Роковое влечение (1/2)

— Давай, Чуя. — Раздается мягкий тягучий шепот. — Ты же хочешь поцеловать меня.

Чуя распахивает глаза и ослабляет хватку на шее Дазая.

Эта сволочь бьет его ногой по бедру, в мгновение ока меняя позиции, прижимает его руки к мату над головой, из-за чего Чуя роняет нож. Дазай нависает над ним, упираясь голенью в ноги и не давая вырваться. На его губах пляшет хищный оскал.

Чуя ждет язвительных комментариев, но Дазай лишь поднимает голову и цокает.

— Полегче, мальчики. Просто дружеская перепалка. — Чуя моргает. Он даже не заметил направленного оружия. Дазай переводит взгляд на него. — Не правда ли?

— Конечно, — шипит Чуя сквозь стиснутые зубы, — если тебе от этого станет легче.

Чуя кожей чувствует его усмешку. Его окутывает знакомый аромат сандалового дерева, кедра и пота. Голова идет кругом, а сердце барабанит в ушах, пока Дазай буквально раздевает его взглядом.

— Не волнуйся. Я научу тебя не вестись на провокации, и тогда… Ты станешь непобедимым.

Чуя сглатывает, оставляя попытки вырваться (оказывается, у Дазая под бинтами есть мышцы).

— Правда? — У него мурашки ползут по коже, стоит Дазаю провести пальцем по запястью. — Ты научишь меня?

— Да, — у Чуи сбивается дыхание от его голоса. — Я научу тебя.

И как только последнее слово повисает в воздухе, Чуя двигается. Он приподнимает подбородок, касаясь ртом чужих губ, скорее просто дразнящее прикосновение, чем поцелуй, но Дазай с радостью поддается и медленно прихватывает нижнюю губу.

Они, кажется, на целую вечность задерживают дыхание, пока Чуя не чувствует теплый головокружительный вздох. Он по-прежнему прижат и чувствует, как кожа горит от прикосновений. Сердце бешено стучит в ушах, каждый вдох, каждое скольжение губ все больше распаляет, и он ловит поцелуи с жадностью наркомана, пытающегося получить очередную дозу.

Дазай наклоняет голову, и под другим углом ощущения становятся острее, до поджимающихся пальцев ног и прерывистого гортанного звука. Дазай сильнее сжимает запястье. Чуя вздрагивает, чувствуя легкое прикосновение языка.

— Чуя.

Задыхаясь, он выгибается дугой, обхватывая ногами чужие бедра. Дазай прижимается сильнее.

— Чуя.

С тяжело вздымающейся грудью Чуя отстраняется. Кто-то зовет его по имени. Он оглядывается вокруг и видит своих друзей. Свою семью. «Овец». Юан. Ширасэ. Луку. В их глазах читается разочарование.

Чуя замирает.

Они видели. Они всё видели. И самое ужасное, что он забыл об обещании, о долге, о Дазае и о том, что этот человек сделал с ними.

Он просто забыл.

И теперь они знают.

— Чуя!

Он резко поворачивает голову в сторону, пытаясь найти того, кто, блять, зовет его по имени и…

***</p>

Он просыпается от прикосновения ледяных пальцев.

— Ты даже во сне пытаешься ударить меня. Как предсказуемо.

Он открывает глаза и видит на краю кровати Дазая, с веселой ухмылкой сжимающего его запястье.

— Ну наконец-то. Доброе утро, спящая красавица.

— Что… — Чуя быстро моргает и начинает кое-что понимать. Дазай все это время был здесь, в спальне, пока Чуя видел во сне…

Он вырывается из чужой хватки со смущенным звуком.

— Какого черта, Дазай?!

— Я украду тебя для крайне важной миссии.

— Да похер! Что ты делаешь в моей спальне?!

— Ты не отвечал на звонки.

— Хочешь сказать, ты, ебаный псих, просто пришел сюда и смотрел, как я сплю?!

— Я нажимал на дверной звонок около двадцати раз. — Он встает на ноги, махнув рукой. — Не волнуйся, Чуя. Обещаю, ты не говорил ничего смущающего.

Перед его глазами проносятся невероятно четкие обрывки сна, который он видел всего несколько секунд назад...

О боже, он что-то сказал? И Дазай это слышал?

— Наорать на меня всегда успеешь, но сейчас тебе лучше встать, — Дазай хлопает в ладоши. — Вопрос жизни и смерти.

