III (1/2)

Неделя, которая начинается с убийства, и ни кого попало, а «Карателя»; которая начинается не как у всех нормальных людей – в понедельник, а раньше, не сулит ничего хорошего.

Джонин это за годы службы выучил очень хорошо и эта схема ещё ни разу, к сожалению, его не подводила.

Когда он убил впервые, Джонин доучивался на юридическом в университете и обалдел от убийства так же, как и вся страна, а с ней и полмира в придачу. Убийство было жестоким, но с точки зрения криминалистики – «чистым». Как и каждое последующее.

В сумме 13, а теперь уже 14 за девять лет.

Проклятье!

Когда он убил впервые, все были настолько шокированы происходящим в силу низкой преступности в Корее, что преподаватели в университете рассказывали им теорию на примере этого убийства. Это только несколько убийств спустя люди начали говорить о нём, как о возмездие.

Хотя Джонин отчаянно не понимал, в чём суть возмездия, если оно предполагает полное игнорирование любой системы правосудия?

Девять лет прошло, а он не понимает и до сих пор.

Наоборот ему кажется, что он подрывает авторитет полиции в глазах народа. Джехён, едва пришёл в отдел, столкнулся именно с делами «Карателя» в первые пару дней после прихода – практика была на всю жизнь вперёд!

И тогда он говорил, что тот наоборот помогает им, потому что выслеживает убийц, которых они ищут, сам и наказывает их. Да, наказывает по-своему и, конечно, не верно, но находит же.

Идеалисту Джехёну, студенту выпускнику со школы полиции тогда думалось, что мир чёрный и белый, а полутонов не существует.

Джонин тоже так думал, доучиваясь в университете, а потом, когда хлебнул настоящей работы, увидел, что не всё так просто.

В университете жизнь была прекрасна – ему нравилась специальность, друзья были рядом, любовь всей его жизни как раз нарисовалась на горизонте и меньше всего на свете Джонину хотелось думать о серийниках, убийствах и уликах больше, чем в теории.

Но жизнь распорядилась иначе!

Когда «Каратель», а так его прозвал муж, который на тот момент мужем ещё не был, убил во второй раз, Джонин, а вместе с ним и все поняли, что он делает и как он это делает, а его дело перенесли в раздел серийников.

Тогда Джонин понял ещё одну вещь – что бы он не делал и какие бы дела не раскрывал, незримой тенью над ним все эти годы всегда был он, потому, что убийства одни тянули за собой всегда убийства другие.

Стоит ли говорить, что эта сволочь отобрала у него едва ли не самые важные моменты его жизни?

Время беременности мужа и момент, когда их сын появился на свет.

Уже не говоря о куче испорченных свиданий, домашних праздников, вечеров и даже ночей, которые можно было провести куда приятней ночёвки в участке.

И сейчас, после ночёвки в участке, когда у нормальных людей рабочая неделя только вот-вот начнётся, а у Джонина уже идёт полным ходом, меньше всего он хочет думать о «Карателе», но проблема в том, что больше всего думать о нём от него сейчас требуют обстоятельства.

Парадокс!

– Джонин-а! – шеф вырастает на пороге кабинета и Джонин чуть заторможено трясёт головой, чтобы прийти в себя и поднять на него взгляд. – Съезди домой, прими душ, приведи себя в порядок – наш штатный психиатр скоро будет тут.

– Столько почестей ради психиатра? – хмыкает с улыбкой Минхо из-за соседнего стола.

– Столько почестей, ибо вы ночевали в участке. Минхо, тебя это тоже касается. Через час чтобы были на месте оба! – шеф указывает пальцем на настенные часы и наблюдает, как его детективы согласно кивают, двигая к двери.

Дома никого.

Джонин бросает ключи на комод в прихожей и кое-как выбирается из кроссовок, оставляя возле ключей и телефон да двигая в сторону их с мужем спальни, а оттуда в ванную.

Прохладная вода приводит мысли и чувства в норму – злость, ярость и ненависть стихают, оставляя холодный расчётливый ум. Человек и гражданин страны выключаются и уходят на второй план, включается структура мысли детектива спецотдела полиции по особо тяжким преступлениям.

Джунмён бы сейчас рассмеялся и назвал его андроидом.

На шкафу в спальне ждёт свежая рубашка и пока одевается после душа, Джонин рассматривает свежее перестеленное постельное бельё на кровати и вещи по своим местам, каждая из которых делает эту комнату, этот дом не просто домом, а его домом.

