I. (2/2)

– А где бы вы без шефа были? – слышится от двери знакомый голос и все трое оборачиваются, чтобы взглянуть на главу их спецотдела по особо тяжким преступлениям. – А я что-то не понял, спецотдел, у вас сегодня свободный день или как? – интересуется Сынги, глядя на своих подчинённых.

– Шеф, маньяки сегодня не ловятся! – Минхо пожимает плечами, тоже забирая куртку, и выходит последним за своей командой, закрывая на ключ двери в их кабинет.

Небольшой кафетерий по диагонали на другой стороне улицы вот уже несколько лет служит любимым местом всего участка, куда коллеги ходят на обед, ланч, ужин, а иногда даже на завтрак после ночных смен или долгих дежурств, уже не говоря о литрах кофе и килограммах круассанов.

А ещё тут есть макаруны – яркие и круглые. Малиновые, шоколадные и, главное, – лимонные. Сэхун обожает жёлтые и глядит глазами размером с вышеназванные пирожные, когда оказывается у отца на работе и у того просто не остаётся выбора, кроме как приводить покормить его сюда.

Джунмён всегда знает, когда он поддался хлопающим ресницам и сложенным в мольбе ручонкам – у маленького вымогателя улыбка от уха к уху весь день и от отца в благодарность он в такой день не отлипает в принципе.

Вообще, не отлипает в такие дни ни от кого, кто добывает ему любимое лакомство, будь то крёстный или дед с дедушкой.

Поэтому привычно оказываясь в кафетерии для обеда с коллегами по отделу, Джонин грешным делом подумывает, а не порадовать ли ему маленького подлизу заочно, без предварительного хлопанья ресницами и молящего взгляда.

Коллеги занимают любимый столик, который, к счастью, как раз пустует, рассматривая меню, а он двигает к витрине, чтобы сразу выбрать коробочку цветных макарунов побольше – он обещал мужу игристого, а кое-кого маленького и хитрого явно понадобится отвлечь от родителей вечером. С этой нелёгкой задачей справятся только лимонные!

– Джонин-а, ты своих балуешь, – с улыбкой замечает Минхо, когда Джонин занимает своё место за столом, складывая на его край коробку, – я думал, макаруны – это по части Сэхуна. Не многовато ему будет?

– Это на неделю, – Джонин улыбается, – на самом деле этому маленькому проглоту хватило бы минут десять, он даже не жевал бы, запихивал бы в рот и сразу глотал как мог! – коллеги, выслушав, поддерживают смехом. – Но в этот раз на самом деле задабривать придётся не только маленького поедателя макарун.

– Так это он от папы унаследовал любовь к ним? – уточняет шеф, но Джонин отрицательно качает головой.

– Наш папа любит игристое, такого он пока не унаследовал и, надеюсь, что и не станет в будущем, иначе я с ними разорюсь!

Коллеги снова поддерживают добродушными смешками.

– Хён, приводи Сэхуни почаще, я по нему скучаю, – канючит Джехён. – Он у вас классный!

– Я ему передам, – с улыбкой кивает Джонин. – Джехён-а, а ты уверен, что правильную профессию выбрал?

– Джонин-а, это ты должен у мужа спросить! – добродушно хмыкает шеф.

– Не говорите, шеф, – Джонин качает головой. – Я думал, что от работы буду отдыхать хотя бы дома. Обсуждать с мужем, что приготовить на ужин, как провести выходные или какие новые шторы купить в гостиную. А он с порога: «Кого-то убили? Класс! Рассказывай! Я весь во внимании!».

Коллеги смеются, Джонин тоже, закидывая голову назад.

В этом весь Джунмён!

– Но Джонин прав, Джехён-а, ты отлично ладишь с детьми, – замечает шеф, обращаясь к самому младшему служащему своего отдела, – сменить специальность ещё не поздно, твой диплом ещё свеженький.

– Только не предлагайте совмещать одно с другим, пожалуйста, шеф… – чуть нервно улыбаясь, просит Джехён. – У меня сегодня весь день такое чувство, словно это какое-то затишье перед бурей…

– Вы посмотрите-ка, у нашего макнэ развивается профессиональная чуйка! – довольно хлопая младшего по плечу, констатирует Минхо.

