II. – часть 2 (1/2)

Джунмён переворачивается на другой бок, протягивая руку на соседнюю половину кровати и не распахивая глаз, несколько мгновений шарит ладонью в поисках источника тепла. Когда тот не обнаруживается, он просыпается окончательно и приподнимается на локтях, окидывая спальню взглядом.

Джонина и след простыл. А ещё его наручных часов, что обычно в чехле на прикроватной тумбочке, когда он дома; и его телефона.

Зато рядом записка его почерком. Джунмён тянется за ней, плюхаясь обратно на подушку, чтобы прочесть.

«Любовь,

Вызвали на очередное убийство – уехал ночью.

Закрыл вас с Сэ на все замки.

Люблю!»

Джунмён дочитывает и выдыхает разочаровано.

Те нежные чувства, которые муж к нему питает, порою мешают Джунмёну работать. Точно как сейчас.

– Па! – из-за двери доносятся косолапые шаги, а затем Сэхун двери снаружи толкает и забирается к папе на кровать, чтобы полежать вместе. – Па, а мы что, спали одни? – интересуется он чуть взволнованно, глядя на Джунмёна снизу-вверх после, как укладывается рядом, забираясь под его одеяло да используя его руку как подушку.

Джунмён вздыхает, глядя на него.

– Нет, – отрицательно качает он головой, помедлив. – Отец ушёл только недавно и закрыл нас на все замки.

– Честно?

Сэхун, привыкший, что в безопасности он максимально только когда оба родителя, и особенно отец дома, пытается найти ответы на свои вопросы у папы.

– Честно, – Джунмён кивает. – А как ты думаешь, ты оказался в постели? И я тоже.

– Точно! – довольно закивав в ответ, Сэхун прижимается поближе. – А мы сегодня пойдём в садик?

– А ты что, Квансу видеть не хочешь? – удивляется в ответ Джунмён. – Или у нас какие-то особенные обстоятельства, что мы не собираемся в сад?

– Нет! Тогда пойду зубы чистить.

Сэхун садится в чужой постели, следом берётся из неё выбираться.

Джунмён провожает его взглядом, тоже неохотно встаёт.

Если Джонина вырвали посреди ночи буквально из постели, это значит, что ни у него, ни у коллег по отделу не было возможности не то, что позавтракать кое-как, а даже выпить кофе.

В кухне Сэхун наблюдает за папой с интересом, пока уминает свой завтрак за обе щеки. Джунмён достаёт небольшие термо-пакеты и складывает туда свежо пожаренные горячие сэндвичи, чтобы сохранить их свежесть и тепло. Заканчивая с завтраком, Сэхун вырастаёт рядом, держась ладошками за кухонную поверхность рядом с папой, где он пакует приготовленное, и смотрит совсем внимательно.

– Папа, ты идёшь на пикник? – осторожно уточняет он, следом восторженно охая и тут же заулыбавшись совсем широко, когда один из запакованных сэндвичей достаётся и ему с командой прятать в рюкзак.

– Не иду, – отвечает он на поставленный ранее вопрос, когда Сэхун прибегает спустя десять минут уже собранный, со своим сэндвичем, курткой и рюкзаком. – Иду спасать отца от голода на работе.

– Папочка, ты такой хороший!

Сэхун обнимает, куда достанет, за ногу, прижимаясь поближе и глядя снизу-вверх совсем довольно и улыбчиво. Джунмён ничего не отвечает, только лохматит по волосам и велит надевать куртку, иначе Ститчу снова будет одиноко и страшно одному дома.

***</p>

Поскольку запас времени довольно внушительный, Джунмён решает сделать круг и сначала заехать в участок, а потом отвезти малого в сад. Сэхуну такой расклад по душе – он уже соскучился по отцу.

По пути в участок Джунмён заезжает за кофе и осмотрительно оставляет сына в машине, чтобы не было соблазнов в виде макарунов, но кое-кто, даже будучи в машине, понимая, куда идёт папа, когда он говорит, что за кофе, просит какао.

Маленький альфа ответственно выполняет свою миссию.

Дежурный внизу говорит, что спецотдел на месте, недавно вернулся с выезда и Сэхун, держась одной рукой за папину руку, другой держит большую бумажную подставку с кофейными стаканами, которые каждый накрыты крышками и крепко закреплены. Среди ароматного кофе и его маленький стаканчик с какао.

