему, и от того, что вы мне расскажите, будет напрямую завесить то, что решат по поводу вашего пособничества насильнику и убийце.

Джонин решает не ходить вокруг и вводит в курс дела, как есть, чтобы сразу настроить собеседника на работу.

– Вы готовы сотрудничать с полицией?

– Готов! – мужчина кивает, вскидывая взгляд на Джонина. – Вы ищите этого человека, верно?

– Верно, и уже довольно давно. И должен вам признаться, вы – единственные свидетель, который когда-либо был в его деле. Поэтому, постарайтесь, и я помогу вам не сесть на двадцать лет.

А только на пятнадцать.

– Хорошо, – мужчина снова кивает несколько раз, сплетая пальцы в замок. – Что вы хотите знать? Я всё расскажу.

– Давайте сначала.

– Я бродил по вечернему Каннаму в районе айдол-компаний. Там всегда много лёгкой добычи, когда увидел его. Он сидел под одной из компаний, на вид расстроенный и сутулый, выглядил разочарованным, и я подсел к нему.

– Предложили свои услуги как менеджера? – уточняет Джонин, получая кивок, и усмехается – Он вас выслеживал. Ждал, когда сами к нему придёте, – объясняет. – А вы попались, даже не зная, кому. Опишите его.

– Невысокий, одежда была мешковатая, поэтому казался хрупким и худым. На вид лет девятнадцать-двадцать. Был лохматым, волосы каштановые, глаза карие.

– Какие-то особенные приметы? Шрамы, родинки, родимые пятна, увечья? – уточняет Джонин.

– Обычный студент на вид, – Ли Вонхо пожимает плечами, глядя на детектива. – Ничего примечательного. Красивый был, даже слишком как для мальчика его возраста. Они обычно…не такие, макияжем пользоваться не умеют и пубертат недавний ещё буянит. Этот…был другим.

– И это вас не смутило? – Джонин хмыкает. – По нашим подсчётам, на самом деле ему до тридцати пяти.

– Я подумал об этом уже после, – свидетель вздыхает. – Тогда я сам был охотником и не обратил внимания.

– Он согласился сразу поехать с вами?

– Нет, – свидетель вздыхает. – Он уточнял и задавал вопросы. Был правдоподобен, это показалось мне естественным.

– У вас в машине есть видеорегистратор в салоне?

– Нет.

– Как он назвался?

– Ким Сухо.

– Какая ирония, – Джонин снова хмыкает. – Вот так «защитник». Что было дальше?

– Мы приехали в офис, он был в капюшоне с самого начала поездки. Немного переживал.

– Как вы это поняли?

– Ёрзал в кресле и прятался в капюшоне, словно стеснялся.

– Прятался, – Джонин кивает. – От камер по пути и на месте. Мастерски это умеет. Дальше?

– Я привёл его к шефу в офис и закрыл снаружи. Что было между ними дальше – я не знаю, – свидетель горько вздыхает. – Я пошёл в машину, чтобы собрать в бардачке мелочь и взять кофе в автомате. Покурил. Вернулся к шефу, когда услышал из-за двери его кабинета звуки борьбы. Сначала хотел зайти, помочь, но услышал голос шефа и понял, что помощи просил не мальчишка…

– Вы вызвали полицию?

– Я, – свидетель кивает. – Я не знал, что там было за дверью. Вызвал полицию прямо из-под двери, когда он вышел.

– Мальчишка? – Джонин настораживается. – И не убрал вас?

– Он ударил меня по голове чем-то тяжёлым, – рассказывает свидетель, демонстрируя закрытую пластырем рану на макушке. – Я потерял сознание. Очнулся уже как полиция приехала. Больше я его не видел.

– В кабинете шефа были камеры?

– Одна, – подтверждает свидетель. – В углу. И…

Свидетель вдруг медленно моргает и следом буквально стекает со стула, не упав только потому, что пристегнут наручниками к столу. На глазах теряет сознание. Джонин устремляет взгляд на зеркало Гезелла, где коллеги и спустя пару мгновений прибегают рядовые, чтобы отстегнуть свидетеля от стола и вызвать «Скорую».

– Ничего.

Джонин выдыхает разочаровано, возвращаясь к своему отделу в переговорную, где они его ждут.

– Несмотря на то, что он его видел, «Каратель» всё равно выдавал себя за другого человека и как обычно, зараза, не засветился. Мы ничего нового не узнали.

– Как же – не узнали? – уточняет Кёнсу, улыбаясь довольно. – Сегодня мы узнали, что «Каратель» – омега!