– Или кое-кто смотрел слишком много дорам.

Джонин хмыкает с улыбкой, понимающе переглядываясь с шефом. Тот следом прочищает горло, окидывая всех взглядом:

– Команда, кстати, доношу до вашего ведома, начальник сегодня сообщил мне на утреннем совещании, что наш отдел вскоре ждёт кадровое пополнение.

– Оперативник? – уточняет Минхо.

– Судебный психиатр.

– Психиатр? – удивляется Джехён. – Я понимаю, что у нас спецотдел, но неужели с нами так всё плохо?..

Старшие смеются.

– Джехён-а, ты как выдашь! – отсмеявшись, Минхо снова совсем привычно хлопает по плечу. – Чтобы находить психопатов, мы должны понимать, как те мыслят.

Выслушав объяснение, Джехён кивает и крепко задумывается, сводя брови на переносице.

– Откуда присылают, шеф? – интересуется тем временем Джонин.

– Из Штатов.

– Американец?

– Наконец-то пригодится мой английский! – оживает в это мгновенье Джехён, довольно улыбаясь.

– Нет, – шеф отрицательно качает головой. – Кореец. Работал несколько лет в Штатах консультантом. Сейчас возвращается домой. Начальник сказал, талантливый и опытный, специализируется на психопатии.

– Эксперт по психам? – подытоживает Минхо, вскидывая многозначительно брови и переглядываясь с Джонином. – То, что нам нужно!

– Когда он будет здесь, шеф? – следует очередное уточнение от Джонина.

– Приступает со следующей недели.

– Значит, английский не понадобится? – Джехён разочаровано вешает нос и старшие снова смеются, добродушно глядя на макнэ, когда официант вырастает напротив их столика с большим подносом, заставленным тарелками и стаканами.

– О, спецотдел! – едва официант уходит, напротив, что не удивительно здесь, вырастает знакомая каштановая лохматая голова судмедэксперта, работающего с их отделением полиции, чья лаборатория расположена в соседнем от участка здании.

– Привет, Ёль, – Джонин довольно улыбается крёстному своего сына, протягивая руку, чтобы поздороваться, – присоединяйся!

– А я не помешаю? – Чанель чуть неловко переминается с ноги на ногу, глядя на каждого присутствующего за столом по очереди, и Сынги снисходительно машет рукой, позволяя сесть на единственное свободное место за их столиком.

– Чем помешаешь? – хмыкает Минхо. – Ты в курсе наших дел, так сказать, изнутри.

– Лучше и не скажешь! – соглашается шеф и Чанёль, благодаря за приглашение, усаживается за стол, принимаясь изучать меню.

– Чанёль-хён, представляешь, а нам присылают эксперта по психам! – восторженно рассказывает Джехён новоприбывшему за их стол.

– Психиатра, что ли? – глотая смешок, переспрашивает Чанёль, получая несколько кивков в ответ. – Давно пора: кому-кому, а вашему отделу явно нужно понимать, как работают мозги психопатов, которых вы ловите!

***</p>

Джонин паркуется во дворе сада сына, проверяет бумажную упаковку коробочки с макарунами прежде, чем выбраться из машины прочь и двинуть на поиски своего непоседы.

Ребята как раз играют во дворе – кто-то катает машинку, другие строят из песка замки и горки, рисуют рядом за столом и качаются на качелях. Сэхун – один из тех, кто не разлучается с цветными восковыми карандашами, а потому, видя отца впереди после, как его лучший друг, Квансу, сообщает ему об этом, он бежит Джонину навстречу, но сжимать в одном из кулачков карандаш своего любимого зелёного цвета не прекращает.

– Привет, художник! – Джонин подхватывает на руки налету, в одной рубашке, рукава которой подняты к локтям, и Сэхун с восторгом рассматривает сильные отцовские предплечья.

– Ты как Капитан Америка! – выдыхает он восторженно, улыбаясь отцу. Джонин с серьёзным видом кивает, подтверждая, что это он и есть, следом целует в щёку и ставит на ноги, попросив забирать свои вещи да прощаться с Квансу и воспитателем.

Последний, видя его, после приветственного кивка подходит поближе.

– Добрый вечер, господин Ким.