– Хорошо держишь? – уточняет Джунмён, когда они останавливаются у лифта, ожидая того, и Сэхун, вскидывая на папу взгляд, довольно кивает, радуясь, что ему доверили такое ответственное дело.

– Джехёни-хён! – Сэхун первым замечает отцовского коллегу в конце коридора и тут же зовёт звонко, и когда молодой детектив оборачивается на зов в конце коридора, он тут же узнаёт Сэхуна и улыбается в ответ, двигая к нему навстречу.

– Доброе утро, хён, – здоровается он с Джунмёном и приседает возле Сэхуна на корточки. – Привет, Сэхуни! Как дела? Ты откуда тут?

– Мы с папой привезли отцу и вам покушать, – довольно отзывается маленький помощник. – А у меня вот тут – стаканчики. Папа говорит, это кофе, для вас.

– Как здорово! – восторженно выдыхает Джехён, вскидывая взгляд на Джунмёна. – Огромное спасибо, хён. Мы только с вызова, сразу сели работать.

Джунмён молча кивает в ответ и двигает вслед за коллегой мужа в их кабинет.

– Отец, смотри, что у меня есть!

Едва Джехён открывает перед ним дверь, Сэхун тут же находит Джонина взглядом и, хватая свою ношу обеими руками, тут же рвётся навстречу, чтобы показать ему.

– Армия спасения! – с улыбкой подытоживает Минхо, видя, что у маленького помощника в подставке кофейные стаканы. – Джунмён-а, спасаешь от голодной смерти.

– Мы так и решили, что вы тут все в работе, – кивает в ответ Джунмён, состряпав добродушное выражение лица. – Не прогадали, судя по всему.

Джонин поворачивается к нему в своём кресле и тянется свободной от Сэхуна ладонью, чтобы обхватить за талию и благодарно прижаться щекой к его животу.

– Ух ты, как вас тут много! Привет, Сэхуни!

– Привет, шеф-хён! – с улыбкой отзывается Сэхун, сидя на коленке отца и вызывая у Сынги привычную улыбку на это обращение.

Джунмён здоровается сдержанным кивком и велит Сэхуну раздавать кофейные стаканы, не забыв забрать свой с какао, и выгружать содержимое пакетов, что Джунмён принёс с собой, где сэндвичи и салаты.

И пока Сэхун развлекает спецотдел, принявшись за свой какао, Джунмён, пользуясь моментом, ловит мужа за руку и выводит в коридор.

– Почему вызвали среди ночи? – интересуется, но Джонин отвечать сразу не намерен, обнимает за талию, чуть качая в своих руках.

– Спасибо, любовь.

– Не за что.

Джунмён вздыхает – его приступ нежности просто нужно переждать и обычно он не выбивает так из равновесия, но только не сейчас, когда Джунмёну нужно знать подробности.

– Нашли тоже в лесопарке с другой стороны от Намсана. Всё те же признаки – молодой омега, связанный, следы насилия и ножевые ранения. Нашли так быстро, потому что родители забили тревогу – родительский контроль в умных часах дал знать, что чадо вышло за пределы зоны слежения.

– Почему опять так же? – Джунмён хмурится, отстраняясь от сильного плеча. – Опять связывает, берёт силой. Может, дело в том, что по-другому на него просто не смотрят? Может, имеет какие-то особенности внешности или просто низкую самооценку и неуверенность в себе. Неудачник?

– И парки рядом. Возможно, живёт где-то рядом. В том же районе, – рассуждает Джонин. – Нужно работать, любовь.

– Хорошо, не буду отвлекать, – Джунмён кивает. – Отвезу Сэхуна в сад, и в редакцию.

– До вечера.

Джонин обнимает за талию крепче и подаётся к его лицу, замирая на мгновенье и ожидая, пока Джунмён привычно потрётся своим носом о его перед поцелуем.

Сэхун уходит неохотно и обнимает весь отцовский отдел на прощание.

Уже в саду уходит в группу он тоже неохотно – Джунмён переминается с ноги на ногу, но подгонять не рискует.

Не хватало только истерики!

