Глава 7 (1/2)

Вэй Чанцзэ присутствовал на тренировках солдат, но так как царская армия имела внушительное количество, включая новобранцев, да и каждый был занят своим делом, даже он не мог знать каждого в лицо и по имени. Однако Чанцзэ был осведомлен об успехах самых талантливых воинов, и о достижениях Усяня тоже был наслышан. Каждый раз, когда он пытался встретиться с ним, чтобы познакомиться лично, Усянь делал всё возможное, лишь бы отец не разглядел его лицо: представал перед ним в тренировочном шлеме, прикрывался рукавом ханьфу, ссылаясь на кашель, прятался за спинами товарищей в конце шеренги. Вэй Чанцзэ никак не мог взять в толк, почему из всех воинов именно с Усянем происходят какие-то непредвиденные обстоятельства, однако у него не было столько времени, чтобы думать только об одном солдате, поэтому Усяню до сих пор удавалось избегать прямого контакта.

Всё потому, что ему не хватало духу посмотреть отцу в лицо, не говоря уже о том, чтобы признаться. Поначалу из-за того, что Усянь не добился высот и не вернул колокольчик, а потом, когда достиг обеих целей, просто не знал, как выбрать подходящий момент, хотя всегда исподтишка наблюдал за отцом.

Однако звездам, должно быть, надоело наблюдать сверху за метаниями юноши, и они сами решили выбрать благоприятный день, когда тайну Усяня следовало раскрыть. Ведь невозможно вечно таскать кота за хвост, и если два человека бок о бок служат на одной территории, то встреча лицом к лицу была бы неизбежна.

Настало время распределения обязанностей новобранцев при царском дворе: кого-то оставили в военном ведомстве, кого-то отправили в дворцовую стражу, а Усяня распределили в личную охрану Лань Ванцзи под руководством Сун Ланя. Ему должны были выдать новую форму и меч.

Усянь думал, что это сделает Сун Лань с присущей ему сдержанностью и отправит юношу восвояси, однако он оказался застигнут врасплох, когда зашел в один из кабинетов военного ведомства и увидел внутри Вэй Чанцзэ.

- Стало быть, тот самый неуловимый призрак Усянь, как тебя прозвали среди солдат? – первым заговорил генерал, добродушно усмехнувшись. – Наконец-то нам удалось встретиться лично как подобает. До меня еще давно доходили вести, что ты даже участвовал в поединке с молодым господином Лань Ванцзи, с тех самых пор всё хотел познакомиться с тобой.

Усянь на мгновение обомлел и растерялся, сердце пропустило удар. Он был явно не готов к этой внезапной встрече, к которой у него даже не было времени подготовиться. Юноша резко поклонился в пояс и затараторил:

- Что вы, господин генерал Вэй, этот незначительный воин не стоит вашего внимания, слухи обо мне преувеличены, вам не стоило тратить свое время, чтобы увидеть меня лично…

- И манеры твои весьма скромны, – скрестив руки на груди, покивал головой Чанцзэ. – Тебя распределили в личную охрану Его Высочества, теперь ты находишься под его прямым руководством. Подними голову, тебе не стоит так низко кланяться мне, прибереги это для молодого господина Ланя.

Усянь слегка прикусил губу, послушно выпрямляясь, но всё еще низко опускал голову, чтобы чёлка падала ему на лицо. Между тем Вэй Чанцзэ потянулся к столу, на котором лежали сложенная военная форма и меч в ножнах. Он взял их в руки и подошел ближе к юноше, чтобы передать.

- Держи. Носи их с достоинством и честью, посвящая всего себя защите Его Высочества. Жаль, что ты не остаешься под моим подчинением, и у нас не выдалось времени поработать вместе, но, я надеюсь, в будущем еще представится такая возможность.

Усянь воспользовался этим моментом, чтобы снова слегка нагнуться в почтительном поклоне, принимая столь драгоценные вещи.

- Благодарю, господин генерал Вэй, – облизнув пересохшие губы, промямлил Усянь.

- Что еще за господин? – пожурил его Чанцзэ. – Я же сказал, оставь эти почести для Его Высочества.