– В смысле – омега? – фыркает непонимающе Джехён.

– Да не может быть! – фыркает следом и Минхо с улыбкой, вплескивая руками. – омега? А как он справлялся с крепкими сильными мужиками.

– Хитростью и навыками, – выдыхает Джонин, понимая, что Кёнсу прав, и плюхается на свободный стул. – Всё верно. Он – омега. Иначе менеджер не подсел бы к нему как к жертве и не повёз бы к своему шефу.

– Верно, – кивает, подтверждая слова Джонина, Сынги. – Вы оба правы, Су!

– О вопросе, как ему это удаётся, – разъясняет Кёнсу. – На лицо все признаки психопатии. Психопаты – необычные люди, они очень умны, хитры да изворотливы. Они мыслят не как мы, действуют не силой, а умом, и могут легко находить выходы из сложных ситуаций. Это объясняет, как он находит их раньше нас и как с ними справляется.

– Наш свидетель сказал, что встретил его в районе айдол-компаний. Возможно, он был где-то ещё на прослушиваниях в поисках наших клиентов. Нужно проверить по спискам, быть может, он где-то там засветился.

– Под поддельными документами, – кивает Джехён. – У кого может быть доступ к базам, чтобы сделать такие?

– Список не мал: госслужащие, полиция, юриспруденция. Обычные «чернокнижники» любому могут сделать документы за определённую сумму. Нам нужно сужать список, мы не можем направить запросы во все эти структуры для проверки – это дело до конца наших дней, – замечает Сынги. – Нужно проверить по спискам на кастинги и поискать его, запросить камеры, может, найдутся ещё свидетели. Так нам, возможно, удастся собрать его более детальный портрет.

– Шеф Ли, – постучавшись, в переговорную заглядывает рядовой. – Ли Вонхо забрали на «Скорой». Говорят, может быть сотрясение после травмы. Ему нужен конвой?

– Я выпишу на него «свидетеля под защитой», – Сынги кивает снова, вставая на ноги, чтобы двинуть к своему шефу. – Ты хорошо поработал, Джонин-а, – хвалит он, похлопав по плечу. – Су, пожалуйста, подумай, что ещё полезного мы можем извлечь из допроса свидетеля, Минхо, поезжай на дежурство в больницу – первые сутки твои. Джехён-а, займись компаниями…

– Шеф, можно лучше я в больницу? – мягко перебивает Джонин. – Пожалуйста.

– Минхо, займитесь с Джехёном поиском «Карателя» по айдол-компаниям, Джонин – в больницу на дежурство. Если «Каратель» узнает, что свидетель жив – он за ним явится.

– Я на это и рассчитываю! – Джонин многозначительно вскидывает брови, проверяя пистолет в кобуре на груди под пиджаком.

– Я пришлю ещё на входы и выходы рядовых по распоряжению.

***</p>

В больнице во второй половине дня ближе к вечеру довольно тихо и спокойно.

Отделение интенсивной терапии периодически вспыхивает: слышится писк тревожных кнопок, иногда по коридору проносятся медбратья и врачи. А потом затихает снова – редкие шаги по коридорам, отдалённая работа приборов и негромкие голоса персонала.

Джонин вытягивает ноги, сидя в большом глубоком кресле буквально под дверью палаты свидетеля, и выдыхает.

Есть ли вероятность и какова она, что «Каратель» сегодня явится сюда за свидетелем, каким-то образом узнав, что не добил его? Но вопрос даже не в том, как он узнает, а скорее в том, как он позволил себе вообще, с его хирургической осторожностью и точностью, оставить в живых свидетеля? Даже, если был не в своём привычном виде, а только играл роль. Прошляпил? Или не успел? Что-то спугнуло? Или кто-то? А может скорый приезд полиции, который сам лично вызвал свидетель? И насколько, абсолютно не знаю, кто именно охотился на них с напарником, взрослый крепкий бета должен был испугаться хрупкого омеги, чтобы вызвать полиции и, по сути, самовольно ей сдаться? Что он видел или слышал, что это повергло его в такой ужас, что он пошёл на такой шаг? Что приличный срок показался ему средиземноморским курортом в сравнении с тем, что с ним мог сделать «Каратель»!

– Муж!

Джонин чуть хмурится, глаз не распахивая, сильнее прислушиваясь к голосу, который вдруг, почему-то, слышит рядом, но глаз не спешит открывать. Он так хорошо ушёл в свои мысли, чтобы углубиться в размышления, что выпадать из этой дедуктивной нирваны совсем не хочется.