Он и так едва сдерживается – догадка зреет на кончиках пальцев и на кончике языка, и её срочно нужно пустить в дело, а не слушать капризы по поводу кое-чьего нежелания идти в сад.

На самом деле Джунмён знал, что так будет – Сэхун всегда слишком разнеженный, когда побывает у отца на работе – ему интересно, а ещё все там любят его и не нужно выполнять заданий: можно весь день рисовать, смотреть мультики или катать машинку. И даже перспективы в виде маленьких пикников во время ланча в саду, качелей и встречи с лучшим другом обычно не привлекают его после, точно, как сейчас.

– Кто меня заберёт? – Джунмён надеется, что он идёт в группу, попрощавшись и двигая в сторону той через двор к воспитателю, что встречает ребят на пороге, но Сэхун вдруг оборачивается, чтобы поинтересоваться и Джунмён едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Присаживается возле маленького альфы на корточки, обнимая за пояс одной рукой.

– Ещё не знаю, Сэ. Дедушка или кто-то из нас с отцом. А сейчас папе нужно идти работать.

– Хорошо.

Сэхун совсем деловито, по-взрослому кивает, следом тянется навстречу, целуя папу в щёку и, наконец, убегает в группу. Джунмён провожает его взглядом до самой двери, где у порога он встречаем лучшего друга и они бегут внутрь, сплетая ладошки.

Наконец-то!

Дорога до машины чуть заторможенная – Джунмён опускается в кресло против руля и достаёт телефон, чтобы открыть карты.

Джонин прав – убийца может вполне жить по соседству с обоими лесопарками, где совершены убийства. А ещё оба они правы в том, что он, скорее всего, не слишком уверен в себе, судя по его опрометчивым действиям во время преступления. И одна единственная надежда на то, что муж не уцепится за это и не начнёт так же параллельно проверять. Потому что иначе делать своё дело Джунмёну будет очень тяжело. Мужа придётся отвлекать на себя и от себя, а чутьё подсказывает ему, что сейчас он на верной стезе.

Неуверенность и зажатость.

Сексуальное насилие, не самое умелое, стоит сказать, судя по эпикризам судмедэксперта.

Оставленные пусть и не прямые, но косвенные улики.

На лицо синдром неполноценности.

Убийства с целью сокрытия факта насилия.

А насилие потому, что в обычных условиях…ничего не получается? Или ни с кем не получается?

Открывая бардачок, Джунмён находит потрёпанную кожаную визитницу, открывая ту в поисках нужной, но вместо банковских, клиентских и визитных карт внутри оказываются пластиковые удостоверения.

В обычных условиях Джунмён бы гордился своей коллекцией, но не здесь и не сейчас. И несмотря на его второстепенную, так называемую работу, его основная, которая в качестве репортёра, предполагает множества масок и ключей. Но не уж-то шеф так глуп и не понимает, как работают репортёры, в особенности, криминальные? Конечно, он понимает и, более того, несколько экземпляров из этой визитницы, сделаны и выданы им лично. Ему и ещё нескольким в редакции. Под столом в конверте, так, чтобы никто не знал и не видел. Статус национального ежедневника обязывает – ключи в виде мужа в спецотделе по особо тяжким не ко всем замкам подходят, к сожалению.

Джунмён находит удостоверение психиатрического отделения ближайшей клиники и тянется за ноутбуком. Персональные данные понадобятся ему для того, чтобы войти в базу и попытаться найти конкретного человека, или хотя бы похожих на него, по симптомам среди других.

Полиция редко наведывается в поля врачебных тайн, а это – одно из самых полезных удостоверений в его коллекции. Таки выданное шефом, потому что сделать или заказать его самостоятельно было бы не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Вводя личные данные с удостоверения для входа в базу, Джунмён задумывается.

Если бы у его ребёнка были похожие проблемы, а в том, что тут есть проблемы, он не сомневается.

Рыбак рыбака, как говорится…

Ну так вот если бы у его ребёнка были похожие проблемы, он бы не стал обращаться с ними в районную больницу, где все тебя знают, значит географический фильтр в адрес клиники не подходит. Сеул огромен и клиник здесь – бесчисленное количество.