- Так точно, генерал Вэй! – вернув голосу более уверенную интонацию, отчитался Усянь, всё еще склонившись в поклоне.

- Вольно, – отмахнулся Чанцзэ. – Можешь идти. Сун Лань встретит тебя по дороге из военного ведомства и проводит на территорию крыла молодого господина Ланя.

Усянь кивнул, подумав, что в этот раз пронесло, и вздохнул с облегчением – он слишком разволновался, чтобы сказать что-то внятное или как-то подвести разговор к другой теме, сославшись про себя на то, что момент снова не совсем подходящий для откровений. Однако стоило резко развернуться, чтобы поскорее покинуть кабинет, как Усяня выдал предатель-колокольчик, звонко брякнув. Его чистый серебряный звон, непохожий на звуки обычных колокольчиков, мгновенно перевел внимание Вэй Чанцзэ на себя.

- Постой.

Усянь замер у двери, стоя к генералу спиной, и вытянулся по струнке. Сердце бешено заколотилось в груди.

- Твое имя Усянь, верно? – спросил Чанцзэ. – А фамилия?

- У меня… – Юноша почувствовал, будто он проглотил язык, во рту пересохло. Слова давались тяжело, к горлу начал подступать ком. – Я рос без фамилии.

Усянь не видел лица генерала, боясь к нему развернуться, между тем Вэй Чанцзэ слегка нахмурился, а в груди нарастало волнение. К нему закрались подозрения, которые потянули за собой слабые ниточки необъяснимой надежды, и он продолжил задавать вопросы:

- Откуда ты родом?

- Я… я вырос на улице.

- Откуда у тебя этот колокольчик? И почему ты не поворачиваешься ко мне? Дай мне взглянуть на тебя.

Хоть Вэй Чанцзэ не мог помнить каждого воина в лицо, но как отец, едва взглянув на своего сына, не признал бы его? Усяню уже минул шестнадцатый год, пусть он заметно вырос, но в нем четко прослеживались черты своих родителей: глаза матери, подбородок отца. Колокольчик лишь подтвердил догадки, после чего у Чанцзэ не осталось сомнений.

Он развернул юношу к себе, держа за плечи, и наконец-то смог рассмотреть его лицо. В глазах мужчины скользнуло ошеломление, и он не верящим голосом произнес:

- Вэй Ин?..

Кадык Усяня дрогнул. Вся его бравада рухнула, и он чуть дрогнувшей интонацией вымолвил:

- Отец…

Одежда и меч выпали из его рук к ногам, когда Вэй Чанцзэ, будучи немного выше и крупнее сына-подростка, крепко обнял его и прижал к своей груди. Усянь непроизвольно потянул руки в ответ, сжимая пальцы на его одежде. Потом Чанцзэ немного отстранил от себя Усяня и спросил мучащий его вопрос:

- А твоя мама?.. Что с твоей мамой? Что с вами случилось?!

- Прости, отец… Я не смог ее защитить.

Больше Усянь не смог сдержать слез, и они хлынули из глаз, прорвав плотину, которая всё это время усмиряла чувства юноши. Тема о маме была самая болезненная для него, он так долго копил в себе эти сожаления, что позволил выпустить их на волю только при отце. Вэй Чанцзэ снова обнял его и начал гладить по голове – как в детстве, чтобы успокоить.

- Ты не виноват, – приговаривал он. – Ты сделал всё, что мог. Всё, что было в твоих силах на тот момент. Ты молодец, Вэй Ин. Спасибо тебе за то, что ты выжил.

Усянь услышал то, что не надеялся услышать, и это согрело шрамы на его сердце. Чтобы кто-то – не просто кто-то, а именно родной человек – обнял его и сказал, что он не виноват… В глубине души Усянь боялся, что отец его не поймет, осудит, отнесется прохладно или с пренебрежением, возложит часть вины… Но Вэй Чанцзэ как никто другой понимал чувства своего ребенка. Это была часть их болезненного прошлого, которое оставалось только принять, ведь его было не изменить.

Когда оба взяли себя в руки, Чанцзэ снова отстранил от себя Усяня на длину вытянутых рук.