Чуя выдыхает сквозь зубы, но все же выскальзывает из кровати. По пути в ванную он громко хлопает дверью. Серьезно, кем Дазай себя возомнил, врываясь как к себе домой? Ни капли уважения к частной жизни! Он умывается и чистит зубы с яростью тысячи пылающих солнц, цепляясь взглядом за очевидный утренний стояк. Чуя говорит себе, что это совершенно нормально, даже если приходится сжимать пальцы в кулаки. Сон здесь вообще ни причем. Нет. Вообще нет. Он вздрагивает, когда в сознании вспыхивает особенно яркий образ прижимающегося к нему тела. И это тоже совершенно нормально. Просто естественная реакция организма.

Он не настолько мазохист, чтобы дрочить сейчас, когда их разделяет только стена. Но и времени ждать, пока наваждение пройдет, у него тоже нет. Поэтому он поступает так, как поступил бы каждый на его месте. С помощью гравитации уменьшает приток крови к своему члену, пока не опустится стояк и не исчезнут навязчивые мысли. Первое срабатывает отлично — приходится быть креативным, когда в самый разгар пубертата делишь спальню с кучей людей. А вот справится со вторым… вышло не очень.

Чуя задумчиво крутит дверную ручку. Все же это лучше, чем предстать перед Дазаем в одних трусах с каменным стояком.

Он выходит из ванной и тут же хмурится. Дазай одет странно, и Чуя не уверен, что минутами ранее на нем был этот же прикид.

Дазай кивает в сторону кучи одежды на кровати.

— Одевайся.

— Что мы будем делать? — спрашивает Чуя, осматривая новую экипировку. Похоже на какое-то военное снаряжение.

— Угроза взрыва. Мы должны с этим разобраться.

Чуя медленно моргает.

— Мы?

Дазай встречает его взгляд с едва заметной улыбкой.

— Конечно, мы, Чуя. Или ты хочешь, чтобы сотни людей погибли?

— Конечно, нет. Но разве для этого не существуют специальные оперативные подразделения? При чем здесь Портовая мафия? Подожди, бомбу заложила мафия? — Чуя поворачивается к Дазаю, когда тот хмыкает в ответ. — Серьезно?

— Скажем так, если мы не изменим ситуацию, то все так и подумают. Не волнуйся, скоро ты все поймешь.

Не получив практически никакой информации, Чуя вздыхает и надевает штаны. Они широкие, но сидят на удивление хорошо.

— Не проще ли сказать сейчас?

— Люблю нагнетать обстановку.

— Тебе просто не нравится раскрывать карты.

Далее — облегающая черная рубашка.

— Меньше слов, больше дела, Чуя.

Чуя цепляется взглядом за руки Дазая. Хорошо очерченные руки. С мышцами. Этого не видно под многочисленными слоями одежды, но сейчас… или когда он прижимает кого-то своими руками…

Чуя отводит взгляд, пока Дазай не поймал его с поличным. И этот сон. Этот гребаный сон. Чуя решает сосредоточиться на том, как закрепить многочисленные ремешки. Но Дазай неожиданно отбрасывает его руки и сам принимается за дело. Движения его пальцев четкие и уверенные.

Чуе душно. Комната кажется слишком тесной, особенно при воспоминании, что они оба вытворяли во сне.

— Вот, — Дазай внимательно осматривает его грудь, после чего кивает, не замечая метаний Чуи. — Выглядит неплохо.

Чуя отходит и надевает сапоги.

— Я готов, — он резко оборачивается, уперев руки в бедра. Дазай же, помахав какой-то кобурой, становится перед ним на колено. У Чуи пересыхает в горле, когда Дазай затягивает кобуру вокруг бедра, напевая себе под нос.

— Туго?

— Нет. — Чуя из-за стука сердца едва слышит собственный голос. — Нормально.

Сколько раз он слышал о Великом и Ужасном боссе Портовой мафии? Сколько раз он клялся прикончить его? Сколько раз люди опускались на колени перед Дазаем? И вот теперь сам Дазай на коленях перед ним. Как будто это ничего не значит.

Дазай встречается с ним взглядом, прикасаясь рукой к бедру. Чуя не раз думал о том, что именно чтение мыслей является его тайной способностью. Тогда понятно, откуда Дазай так много знает. И почему смотрит сейчас с таким хитрым выражением.

«Если ты слышишь, знай, что я сломаю тебя», — думает Чуя.

И для пущего эффекта: «И предам.»

Но, видимо, для Дазая этого недостаточно.

«Мы целовались во сне.»

Его пульс барабанит, словно военный марш.

«И мне понравилось. Даже очень.»