А вот довольно юных пациентов лет до 25, с сексуальными расстройствами, возможно, с ранней стадией клинической депрессии, с асоциальным расстройством личности, проживающих в нескольких конкретных районах недалеко от лесопарков у Намсана оказывается всего пятеро – попадание по всем заявленным критериями поиска.

Хорошо, что их пять, а не пятьдесят.

А, значит, есть шанс обогнать полицию.

Первые двое оказываются совершенно неготовыми к убийствам.

Джунмён знает наверняка, потому что видит их вместе с родителями, когда представляется психиатром с обходом для уточнения данных мед карточек, и на вопрос, почему он делает это лично, а не по телефону или электронной почтой, Джунмён, пользуясь тем, что родители подозреваемых – люди былого поколения, рассказывает обеим семьям басни о надёжности старого проверенного метода воочию.

Информацию, поданную на ноте ностальгии, люди, отчего-то, глотают как наживку моментально.

Джунмён не может сказать, почему, ведь никогда в жизни не испытывал ностальгии.

Первые двое, неспособные связь и двух слов, не желающие выходить из своих комнат, находятся под постоянным присмотром – родители обоих живут на пособия государства, посвятив всё свободное от работы, которой у них нет время, детям.

Джунмён сказал бы, что это правильно, но он здесь не для того, чтобы кого-то судить.

Вернее, не для того, чтобы судить конкретно этих.

Из списка вычеркиваются два имени и два адреса.

Человек, не способный совладать с собственными эмоциями, не способен совладать и с чужими, чтобы быть в состоянии хладнокровно отобрать жизнь.

Третий оказывается вполне адекватным молодым человеком, но Джунмён видит идеальный порядок в его гостиной, куда его приглашают присесть на диван. И этот порядок проявляется не в отсутствии пыли, или идеально отполированной мебели – кроссовки, которые Джунмён оставляет у порога в прихожей, хозяин квартиры четыре раза ровняет по струнке смирно, чтобы они, по его скромному мнению, стояли ровно и правильно.

Пульты, карандаши, блокнот и книга на кофейном столике имеют свою последовательность и лежат предмет к предмету. Такой человек оставил бы и труп в таком виде: идеально сложил бы одежду рядом, не говоря уже о теле. И он, честно говоря, такими «грязными» делами и не занимался бы.

Обсессивно-компульсивное расстройство личности и встроенный в него чрезмерный перфекционизм просто не позволили бы.

Между четвертым и пятым Джунмён выбирает дольше, чем он делает это обычно, но чутьё подсказывает, что он двигается в верном направлении, когда к номеру 5 по списку он приезжает в четвертую очередь.

Небольшой светлый чистый и уютный частный дом, идеальная зеленая лужайка, велосипеды во дворе, а также баскетбольное кольцо на подъезде к гаражу.

Папа Чон Ёнсу открывает спустя 3,5 секунды, как Джунмён звонит в двери.

– Добрый день, чем могу помочь? – отзывается с порога добродушной наружности лет на 15 на вид старше него омега, но довольно ухоженный, а оттого кажущийся гораздо моложе своего возраста.

Джунмён поправляет на носу очки, которые не носит, но сейчас надел лишь для того, чтобы соответствовать фотографии удостоверения, и протягивает то старшему омеге, представляясь и в приветствии кланяясь.

– Я – дежурный психиатр в клинике, где наблюдается ваш сын. Мы сейчас обновляем контактные данные медицинских карт. Коллеги делают это по телефону, а я по старинке наведываюсь к пациентам. Многих снимают с учёта после решения проблем или исчезновения симптомов. Вы не обращались уже более полугода! – Джунмён пожимает плечами, так же добродушно улыбаясь омеге в ответ. – Позволите войти? Это займёт буквально пять минут.

– Конечно, проходите.

Старший омега шагает в сторону, пропуская.

Интерьер дома как в лучших традициях идеальных семейных комедий – порядок, чистота, уют, множество фотографий. На стенах дипломы и грамоты, поделки, коллажи из фото.

Джунмёна приглашают сесть в кресло в гостиной. Он открывает нужную карту на экране ноутбука и устремляет любознательный взгляд на родителя подозреваемого.

Внутреннее чутьё кричит ему, что он по адресу, но удостовериться обязательно.

– Ваш сын – Чон Ёнсу, 15 марта, 1999 года рождения, 23 года, верно? – уточняет он

– Да, всё верно. На самом деле Ёнсу действительно гораздо лучше.