- Дай мне посмотреть на тебя, ты так вырос… Теперь я понимаю, что имел в виду Сун Лань, когда упоминал о твоем смешанном стиле боя. Кажется, ты до сих пор помнишь, чему я учил тебя в детстве?

- Очень смутно, но мое тело помнит.

- Хотел бы я сказать, что теперь, когда небеса подарили нам встречу вновь, я тебя обязательно защищу, вот только ты вырос и можешь защищать себя и других сам. Я действительно очень горжусь тобой, – искренне поведал о своих чувствах Чанцзэ. – Почему же ты не признался мне раньше?

- На самом деле, гордиться здесь особо нечем… – смущенно возразил Усянь, опустив взгляд и почесав себе нос. – Ты ведь не знаешь, чем мне пришлось заниматься, чтобы выжить. Мне… очень стыдно в этом признаваться. Я боялся, что ты разочаруешься во мне…

- Не говори глупостей. Неважно, чем ты занимался раньше, главное, что ты осознал для себя сейчас и чем решил заниматься в будущем. Выжить маленькому ребенку, который потерял родителей… Это я должен просить прощения, это мне стыдно, что я не нашел тебя раньше, не спас, не уберег… Всё, что я могу – это благодарить тебя и небеса за то, что ты выжил и вырос здоровым. Я никогда в тебе не разочаруюсь. Ты – моя величайшая гордость.

- Отец…

Усянь почувствовал, как всё сжалось в груди, как слова отца тронули струны его души, от которых снова захотелось плакать, но на этот раз он сдержался. Потом Чанцзэ снова заговорил:

- Ну всё, на этом хватит сантиментов. Вэй Ин. Вэй Усянь. Подними свои вещи и переоденься, я должен официально тебя представить.

* * * </p>

Усяню было неловко: он находился в узком кругу царской семьи – Цинхэн-цзюнь ван, его сын Лань Ванцзи, его родной брат Лань Цижэнь и его племянник Лань Сичэнь. К сожалению, обе матери – и Ванцзи, и Сичэня – рано умерли, из женщин остались только дальние родственницы.

На мгновение в голове Усяня проскочила забавная мысль: у вана было более мягкое и добродушное лицо, такое же, как у племянника, а вот Ванцзи своей суровостью больше походил на строгого дядю. Какая интересная семейка! Затем Усянь слегка прикусил губу – лишь бы не выдать улыбку, которая возникла при этих мыслях.

Перед этими особами царской крови ему было велено поведать свою историю, после которой Цинхэн-цзюнь заговорил:

- Нам отрадно слышать, что отец с сыном воссоединились спустя шесть лет разлуки. Не иначе, что на то была воля богов. Вэй Ин… Или тебя теперь следует называть Вэй Усянь? Надеемся, что теперь Гусу станет для тебя новым домом. Мы очень ценим Вэй Чанцзэ, и по твоим успехам видим, что ты унаследовал самое лучшее от своих родителей. Дом Ланей теперь рассчитывает на тебя, ведь теперь ты входишь в личную охрану наследного принца.

- Поздравляю, генерал Вэй, с твоей главной победой в этой жизни, – присоединился к поздравлению Лань Цижэнь. – Ведь нет ничего важнее кровных уз.

- Те, чьим дорогам уготовано пересечься – непременно встретятся, – изрек философскую мысль Лань Сичэнь и посмотрел на брата. – Ванцзи, хоть тебе не удалось сберечь маленького господина Вэя, зато ваши пути снова сошлись вместе! Разве это неудивительно? Отрадно видеть тебя в таком приподнятом расположении духа в последнее время, теперь я понимаю, почему, и очень счастлив и за тебя, и за генерала Вэя, и за молодого господина Вэя.

Лань Ванцзи предпочел промолчать, лишь сдержанно кивнув.

- Спасибо за ваши теплые слова, Ваше Величество и Ваши Высочества, – поблагодарил Вэй Чанцзэ.

Он и Вэй Усянь поклонились. Усянь принимал на себя честь защищать царскую семью, благодаря которой он и его отец смогли выжить. Если бы только мама была рядом с ними… Чуть махнув головой, чтобы выкинуть из мыслей всякую сентиментальность, которая была не к месту, Усянь случайно пересекся глазами с Лань Ванцзи.