Но к голосу уже через мгновенье добавляется мягкое касание тёплой ладони к щеке и Джонин, легко идентифицируя пришедшего, прижимает его ладонь своей к щеке поближе, наконец, распахивая глаза и видя мужа.

– Любовь, – отзывается в ответ, не удивлённый, но счастливый его видеть. – Вот откуда ты тут взялся?

– А ты кого ждал? – Джунмён хмыкает с улыбкой.

– Тебе честно сказать, или солгать, чтобы не колотился? – чуть понижая голос, уточняет Джонин, всё ещё прижимая его ладонь к своей щеке. – «Карателя».

– Ловы? – Джунмён вопросительно вскидывает бровь, но по глазам видно – улыбается совсем довольно, даже где-то хитро. – А я соскучился!

– Да ты что? – Джонин хмыкает с улыбкой, отнимая, наконец, его ладонь от своего лица, но не впуская из своих пальцев, чтобы следом мягко потянуть на себя. Джунмён шагает чуть ближе, оказываясь стоять между его разведённых коленей, и Джонин закидывает его руки себе за шею, обнимая где-то под коленками и прижимаясь щекой к его животу.

Джунмён прижимается покрепче – муж всегда делает так, когда устал и нуждается в поддержке.

– Ты в порядке? – зовёт Джунмён негромко.

– Да! – Джонин уверенно кивает. – Тоже соскучился! – убеждает, упираясь теперь подбородком в чужой живот и вскидывая на Джунмёна взгляд. – Так откуда ты здесь, конспиратор любимый?

– Я позвонил в участок, когда ты не принимал вызов. Минхо сказал, ты дежуришь в отделе интенсивной терапии со свидетелем. И вот… – Джунмён тянется к своему рюкзаку, что всё время был у него за плечами, и достаёт оттуда термос, вручая мужу… – я тут.

– Любовь.

Джонин выдыхает то ли повержено, то ли устало, то ли ещё Бог знает как, но принимая из его рук термос, обнимает снова. И Джунмён, пользуясь этим, мягко толкает в сильные плечи, заставляя откинуться на спинку кресла, да опускается коленями по обе стороны от его бёдер, оказываясь с мужем лицом к лицу совсем близко.

– Люблю тебя, писака.

Джонин успевает шепнуть прежде, чем складывает ладони на его бёдра и тянется за поцелуем.

– И я тебя, блюститель.

И Джунмён успевает так же, прежде, чем ответить на поцелуй.

– Джунмён-а, камеры! – напоминает Джонин в его губы, когда обнаруживает себя прижимающимся губами к белоснежной шее и обнимая мужа уже совсем не невинно в этом огромном кресле. Джунмён вздыхает. – Видел?

– А они тут есть? – Джунмён отстраняется, оглядываясь, и следом указывает пальцем куда-то в дальний угол длинного коридора вправо от них. – И сколько ты будешь здесь сидеть? – уточняет, когда муж выдыхает куда-то в его шею и чуть отстраняется, а затем, обхватывая за талию, усаживается на свои колени в позу поприличнее, боком, продолжая обнимать.

– До утра, – отзывается Джонин. – Нужно присмотреть за ним, – он указывает рукой на двери палаты, у которой они сидят. – На всякий случай.

– Ты правда думаешь, что «Каратель» открыто явится, чтобы почистить за собой? – Джунмён вздыхает. – После отчёта криминалистов, что опубликовали на сайте, все были немного в шоке.

Джунмён глотает смешок.

– Я ждал, что он, как обычно, как-то передаст привет от жертвы, но чтобы так! – Джонин тоже хмыкает. – Любовь, а с кем Сэ?

– С крёстным, – отзывается Джунмён. – Они в кино, вчетвером. Ёль повёл их. Бэк работает. Так муж, – настаивает Джунмён мягко, путаясь пальцами в каштановых прядках на чужом затылке. – Ты правда думаешь дождаться «Карателя» тут?

– Теоретически – это возможно! – Джонин кивает.

Джунмён прогибается в спине, буквально укладываясь лёжа на чужие колени, и заглядывает в палату свидетеля, куда чуть приоткрыта дверь. Он хорошенько потягивается, держась одной рукой за ручку двери и, пользуясь тем, что муж придерживает его за талию в порыве любопытства, легко и незаметно выпускает из второй руки за двери внутрь палаты небольшой металлический шарик, что беззвучно катится по полу к кровати. Джунмён снова потягивается, зевая, и садится ровно.

– А что с этим несчастным? – уточняет он, обнимая мужа за шею.

– Его не добили, – объясняет Джонин и Джунмён глотает смешок. – Видимо, спугнул скорый приезд полиции.