– Добрый.

Воспитатель здоровается сдержанно, но Джонин видит по тому, как молодой омега поджимает губы, – он явно хочет что-то сказать.

Сэхун – не проблемный и очень послушный мальчик, и подсознательно Джонин знает о чём, воспитатель сына хочет ему сказать, но уговаривает себя мысленно, сдерживая смешок, что причина не может быть снова именно этой.

– Сегодня довольно жаркий день…

Договорить воспитатель не успевает. Сэхун несётся обратно к отцу, забрав свои вещи, и Джонин видит, как на ходу он натягивает свою любимую синюю куотку со Ститчем-капюшоном. Смешка теперь не сдерживает.

– Муж снова привёл его в куртке в жару? – опережает Джонин слова воспитателя и тот даже немного опешивает. Коротко кивает.

– Когда погода не ладится и на улице холодно, Сэхун наоборот в футболке.

– У него неправильная терморегуляция, – юлит на ходу Джонин, выдумывая, – как и у меня, – кивает следом, – я сегодня тоже в куртке – оставил в машине.

– До свидания, воспитатель Чон, – хватаясь за руку отца, зовёт воспитателя Сэхун. – Отец забирает меня.

– До завтра, Сэхуни! – воспитатель приседает перед ним на корточки, протягивая ладонь навстречу, и Сэхун хлопает по ней своей, довольно улыбаясь привычному ритуалу приветствия и прощания.

– Сэхун-а, – зовёт Джонин, когда они идут к машине. – Твой Ститч на капюшоне снова не захотел, чтобы ты оставлял его дома?

– Да, отец, он боится быть один дома, – деловито кивает Сэхун, поднимая на Джонина взгляд. – Я всегда беру его с собой. Папа мне разрешил.

– Папа разрешил.

Посмеиваясь, Джонин качает головой.

Ох уж этот папа!

Джонин открывает перед своим непоседой двери и тот забирается в своё кресло на заднем сидении машины, берясь самостоятельно застёгивать на себе все ремни.

– Сэхун-а – Джонин усаживается за руль, оборачиваясь к нему. – А знаешь, что у меня для тебя есть? – совсем хитрым и заговорческим тоном интересуется.

У Сэхуна тут же загораются глаза, он мгновенно понимает, о чём речь, и почти задыхается восторженным охом.

– Макарушки? – уточняет на всякий случай. Отец кивком соглашается. – Жёлтенькие? – Джонин снова кивает. – Папочка, ты самый лучший!

Джонин смеётся, вставляя ключи в зажигание.

Папочкой каждый из них с Джунмёном становится тогда, когда кое-кто – особенно подлиза, вот как сейчас!

Возле пакета с макарунами в соседнем кресле ещё обещанная кое-кому другому бутылка итальянского Просекко.

***</p>

Джунмён слышит из гостиной, где сидит на полу у низкого кофейного столика с ноутбуком за работой, как крутится во входной двери ключ, а после следуют спешные топотящие косолапые шаги в его сторону.

– Ты хоть обувь снять успел? – встречает Джунмён маленького непоседу взглядом на пороге гостиной, подпирая щёку ладонью. Сэхун держит по кроссовку в каждой из рук, довольно улыбаясь папе. – Вижу, что успел.

Джунмён хмыкает, чуть улыбаясь, следом раскрывает руки.

Сэхун дёргается в его сторону, следом понимает, что кроссовки всё ещё с ним и оборачивается в поисках отца, который, вырастая на пороге гостиной следом, забирает те, и маленький альфочка может, наконец, притопотеть в руки папы и обнять того, прижимаясь щекой к его груди.

– Па, знаешь что? – зовёт он шёпотом, сидя у Джунмёна на коленях, словно собираясь поделиться самой большой тайной, которая у него есть. – А папочка купил мне макарушки!

– Ясно, – кивает Джунмён, понимающе поджимая губы. – Поэтому он у нас неожиданно стал папочкой, – замечает, отвечая мужу улыбкой на его улыбку, – беги переодеваться. Будем ужинать.

– А макарушки? – Сэхун охает почти испуганно, боясь, что любимого лакомства ему из-за ужина теперь не достанется.

– И макарушки, маленький манипулятор!