Их домом.

В кухне на кухонном столе Джонин обнаруживает записку знакомым аккуратным мелким почерком о том, что завтрак в холодильнике. А ещё там же упакованы обед и ужин, если вернуться домой на ночь снова не получится. Кое-как рисуя на записке от мужа корявое сердечко в ответ, Джонин забирает всё приготовленное, предварительно на скорую руку разогрев себе завтрак, и уезжает обратно в участок, заскочив в привычную кофейню по пути.

В итоге, вместе с огромным стаканом кофе наперевес он является шестью минутами позже того, как приказал шеф.

Осторожно входит, чтобы не помешать, замечая во главе их стола невысокого темноволосого омегу, плюхается на своё место да извиняется за опоздание. Шеф, подождав, пока он усядется, жестом приглашает омегу продолжать. Но тот, к счастью, едва начать успел.

– Меня зовут До Кёнсу, – представляет он, добродушно окидывая всех присутствующих взглядом. – Я – судебный психиатр. Отучился на медика и на юриста, немного практиковал в оперативке, но понял, что не моё. Рад снова вернуться домой и служить корейскому народу. И буду рад помочь спецотделу с его делами.

Омега, договорив, в уважительном жесте кланяется, и шеф улыбчиво кивает.

– Добро пожаловать, Кёнсу-ши! – зовёт он. – Со мной вы уже знакомы, детективы Ким и Чхве, – представляет он Джонина и Минхо, указывая на них открытой ладонью и они кивают в ответ. – И младший детектив Чон! – Джехён улыбается довольно, от уха до уха. – Надеемся, что у нас получится сработаться! Если у вас есть просьбы, вы можете их озвучить, Кёнсу-ши. А пока детективы Ким и Чхве ознакомят вас с делами нашего «Карателя». Надеемся в скором времени получить от вас его детальный психологический портрет.

– Сделаю всё, что в моих силах, шеф Ли.

Когда начальство уходит на понедельничное совещание, Джехён спешит познакомиться поближе и показывает Кёнсу его рабочее место – выделенный для него стол. Джонин с Минхо достают папки с делами, складывая те на край чужого стола.

Повисает чуть неловкая тишина.

– Не мало, – замечает Кёнсу, оглядывая те. – Сколько уже?

– Вчера было четырнадцатое, – отзывается Минхо. – Ещё одно и будем праздновать юбилей.

– И это за…

– Девять лет.

– Хён, а… – Джехён чуть тушуется, подходя поближе. – Я ведь могу так говорить? – уточняет он и Кёнсу тут же с улыбкой кивает. Джехён, воодушевлённый, продолжает. – Хён, ты думаешь, «Каратель» действительно психопат? Ну, то есть… ты ведь ещё не изучил дела, но ведь новости-то ты видел?

– Джехён-а, Кёнсу-ши ещё не…

Но договорить Джонин не успевает.

– Коллеги, у меня небольшая просьба, – обращается он ко всем, улыбаясь. – Пожалуйста, просто Су. Не люблю, когда зовут полным именем, – детективы кивают. – Джехён-а, – зовёт он самого младшего, привлекая его внимание. – Все серийные убийцы – психопаты. По-другому это не работает.

– Круто, хён, расскажешь мне подробности? – Джехён тут же загорается интересом, усаживаясь на свободный возле Кёнсу стул.

– Вот так работа нашего отдела сломала ребёнку психику, что он в восторге от психопатов! – слышится с порога замечание шефа и все поддерживают смехом.

***</p>

– Ёль! – Бэкхён, входя без стука в кабинет мужа, оглядывается в поисках того, но к собственному удивлению почему-то не находит. – И где этот чокнутый профессор? – бурчит себе под нос, подходя к чужому столу в надежде, что если он куда-то вышел, то хотя бы оставил записку.

– Не чокнутый профессор, а мистер Хайд и доктор Джекил.

Бэкхён даже подпрыгивает от неожиданности, когда слышит его голос, и оборачивается через плечо, недовольно глядя на мужа, который вышагивает из-за шторки, где переодевался.

– Нотка безумия в нашей и без того безумной жизни, – замечает Бэкхён вслух, когда испуг проходит и Чанёль подходит поближе, чтобы, наконец, по-человечески поздороваться – обхватить за талию да потянуться за поцелуем.