– Ты думаешь, его можно чем-то напугать? – Джунмён хмыкает.

– Вот и увидим, как явится. Если дождусь.

Джонин кивает, но прежде, чем успевает сказать что-то ещё, изнутри из палаты вдруг слышится тревожный писк приборов. В плате кроме свидетеля никого, горит лампа над кроватью, свидетель то ли спит, то ли без сознания, но приборы сходят с ума – скачут вверх показатели артериального давления и пульса.

– Ни шага отсюда – я за врачом! – просит мужа Джонин. – Джунмён-а, если что, зови так громко, как только можешь.

– Я за ним присмотрю.

Джунмён кивает, замирая внизу больничной койки, когда Джонин быстрым шагом двигает за врачом.

– Вот ты и дождался, любовь моя.

Шаги мужа в коридоре стихают.

Джунмён осторожно окидывает палату взглядом, находя камеры и, словно случайно, сбрасывает на пол небольшое полотенце, что висит на нижнем быльце кровати. Приседая, чтобы поднять его, он забирает с пола из-под кровати металлический шарик, обычный магнит, который выводит приборы из строя.

Ещё раз осторожно проверяя камеры взглядом, Джунмён двигает поближе к изголовью кровати и поворачивается полубоком так, спиной к камере, которая в противоположном углу, что собой загораживает ей обзор к тому, что происходит непосредственной с пациентом. Он осторожно протягивает руку вперёд, не выходя за пределы слепой зоны, которую создаёт своей позой и положением и, сжимая крепко пальцами тонкую трубочку кислородной маски, другой рукой прижимает к чужому лицу маску, чтобы ты не удалось снять. Параллельно наблюдает за лицом свидетеля и следит взглядом за настенными часами над кроватью, отсчитывая секунды, которые пройдут прежде, чем Джонин дойдёт до ординаторской, найдёт там кого-то в такое время и они оба придут назад.

А пока перекрывает кислород, свидетель вдруг распахивает глаза, то ли приходя в себя, то ли просыпаясь, то ли, наконец, начиная чувствовать нехватку кислорода. Он шарит чуть ошалевшим взглядом по палате и натыкается на Джунмёна.

– Не дёргайся – это не поможет.

Человек в кислородной маске, словно мышь, загипнотизированная совершенно пустым взглядом удава, парализованный, действительно замирает. Следом, когда действительно начинает задыхаться, слабый из-за травмы, пристёгнутый наручниками к больничной койке, свидетель дёргается, Джунмён, наконец, по глазам видит, что тот узнаёт его. Он дёргается ещё пару раз, как в конвульсиях, и Джунмён наблюдает, как закатываются у него глаза и он теряет сознание. Отлично, ещё немного без кислорода и без сознания – и дело сделано.

Но по коридору где-то отдалённо уже слышны торопливые шаги.

План Б.

Джунмён убирает руку с кислородной маски, понимая, что сопротивления уже не будет, и ныряет в карман за телефоном, чтобы спешно отправить мужу заранее набранное сообщение, пользуясь тем, что всего лишь второй этаж.

«Кто-то пытался забраться в окно палаты – он здесь».

В коридоре всё так же удалённо слышны чужие голоса, следом вновь шаги, только уже отдаляющиеся, и Джунмён выдыхает с облегчением, возвращая руку на маску и теперь глядя на приборы, и когда линия пульса, наконец, выравнивается, спустя 45 секунд, он отпускает. Находит в другом кармане мягкий приготовленный заранее платок да избавляется от своих отпечатков совсем спешно, следом спешит в коридор и во весь голос зовёт на помощь, сообщая об отсутствии пульса у свидетеля. Немолодой медбрат, что на дежурстве на полпути к нему по коридору, наконец, ускоряется.

– Что случилось? – уточняет, заходя в палату и берясь проверять больного.

– Приборы взбесились. Я наблюдал, как он дышит, а потом пульс вдруг пропал. Детектив Ким разве не пошёл за вами?

– Он искал меня в коридоре, но затем его срочно вызвали и он куда-то ушёл, а я поспешил к больному.

Медбрат звонит по внутреннему телефону, вызывая реанимационную бригаду, но Джунмён знает – дефибриллятор тут уже не поможет. Началась гипоксия. Даже, если они его с горем пополам откачают, человеком в классическом понимании этого слова он уже больше никогда не будет. И это, возможно, даже лучшее наказания для него, чем смерть.

Джунмён выходит из палаты, разминаясь с реанимационной бригадой, и двигает навстречу рядовым полицейским, которые, четверо, видимо посланные Джонином, тоже спешат навстречу.