Джунмён хмыкает, но скрывает сарказм за покашливанием – конечно, ему лучше, ведь он нашёл выход по-своему.

– В его карте я вижу асоциальное расстройство личности на ранней стадии, как проявлялись симптомы, не напомните?

– Конечно, – омега сплетает пальцы на коленях чуть взволновано. – Знаете, он всегда рос тихим, спокойным и очень хорошим мальчиком.

Джунмён в этот раз усмешку глотает.

В тихом омуте…

– Был отличником в школе, ходил на все кружки, обожал спорт. У него было много друзей в детстве, а как начал взрослеть – пошёл пубертат, мы с его отцом заметили, что он начал их сторониться и вскоре растерял их всех. Очень переживал на этот счёт. Особенно не ладилось с противоположным полом – мы никогда не давили на него. Мы с его отцом – истинная пара и всегда были у него на виду, как пример. У нас очень доверительные отношения, он всегда говорил мне, что хотел бы, чтобы у него было как у нас с отцом, но отчего-то ему попадались всегда падшие омеги: то гулящие, то те, кто вешался на шею из-за состоятельности его семьи или положения в университете. С этим ему никогда особо не везло. На третьем курсе университета он очень замкнулся – перестал следить за собой, бросил спорт, чуть не бросил учёбу. Отцу с трудом удалось уговорить его взяться за голову. Мы просили его держаться за учёбу – он поступил туда, куда всегда мечтал и учёба всегда нравилась ему, это единственное, что держало его на плаву. Мы ходили к психологам, разговаривали, ему диагностировали несколько раз раннюю стадию клинической депрессии – он потерял аппетит и интерес ко всему вокруг него, в университет ходил как на каторгу. Выписали антидепрессанты. Пропил два курса по полгода. Затем наступило затишье – мы наблюдали и к врачам не обращались. И вот пару месяцев назад мы, наконец, увидели результаты – он, кажется, снова стал собой. Начал интересовать внешним миром, говорил, что омеги начали обращать на него внимание. Он сменил стиль одежды, сменил причёску, снова стал ухаживать за собой, своим внешним видом и здоровьем.

– С тех пор симптомов вы не наблюдали, я правильно понимаю? – уточняет Джунмён и взрослый омега согласно кивает. – Хорошо. Дайте знать в клинику, если симптомы вдруг снова появятся, и обратитесь к специалистам в случае чего, а пока я сниму вас с учёта.

Закрывая личную мед карту Чон Ёнсу, Джунмён прячет компьютер в чехол и поднимается на ноги.

– Благодарю за уделенное внимание и желаю Ёнсу оставаться здоровым.

Улыбаясь совсем широко, Джунмён кланяется на прощание улыбчивому старшему омеге и спешит уйти. Прячется в машину, отъезжает на соседнюю улицу и выдыхает, снимая очки и выбираясь из халата, чтобы спрятать те вместе с удостоверением и снова взглянуть на имеющуюся у него информацию.

Симптомы исчезли!

Конечно!

Как легко обмануть людей, которые ничего в этом не смыслят.

Зажатый тинэйджер, а затем и юноша, неуверенный в себе, едва ли не боящийся противоположного пола, который никогда не имел от него достойного внимания, с депрессивными настроями вдруг взял и сам исцелился.

Антидепрессанты – о, великое плацебо!

Всё в жизни начало ладиться: и турник, и модная куртка снова начали быть по вкусу, а ещё омеги вдруг начали укладываться штабелями, как же за таким красавчиком не укладываться – он ведь стрижку поменял и стиль одежды. Другой человек!

Разница в том, что омег укладывать он начал сам – ножевыми в спину и грудь после, как насиловал, ублюдок!

Жизнь наладилась!

Счастливые родители обалдели бы от того, по какой причине их чадо вдруг обрело уверенность в себе.

Уверенность и абсолютную власть над своим разумом – ведь не имея сострадания, Джунмён знает по себе, жалости, лишить другого жизни так же просто, как нарезать овощи в салат к ужину.