Но Дазай только тихо вздыхает и выпрямляется, все еще уделяя Чуе безраздельное внимание.

— Всё.

Не может быть, чтобы Дазай никак не отреагировал, верно? Значит, способности к чтению мыслей у него нет. Он и без способности читает людей как открытую книгу.

Чуя кивает, смотрит на себя в зеркало и ищет в тумбочке резинки для волос. Спать с распущенными волосами еще терпимо, но при физической активности они та еще заноза в заднице. Юан всегда напоминает, что ножницы могут легко решить эту проблему. Следуя за Дазаем по квартире, он собирает волосы в высокий хвост.

Они ждут лифт, и Чуя чувствует, как Дазай следит за движениями его рук. Пальцы тут же становятся будто бы деревянными от волнения, но к счастью, двери лифта открываются.

В тишине мысли Чуи становятся еще громче.

Это странно. Он привык проводить целые часы за чтением или за их с Дазаем разговорами. Но теперь они на улице, чтобы обезвредить чертову бомбу. И в этом нет никакого смысла. Зачем боссу Портовой мафии добровольно рисковать жизнью?

Лифт останавливается на подземной парковке. Когда двери открываются, перед ними предстает уже заведенный черный фургон.

Дазай открывает дверь перед Чуей и забирается сам.

— Как настроение с утра пораньше, ребятки? — Это точно Альбатрос. — Готовы остановить бомбу? Ха-ха, только меня не остановить.

Вздыхая, Чуя проводит рукой по лицу.

— Забейте, неблагодарная аудитория. Тяжелая ночка выдалась, Чуя-кун?

— Скорее тяжелое утро, — отвечает Дазай, в его голосе уже на шестьдесят процетов меньше взрывной жизнерадостности и на пятьдесят процетов больше самодовольства. — Чуя, возьми что-нибудь.

— Что?

— Работать на пустой желудок вредно для здоровья.

Чуя хмурится при виде коробки с кексами, которую протягивает Дазай.

— Я не хочу сладкого.

Дазай хмыкает и берет другую коробку.

— Тогда соленое? Окономияки.

Чуя хочет отказаться, но его предает собственный желудок, неестественно громко урча. Приходится принять коробку.

— Собираешься рассказать, какого черта мы здесь забыли? — он проглатывает несколько кусочков, уже чувствуя себя сытым.

— Нам прислали письмо о том, что в Йокогаме заложена бомба. И если ее не обезвредить, большая часть города взлетит на воздух. — Дазай пожимает плечами и фальшиво дуется. — Теперь полгорода пытается найти ее, пока не стало слишком поздно.

Он замолкает, глядя на Чую. Тот в свою очередь поднимает брови. Похоже, информацию ему будут давать по крупицам.

— Допустим. Но зачем предупреждать о бомбе? — на самом деле ответ очевиден. — Они собираются... подставить мафию?

Дазай утвердительно хмыкает.

— Довольно некрасиво с их стороны, ты так не думаешь?

Чуя фыркает.

— Довольно тупо. Это же чертова мафия. Зачем выставлять преступниками… преступников?

— Эй, — неожиданно вклинивается Альбатрос. — Так ты к нам относишься?

— Ну, как бы да? Ты приставил пистолет к моему лицу и нажал на курок.

— Но я просто выполнял приказ!

Дазай едва заметно улыбается.

— Доля правды в твоих словах есть, но ты упускаешь несколько деталей. Если бы мафию на самом деле считали преступниками, наша организация давно бы прекратила свое существование. Но от нас есть польза. Мы сильные. Могущественные. Нас боятся. Мы как независимая мощная армия.

— Хорошо, тогда мы хорошие преступники. И кто-то пытается нас подставить. Ты знаешь, кто?

Кивок.

— Сигехо Кумазава. Он из низов мафии, присоединился год назад.

Почему рядовой стал предателем?

— Он был шпионом?

— Неплохо, — тихо хвалит Дазай. Чуя хочет отвести взгляд. Но он предпочитает смотреть на тупое лицо Дазая, чем на затылок Альбатроса. — Так и есть.

— И ты знал обо всем с самого начала. — Потому что Дазай знает все. — И почему не остановил его?

— Он работает на другую организацию, а допрашивать несколько человек лучше, чем одного.

— Хочешь выйти на более крупную рыбу?

— Они так пытаются устроить хорошее представление, — Дазай смотрит в пустоту. Сегодня он выглядит особенно лохматым, но ему так даже больше идет. — Они постараются сделать все самим или будут наблюдать неподалеку.

Чуя откладывает коробку.