Его сдержанный взгляд потеплел, как будто… он испытывал гордость? За Усяня? Юноша слегка смутился. Ему всё еще было трудно забыть свой прежний образ жизни, когда он был никем, и то, что сейчас он обзавелся людьми, которые так хорошо к нему относятся и высоко оценивают, вызывало непривычные чувства. Они были приятными и грели душу, однако Усянь боялся, что если позволит себе слишком сильно ими насладиться, то они исчезнут, как будто их и не было.

Весть о том, что безродный Усянь, прослывший в народе Шакалом, оказался потерянным сыном самого генерала Вэя, быстро разлетелась по царскому двору. Большинство сослуживцев расценило это благоприятно, ведь если сами боги подарили им шанс воссоединиться, то стоило только порадоваться. Тем более, что Вэй Усянь заработал себе неплохую репутацию – к его обучению нельзя было придраться, он добился своих результатов сам, да и умел расположить к себе людей открытым характером. Другие не придали этой новости особого внимания, а некоторые… расценили не особо благоприятно.

Когда до Су Шэ дошли вести про Вэй Усяня, то его лицо скривилось так, будто он съел что-то кислое. Этот парнишка не понравился ему еще с того момента, когда заявил, что хочет соревноваться с самим господином Лань Ванцзи, а теперь оказалось, что Усянь являлся причиной всех бед Су Шэ. Ведь именно из-за него его подвергли жестокому наказанию, а потом понизили до самого низкого звания, превратив в мальчика на побегушках и изгоя, над которым подтрунивали все, кому не лень.

Как-то раз Су Шэ не повезло проходить мимо Вэй Усяня, и его лицо выдало его раньше, чем он успел об этом подумать и вовремя отвернуться, кинув небрежный приветственный поклон. Он собирался пройти как ни в чем не бывало, но Усянь остановил его вопросом:

- Почему ты прожигаешь меня взглядом, будто я должен тебе денег?

- Что вы, вам показалось.

Время многое меняет: когда-то Су Шэ был перспективным дворцовым стражем, имеющим власть прогонять всяких бродяжек перед воротами дворца. Кто же мог знать, что из-за одной такой бродяжки вся его жизнь перевернется с ног на голову? И что эта самая бродяжка будет иметь звание выше, чем у него самого, и Су Шэ придется соблюдать субординацию. Вот уж воистину насмешка судьбы!

- Да нет же, словно у тебя зуб на меня! – не отставал Вэй Усянь. – Не припомню, чтобы мы с тобой раньше пересекались…

Усянь сощурился, разглядывая Су Шэ получше. Мог ли он где-то его видеть до этого? У юноши была неплохая память на лица, и рожа этого недоохранника смутно показалась знакомой, но пока Усянь не мог его припомнить. Та мимолетная встреча в детстве оставила неприятный отпечаток, когда Су Шэ выгнал его, не пустив за ворота дворца, а вот его лицо уже размылось в памяти.

- Этот скромный слуга просит его простить, если чем-то навлек на молодого господина Вэя плохое настроение, – пробормотал Су Шэ, быстро поклонился и постарался поскорее удрать, прежде чем Вэй Усянь вспомнит его и чего доброго захочет отомстить.

И всё же, какая вопиющая несправедливость! Су Шэ в неказистой одежде слуги и Вэй Усянь, щеголяющий в дорогой форме личного охранника Его Высочества. Весь из себя полный энергией и пышущий молодостью юный господин – в отличии от Су Шэ, которому уже перевалило за двадцать и у которого из-за тяжелой работы постоянно ныла спина. Тьфу, аж свербит! Он добавил выскочку Вэя в список раздражающих типов под номером два после Сун Ланя.

* * *</p>

Лань Ванцзи снова пришел на встречу с отцом на крепостную стену. Только если в прошлый раз вид открывался на цветущие поля горечавки, то с наступлением осени деревья потихоньку меняли свои зеленые наряды в огненно-красные, что выглядело не менее живописно – приближался праздник Хризантем.

Именно к этому событию Цинхэн-цзюнь решил объявить о нечто важном.