Потянувшись за телефоном, Джунмён быстро находит в телефонной книге необходимый номер и без раздумий набирает тот. Гудки привычно долгие, но это, знает Джунмён, из-за особенностей профессии: просто телефон не реагирует на прикосновение пальцев в резиновых перчатках, как обязательного атрибута рабочей формы.

– Джунмён-а, привет! – отзывается в трубку Чанёль после вереницы гудков. – Ты по делу или поболтать?

– Я по делу поболтать, – отзывается Джунмён. – Занят? Я ненадолго! Только хотел спросить, нет ли каких-то анатомических особенностей у обеих жертв, которые изнасилованные и с ножевыми ранениями.

– Из лесопарков? – уточняет Чанёль и Джунмён слышит, как клацает мышка – Ёль проверяет в компьютере. – Нет, кажется. А что? Какие именно тебе нужны?

– Может у обоих… я не знаю, узкая талия и аппетитные бёдра? Красивые пальцы? Какие-то особенные родинки?

– Ты сейчас Бэкхёна описываешь? – глотает смешок, уточняет Чанёль и Джунмён фыркает, но совсем не зло. – Единственное, что могло бы их связать, наверное, это скорая течка.

– У обоих? – переспрашивает Джунмён. – Была или собиралась?

– Собиралась, – отзывается в трубку Чанёль. – Вот-вот, на пороге, запах уже изменился. Возможно, это его, гада, и привлекло.

– Спасибо, Ёль. Я перезвоню, если понадобится что-то ещё.

Не дожидаясь прощания от крёстного Сэхуна, Джунмён спешит сбросить вызов, чтобы скорее открыть необходимое приложение в своём телефоне.

Бинго!

Едва проверяет свой собственный календарь, где отслеживает интересные дни, спешит набрать теперь другой номер из телефонной книги, где вызов наоборот принимают быстро.

– Пожалуйста, скажи, что ты по поводу нашего пикника, потому что я уже не выдерживаю на работе! – выдыхает вместо приветствия Бэкхён в трубку, взмолившись, и Джунмён усмехается довольно.

– Да, Бэк, – соглашается он. – Я нашёл отличное шале с пикниковой зоной для ночёвки – в городе, но рядом с природой. Забронирую с субботы на воскресенье. Сбрось список, что нужно взять и приготовить.

***</p>

– Поверить не могу, что ты уговорил меня на эту авантюру! – Джонин всплеснул бы руками, если бы не был за рулём. Сосредоточиться на словах мужа всё ещё тяжело, потому, что Сэхун в своём кресле сзади радостно напевает песню из какого-то мультика – он обожает большие пикники с ночёвкой, а ещё обожает двойняшек крёстного да их игры.

– А иначе бы ты съехал верхним этажом, – Джунмён кивает для убедительности и тянется, чтобы поцеловать в щёку, когда Джонин закатывает глаза, но с совсем наигранным возмущением. На самом деле, он тоже едва дожил до конца недели. – Будем считать, я тебя спас.

– А от меня ты себя спас? – Джонин паркуется, притормозив и, отстёгиваясь, подаётся к нему, чтобы так же как муж, поцеловать в щёку, и следом прижаться носом к его шее. – Пахнешь как рай!

– Потерпи пару-тройку дней.

Выбираясь из своего кресла, Джунмён открывает задние двери, чтобы помочь выбраться Сэхуну, потому что в другом конце двора у машины родителей его уже ждут, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении, Кибом и Джонхён. И едва Сэхун оказывается ногами на земле, все трое несутся на всех парах навстречу друг другу, чтобы наобниматься и напрыгаться.

– Ну вот, хоть кто-то рад кого-то видеть! – подкалывает улыбчиво Бэкхён, когда родители Сэхуна подходят к ним. Ключи от шале всё равно у Джунмёна, ведь бронь на его имя.

Пока обнимаются и здороваются, Джунмён находит те.

– Это ты что, задумал всё это, а видеть нас не рад? – удивляется наигранно Джонин, обнимая в ответ, когда лучший друг с университетской лавки приподнимается на носочках навстречу, чтобы тоже обнять его.

– На самом деле я спасаю себя и тебя от трудоголизма, – заговорческим шёпотом выдыхает Бэкхён, следом отстраняясь и оборачиваясь к малышне, что во дворе. – Карандаши, разобрали свои рюкзаки и марш выбирать себе комнату!