– Господин Ким, вы в порядке? – уточняет один из них. – Детектив Ким велел двоим стать конвоем у палаты, и двоим сопроводить вас домой.

– Со мной всё хорошо, – Джунмён кивает. – Я просто испугался. К свидетелю прислали реанимационную бригаду – ему вдруг поплохело. Где Джонин?

– Детектив Ким с рядовыми снаружи, проверяет наводку. К сожалению, с той стороны здания камера нерабочая.

– Вот как?

Джунмён прячет улыбку.

Конечно, не рабочая.

И когда думал о плане Б, он учёл то, что поведя мужа по ложному следу, ему надо будет как-то подстраховаться. А то, что она нерабочая, было понятно ещё снаружи, поскольку у всех рабочих горели предупреждающие красные огоньки. В отличии от этой.

– Я хотел бы дождаться детектива здесь.

– Детектив Ким велел сопроводить вас домой любыми способами.

– Кто бы сомневался, – Джунмён вздыхает с наигранным разочарованием, но согласно кивает: – Хорошо.

***</p>

– Па, – Сэхун переворачивается на другой бок и утыкается Джунмёну носом в грудь, закидывая на него руку. – Па, мы же не одни будем спать?

– А я что, уже не считаюсь? Или тебя украдут прямо из-под моего носа? – Джунмён хмыкает. – Или монстры слопают? – уточняет и следом вдруг набрасывается на маленького альфу, чтобы защекотать. Сэхун сначала вскрикивает от неожиданности, а затем разражается хохотом.

– Ну па, – зовёт снова, когда прекращает смеяться и снова мостится у Джунмёна под боком, пока тот полулежит рядом на его кровати. – Не одни? – уточняет он снова, заглядывая Джунмёну в глаза и пытаясь найти там уверенность, которой ему самом у не хватает.

– Не одни, – Джунмён кивает. – Ты же знаешь, что отец – детектив.

– Как Шерлок Холмс! – довольно выкрикивает Сэхун.

– Точно, – Джунмён кивает. – А семьи детективов всегда особенно защищают. Так что даже, если отца нет дома, мы всё равно спим не одни. Нас охраняют.

– Правда? – выдыхает Сэхун удивлённо и следом совсем восторженно: – Честно?

– Честно! – убеждает Джунмён. – А теперь спать – уже поздно.

Сэхун подставляет щёку для поцелуя и, получая его, мостится на боку, обнимая своего любимого гигантского Ститча, который папа вручает ему после, как освобождает ему место, вставая. Включает ночник и двигает за двери, закрывая ту, когда со стороны прихожей слышится шум и Джунмён двигает туда, чтобы обнаружить на пороге мужа.

Джонин, как стоял, в куртке и в уличной обуви, в два шага преодолевает расстояние между ними и тут же сгребает в охапку, обнимая за талию и отрывая его ноги от пола, чтобы прижать покрепче к себе. Сжимает совсем крепко.

– Джонин-а, мне нечем дышать, – хрипит Джунмён, когда объятия мужа становятся совсем удушающими, и альфа ставит его следом на пол, чуть ослабевая хватку. – Я в полном порядке.

Понимая, отчего такая реакция, убеждает Джунмён.

Джонин прекращает обнимать, но заключает его лицо в ладони, глядя в глаза совсем пристально.

– Всё хорошо? – переспрашивает даже после, как Джунмён пытается убедить его в этом. – Любовь, ты в порядке?

– В порядке, – Джунмён в очередной раз кивает. – Ничего не случилось. Наверное, я спугнул его. Он пытался залезть в окно, но увидел, что палата не пустая, а потому сбежал.

– Мы его не поймали, – подтверждает Джонин. – Зараза, камера на углу у окна была нерабочая. – И как оказалось – не только эта. Многие угловые в слепой зоне из-за густых зарослей внизу были нерабочие. Их сложно поменять.

– Рядовые привезли меня домой, как ты и приказал, – рассказывает Джунмён. – Сэ переживал, что мы будем спать одни. Зайди поцеловать его, как будешь идти спать. Как свидетель? С ним всё в порядке? Медбрат вызывал реанимационную бригаду.

– Он мёртв.

И Джунмён не сдерживает громкого облегчённого выдоха, чем вызывает у мужа совсем удивлённый непонимающий взгляд.

– По крайне мере, теперь тебе не придётся караулить его и рисковать встречей с «Карателем».

Объясняя свою реакцию, Джунмён обнимает за сильные плечи и Джонин прижимает его к своей груди, пряча нос в его макушке.

По крайней мере.