– Алло, романтики, вы на рабочем месте! – и едва Чанёль успевает прижаться к любимым губам поцелуем, пугает теперь Джонин, что фыркает добродушно с порога, замечая друзей, с которыми собрался на обед. Чанёль глотает смешок, когда Бэкхён в очередной раз за последние пять минут вздрагивает от неожиданности.

– Ну вот что вы за люди на пару, а? – Бэкхён вздыхает, отстраняясь от мужа прочь, когда тот снова предпринимает попытку его поцеловать, на этот раз в щёку. – Я как будто вернулся в университет!

– Да, Бэкки, тогда мы знатно помотали тебе нервы, – Джонин присвистывает, вспоминая с улыбкой. – Ну так мы идём или весь обед тут проторчим?

– А что такое, детектив Ким, аппетит разгулялся? – Бэкхён толкает и его локтём в бок, не позволяя в приветствии себя обнять. – Муж дома не кормит?

– Кормит, – Джонин пожимает плечами, но по глазам Бэкхён видит тоску. – Когда я ночую или хотя бы бываю дома.

Бэкхён вздыхает, следом обнимая его за плечи, куда дотянется, и следом оборачивается к Чанёлю, в приглашающем жесте протягивая ему руку.

Благо, до любимой кофейни совсем близко, только столик у окна Бэкхён не особо жалует. Предпочитает тот, что в уютном уголке в другом краю зала заведения.

– Кстати, Джонин-а, – зовёт Чанёль, когда вспоминает, о чём хотел спросить, уже после, как официант принимает их заказ и приносит напитки. – Ну что там ваш психиатр?

– Что за психиатр? – тут же включается Бэкхён.

– У них новый сотрудник, – коротко вводит в курс дела Чанёль, глядя на мужа. – Прислали из США, практиковался там. Мои в отделе говорят, что больно грамотный. Имеет и оперативный опыт, сейчас специализируется на судебной психиатрии. В общем, омега, что надо.

Бэкхён выслушав, ошалело вскидывает брови, глядя на мужа следом посылая такой же взгляд лучшему другу. Хотя и прекрасно понимает, о чём Ёль, но его формулировки порою хуже некуда. Джонин прыскает в этот момент.

– Что это ещё за «омега, что надо»? – уточняет Бэкхён, следом хмурясь для большего драматизма, когда Ёль на пару мгновений теряется и принимает совсем виноватый вид, понимая, что сказал.

– Я имел в виду, как профессионал… – бормочет он, пытаясь оправдаться.

– Мне что, звонить Мёну и устраивать охоту на ведьм? – вновь глядя на Джонина, интересуется Бэкхён. Джонин, смеясь, отмахивается.

– Первый омега в вашем отделе! – замечает Ёль следом и Бэкхён снова устремляет на него испепеляющий взгляд. Джонин закидывает голову назад, не прекращая смеяться.

– Ты на чьей стороне, я не пойму, а? – уточняет Бэкхён, глядя на мужа.

– А что? – Ёль хмыкает и всё-таки дотягивается, целуя мужа в щёку. – Джунмён никогда его не ревновал. Сомневаюсь, что он вообще это умеет!

Виснет тишина на пару мгновений и следом все трое прыскают теперь вместе.

***</p>

Кёнсу едва удерживает гору папок в руках, когда двигает из архива вещественных доказательств обратно в кабинет своего отдела. Башня в его руках слегка пошатывается и пока неспешно идёт, он снова и снова проговаривает в уме вопрос, который обязательно нужно задать одному из детективов, но сосредоточиться на падающей башне тоже стоит, чтобы не собирать папки на четвереньках по всему коридору, как в школьные годы, когда тащил из библиотеки за раз слишком много. Точно, как сейчас.

Кое-как находя взглядом из-за папок в конце коридора необходимые двери, Кёнсу собирается с силами, выдыхая, и шагает уже уверенней, намереваясь преодолеть остаток пути быстро и эффективно. Но именно в момент, когда он толкает ногой двери и входит, двигая к ближайшему столу, башня решает накрениться вправо и Кёнсу только чудом ловит её, позволяя каскаду папок рассыпаться из стопки по столу, а не по полу. Едва сдерживая просящееся на язык ругательство, Кёнсу вдруг прикусывает язык, радуясь мысленно, что не выругался, потому что рядом за столом в одном из больших кресел вдруг обнаруживает маленького темноволосого мальчика.