Джунмён ставит его ногами на пол и хлопает по шаловливой попе, которая вечно находит себе приключений, когда её обладатель, от неожиданности подпрыгивая на мести и совсем очаровательно ойкая, совсем косолапо убегает в свою комнату делать, что велел родитель, потому что макарушки сами себя не съедят.

– Джунмён-а, – подождав, пока Сэхун скроется в своей комнате, Джонин опускается на диван рядом с мужем, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться с пола, и следом усаживает на свои колени, обхватывая за талию. – Ты ни за что на свете не поверишь, о чём мне сегодня сказал воспитатель Сэ!

Джунмён на мгновенье задумывается и даже озадачивается, но видя игривый блеск на дне глаз мужа, вздыхает и вдруг понимает.

– Опять? – выдыхает возмущённо.

– Говорит, ты в жару приводишь его в куртке, а в холод наоборот полуголого.

Джонин смеётся, наблюдая за реакцией любимого, и мягко целует его в плечо, пользуясь тем, что ворот трикотажного кардигана на его плечах довольно широкий.

– А может он мерзляк! – Джунмён фыркает.

– Как его папа! – подсказывает Джонин.

– Да! – Джунмён всплескивает руками. – Какое ему вообще дело, как я одеваю моего сына? Захочу, приведу завтра в шубе, или в трусах!

Джонин, выслушав, прыскает.

Сэхун возвращается в гостиную, а оттуда на кухню, когда ужин уже ждёт его в его любимой тарелке. Он жуёт так быстро как может, стараясь не подавиться, и когда приходит очередь макарунов, так сосредоточено разделяет жёлтые пирожные на составляющие, что не замечает никого вокруг себя.

После, как с двумя позволенными макарунами в день покончено, начинает клевать носом, и отец уносит его спать.

Джунмён возвращается в гостиную на мягкий ковёр к ноутбуку теперь с бокалом Просекко, когда, уложив маленького вымогателя, возвращается Джонин.

На часах едва перевалило за девять, но муж довольно уставший и, поглядывая на него краем глаза на диване так же с бокалом Просекко, Джунмён поворачивается в его сторону и складывает подбородок на его колено, что рядом, предварительно потеревшись об него щекой.

– Устал? – зовёт мягко.

Джонин чуть заторможено кивает, ласково улыбаясь ему в ответ, и дотягивается ладонью, наглаживая щёку и заправляя волосы ему за ухо.

– Ничего не делал, а ощущение, словно в «поле» весь день работал.

– Иди, ложись, – кивает Джунмён, – я ещё немного поработаю, а ты ложись.

Джонин отставляет на кофейный столик свой теперь уж пустой бокал и наклоняется поближе, вновь накрывая белоснежную щёку ладонью, чтобы прильнуть ближе и накрыть любимые губы поцелуем.

– Доброй ночи.

Джунмён мягко выдыхает в его губы, прижимаясь носом к его носу.

– И тебе, любовь. Не засиживайся допоздна.

Джонин целует ещё раз, в этот раз в шею за ухом, и поднимается с дивана, двигая в спальню.

Джунмён отсчитывает минуты назад, точно зная, сколько ему понадобится, чтобы до спальни дойти, раздеться, сходить в души и плюхнуться в постель. Поэтому когда из-под двери спальни он видит, что наконец гаснет свет, выдыхает, наконец, расслабляясь.

В один глоток допивая остаток игристого из своего бокала, поднимается, двигая в прихожую, где находит большую кожаную сумку мужа, с которой тот ездить на работу. Легко открывает, вынимает ноутбук, не сомневаясь в том, что он тут, да двигает обратно в гостиную.

Отставляя свой, выключенный, в сторону, Джунмён включает чужой, без труда и промедления вводя долгий пароль, который знает наизусть.

В архиве дел, над которыми сейчас работает отдел мужа, и правда ничего нового. Только заявление о принятии на работу со следующей недели судебного психиатра.

Видя это, Джунмён несколько раз перечитывает заявление и, закрывая дело «Карателя» и все принадлежащие ему файлы, которые регулярно втайне от мужа на его рабочем ноутбуке изучает, хмыкает:

– Очень любопытно, как очередному клиническому дурачку удастся меня классифицировать!