— Так что нам делать? Известно, где заложена бомба?

— Нет.

— А? Тогда куда мы едем?

Машина останавливается. Альбатрос глушит двигатель. Чуя выглядывает в окно, но оказывается лицом к лицу с кирпичным зданием.

Чуя думает, что они где-то в Нака-Ку. Этот район — полная противоположность Сурибати: богатый жилой район, в котором расположены мэрия и штаб-квартира правительства префектуры. Чуя бывал здесь, когда ему требовалось высокое здание и час на размышления.

— Знаешь, к кому обращается полиция в трудные времена?

— К тебе?

Губы Дазая дергаются в сдерживаемой улыбке.

— Только когда пахнет жареным. До этого к кому они обращаются?

— Видимо, к тем, кто находится в этом здании.

— Ты слышал о Вооруженном детективном агенстве?

— А, так вот где их офис, — Чуя вздыхает. — Я слышал о них. Только не говори, что собираешься обратиться к ним за помощью.

— Не сегодня. Одно из наших подразделений напало на их детектива из-за человека, который обошелся нам в кругленькую сумму. Так что, не сегодня.

Чуя поднимает брови.

Вздыхая, Дазай закидывает руки за голову и вытягивает ноги. Чуя двигается, чтобы эти идиотские ноги не пнули его по яйцам.

— Мы подождем, пока они сделают всю работу.

— Значит… мы должны сидеть и ждать, пока они отыщут бомбу?!

— Да.

— А если они не справятся?

— Справятся.

— Откуда тебе знать?

— Они могут тебе не нравиться, Чуя, но их организация существует не просто так. Там работает парочка умных людей.

— Тогда почему ты разбудил меня, если у нас еще полно времени?!

Дазай зевает.

— Они могут выехать в любую секунду.

Чуя бы во всех подробностях расписал, как разбил бы бошку Дазая об асфальт, но он не хочет кормить его и без того раздутое самомнение. Так что ему приходится просто смириться с тем, что он заперт в машине с этими двумя. Альбатрос складывает руки на груди и смотрит в пространство рядом с головой Дазая. А вот Чуя просто не может сидеть без дела и обводит глазами салон автомобиля. Он не понимает, как Дазаю удается дремать прямо перед началом опасного задания. Это либо очень жуткая привычка, либо один из его многочисленных талантов. Возможно, и то, и другое.

К сожалению, слово «талант» снова вызывает воспоминание о том проклятом сне, и Чуя задумывается о других талантах Дазая. Похоже, он очень хорошо владеет своим ртом. Он точно знал, как нужно его использовать. Но это всего лишь образы, которые почему-то проецирует его сознание. Возможно, Дазай на самом деле ужасно целуется. Может, он из тех людей, которые вместо поцелуя клюют тебя, как гребаная курица. Или, может, он слишком много болтает. Это кажется правдоподобным, верно?

Вот только Чуя кое-что вспоминает. Во время их «свадебной» церемонии он ждал всего этого, но Дазай лишь поцеловал его в уголок рта, закрывая их лица рукой. С тех пор будто сто лет прошло, а не всего лишь месяц. Но его шокирует тот факт, что они уже целовались, хоть и чисто для галочки.

Дазай приоткрывает видимый глаз и прищуривается.

Пойманный с поличным Чуя хмурится и не отводит взгляд. Потому что отвернуться — значит убежать, а убежать от такого человека, как Дазай, значит признать полное поражение. Если он притворится, что просто смотрел на него, а не… неважно, то в этом не будет ничего из ряда вон выходящего.

Дазай несколько мгновений смотрит на него в ответ, но затем снова закрывает глаза. Чуя вздыхает от облегчения.

— Эй, Чуя, — нарушает тишину Альбатрос. — Могу я спросить?

Благодарный за то, что ему есть на чем сосредоточиться, Чуя смотрит на водителя.

— О чем?

— О той розоволосой цыпочке, которая всегда ошивается рядом с тобой. Вы встречаетесь? — Альбатрос оборачивается, переводя взгляд с Дазая на Чую, и чешет голову. — Босс, я ведь могу спросить об этом? Или вся эта история с браком — не фикция? Вы двое…?

К ужасу Чуи, Дазай оборачивается и говорит:

— Я не знаю. Чуя?

— Между нами ничего нет, — его сердце бешено бьется, и он переводит взгляд на Альбатроса. — Это просто контракт. Или, по-твоему, мы выглядим как супруги?!

Альбатрос поднимает руки в защитном жесте.

— Послушай, я не знаю, что происходит за закрытыми дверями.

— Ничего там не происходит!

— Ладно, извини!

— Вот тебе и ответ, — глаза Дазая все еще закрыты. — Так что давай. Спрашивай.

— Так та цыпочка…

— Юан не моя девушка, — в отчаянии бормочет Чуя.

— И это… плохо? — медленно произносит Альбатрос.

— А?

— Ты хочешь, чтобы она ею была?

— Что? Нет. Мы просто друзья.

— Правда? Ничего страшного, если между вами что-то большее. Ты можешь рассказать мне. Нам. Я эксперт в этой области.

— Между нами ничего такого нет. Почему ты вообще спрашиваешь?

Альбатрос прищуривается, будто обдумывает что-то, постукивает пальцем по рулю и говорит:

— Мне нужно переспать.

Чуя моргает.

— Как вчера, — добавляет он.

— Со мной? Ты… подкатываешь ко мне?

Не зная, что сказать, Чуя бросает взгляд в сторону. Дазай счел этот разговор достаточно интересным, чтобы открыть глаза и весело улыбнуться.

— Что? — спрашивает Альбатрос. — Я имел в виду твою подругу. Юан. Я пытался выяснить, нет ли у нее парня. — Затем он поворачивает голову. — А что? Ты себя предлагаешь? Я не привередлив. К тому же ты симпатичный… — Он замолкает и снова смотрит на Дазая. — Босс, все в порядке?

Дазай хмыкает.

— Лучше Чую спрашивай.

— Ты довольно горячий, — непринужденно продолжает Альбатрос, — но я лучше останусь на своей территории и не буду… — Он делает какой-то жест рукой. — … ты знаешь, но эй, если никто не против… Ты настаиваешь?

Чуя пытается обрести дар речи, и когда ему это удается, он выкрикивает:

— Нет?!

— Черт. — Альбатрос, однако, не выглядит слишком расстроенным. — Значит, Юан. Она свободна?

— Спроси ее сам, — бормочет он. — Я не сутенер.

— Эй, я просто пытался быть осторожным на случай, если она уже с кем-то встречается. Это ведь не преступление, правда?

Вздыхая, Чуя закрывает глаза.

— Нет, но тебе стоит поговорить с ней самому. Я не знаю, есть ли у нее сейчас время думать об отношениях.

— Кто говорил об отношениях? Мне просто нужно развеяться, — говорит Альбатрос. — Трахаться с гражданскими слишком рискованно, поэтому остаются только коллеги. Сослуживцы и проститутки, вот и все. Может показаться, что это большой выбор, но это не так! Действительно не так! Какой была твоя жизнь до того, как ты присоединился к нам, Чуя?

— А?

— До недавнего времени у тебя были все возможности. Ты использовал их?

Чуя смотрит на него с осуждением.

— Я был слишком занят заботой о своих людях, чтобы трахаться с кем непопадя.

— И что… — Альбатрос тупо моргает. — Ничего? Даже… немного… веселья?

— Не совсем — нет ничего плохого в том, чтобы быть девственником, но он им не является. — У меня было… веселье. Просто не все время.

— С Юан?

— Нет! Я, блять, говорил тебе, что все не так!

— Извини, извини. — Чуя надеется, что Альбатрос оставит эту тему, но он ошибается. Сильно ошибается. — Дай угадаю, тогда с одним из двух других. Нет ничего лучше, чем выпустить пар с другом! Тотпарень с серебристыми волосами или тот, что с военной стрижкой? Как их зовут?

— Не скажу.

— А, значит, теплее! Босс, вы знаете их имена?

— Ради собственного спокойствия, я не буду навлекать гнев Чуи.

Чуя закатывает глаза.

— Откуда ты вообще столько знаешь?

— Сколько лет вы, «Овцы», усложняли мне работу? Всегда знай врага в лицо и все такое.

— Раз уж мы больше не враги, — бессовестно лжет Чуя, — может, перестанешь совать свой нос в чужие дела?

— Но мне скучно, — скулит Альбатрос, обнимая спинку сиденья. — И секса ноль. В любом случае, я думаю, что это парень с серебристыми волосами. Он выглядит дружелюбным. А другой все время злится. Даже на тебя, Чуя. Хотя, может, это был секс на почве ненависти? Тогда все сходится.

Чуя совершает ошибку. Он отводит взгляд. Что еще хуже, он переводит его на Дазая, и одной секунды зрительного контакта достаточно, чтобы ответ на вопрос стал очевиден. Всем в машине.

— О, черт. Правда? — спрашивает Альбатрос.