Южная Рона (1/2)

Чуя ещё никогда не чувствовал себя таким растерянным: за последние месяцы, годы, да что там — за всю жизнь он не испытывал такого шока как при виде босса Портовой мафии, растянувшегося на диванчике с айпадом на груди и на данный момент мирно дремлющего.

И как он докатился до жизни такой?

Чуя всё так же продолжал быть телохранителем Дазая; они проводили время вместе в его рабочем кабинете. Дазай много рассказывал о своих обязанностях, но сам по большей части бездельничал. И когда он всё-таки снизошёл до насущных дел и притих на диване с айпадом, Чуя решил оставить босса мафии заниматься своими прямыми обязанностями. Он устроился рядом с учебником по письму и успел выполнить несколько упражнений, а, когда вновь повернулся к Дазаю, обнаружил, что тот уже сладко посапывает, обняв планшет.

Конечно же это может быть ловушкой: сам Чуя не преминул бы испытать Дазая, притворившись спящим, и понаблюдать, что же тот станет делать. Поэтому он подходит ближе, чтобы внимательно рассмотреть хитреца: дыхание Дазая ровное — слишком ровное — такое невозможно подделать; и мышцы лица расслаблены… Сейчас он выглядит значительно моложе и кажется более человечным, более настоящим.

Чуя щелкает пальцами прямо перед его носом — на такое вопиющее вторжение в личное пространство никакой реакции не последовало.

Что ж… парень распрямляется, упираясь ладонями в бёдра, и обдумывает, что делать дальше.

Технически, конечно, ничего от него не требуется: надо полагать, Дазаю действительно нужен отдых, к тому же дремота — единственный сон, который ему доступен.

Но пока Дазай находится в таком беззащитном состоянии, для Чуи открыты почти безграничные возможности: например, ничего не стоит убить босса мафии, пока тот спит. Однако Чуя не раз говорил себе и своим друзьям, что просто отрубить голову этой гадюке будет недостаточно. Он решает использовать появившееся у него время более разумно: обыскать кабинет и постараться найти как можно больше компромата, чтобы наконец привести планы «Овец» в действие.

Чуя ещё медлит некоторое время, поскольку, когда имеешь дело с таким человеком, как Дазай, ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Он надеется, что его чувства достаточно обострены, чтобы отличить притворство от естественного физиологического состояния, но, сколько он ни вглядывается в человека перед собой, не может увидеть никаких признаков обмана — только бледное и пугающе изящное выражение лица может быть только у спящего человека.

Чуя медленно, на цыпочках отходит на середину зала и осматривается вокруг — он понятия не имеет где лучше начать свои поиски в этом огромнейшем помещении, в котором, кстати, практически отсутствует мебель.

Так-так… Где же такой человек, как Дазай, может прятать свои секреты? Может, в столе? Нет, это было бы слишком очевидным решением. Хотя… Что, если он прячет вещи у всех на виду?

Итак, рабочий стол.

Постоянно поглядывая на диван, Чуя подходит к столу Дазая. Тихо-тихо, стараясь не издавать ни единого звука, он выдвигает ящики, осматривает каждый из них. Бумаги, папки, записные книжки — всё это пока бесполезно для него, потому что он всё ещё не в состоянии их расшифровать. Чёрт! Ну что он пытается найти таким образом? Фотографические доказательства?! Чуя с надеждой открывает очередную дверцу…

И тут же закрывает её обратно. Там нет ничего подозрительного, правда. Только лубрикант и пачка презервативов. Но на несколько мгновений это сбивает у Чуи расхитительский настрой. (Ну вот! Он только взглянул, а мысли уже взвились в голове роем назойливых мух!) Почему Дазай держит это дерьмо здесь? Ну ладно, он, конечно, проводит в этом кабинете большую часть времени, но…

Чуя с подозрением косится на стол: Дазай же не трахает на нем своих партнёров, верно? Ведь не трахает, да?

Ну а смазка? Может ли Чуя теперь думать, что Дазай предпочитает мужчин? Или он просто из породы тех внимательных и аккуратных людей, которые мылят руки по несколько минут и всегда используют смазку во время секса? Ну и да, конечно, они же мужья… Хотя вряд ли появление флакончика с лубрикантом в выдвижном ящике связано с этим: брак по расчёту ничего не говорит о чьей-либо сексуальной ориентации. Дазай вполне может быть натуралом. Или нет…

Это совсем не имеет значения сейчас.

На остальных полках также не находится ничего примечательного, и Чуя переключается на поверхность стола. Её нельзя назвать очень опрятной, но и захламленной тоже. Столешница выглядит как-то… пусто. Единственным ярким пятном на ней выделяется красно-белый коробок спичек с названием, которое, по предположению Чуи, читается как «Бар «Люпин». Стараясь не поддаваться отчаянию от того, что время для поисков на исходе, он хватает эту коробочку. Чуя надеется, что спички хотя бы пахнуть будут достаточно хорошо, чтобы скрасить послевкусие от его оглушительного провала. Однако…

Внутри вместо спичек он находит целую партию флешек. Хотя прежний запах до сих пор остался, ванильный.

А вот это уже интересно.

Чуя не может украсть их все — это было бы слишком заметно. Но если таскать их по одной… С этим он должен справиться — главное, возвращать поскорее. Чуя наугад выбирает флешку и прячет к себе в карман. В этот момент до него доносится звук с дивана.

Всхлип.

Тихий отчаянный всхлип.

Пульс Чуи резко учащается, а в горле встаёт ком. Он торопливо подходит к дивану, боясь найти Дазая уже проснувшимся. Однако ещё больше он страшится увидеть причину его испуга. Но Дазай спит. Лицо его, правда, больше не выглядит расслабленным — скорее скорбным или тревожным; мимические мышцы напряжены; брови хмурятся вплоть до заметных морщинок. Сам Чуя никогда не видел снов, но он знал это выражение по лицам своих друзей — так выглядят страхи, приходящие к человеку поздней ночью, выматывающие душу и отравляющие сон, — кошмары.

Нога Чуи пинает диван, прежде чем он успевает подумать, что делает. Глаза Дазая распахиваются. Время в неловкости замирает, и в первое затянувшееся мгновение они просто смотрят друг на друга.

— Ты был, эм… — Чуя начинает было оправдываться, но обрывает себя. На лице его появляется уже привычная Дазаю раздражённая гримаса. — Ты можешь поспать позже. Я должен спросить тебя кое о чём.

Дазай всё ещё хлопает ресницами спросонья, затем зевает, потягивается, словно ленивый кот, и только потом садится.

— О чём спросить, Чуя?

— Я хочу навестить своих друзей.

— Это не вопрос…

Дазай склоняется перед журнальным столиком, стоящим напротив дивана, некоторое время шарит под ним рукой и наконец выуживает пакетик с белым порошком.

Чуя слишком увлечён наблюдением за тем, как тот разбивает слежавшиеся комочки банковской картой, поэтому не сразу замечает оставленный комментарий — ему даже приходится прочистить горло, прежде чем продолжить разговор:

— Сначала я хочу убедиться, что мне не придется выслушивать от тебя лекции о символизме ближайшие несколько дней.

— Чуя, ты волен делать всё, что захочешь, — в этой фразе может быть подтекст или скрытый вызов, но голос Дазая звучит на удивление честно. Как, впрочем, и всегда во время их бесед. — И это всё ещё не было вопросом.

— Что ж, отлично! — фыркает тот: по какой-то причине вид Дазая, глупо помешивающего наркоту, заставляет его расплываться в улыбке. — Тогда, наверное, я просто хотел накричать на тебя и… дать знать, куда направляюсь. Чтобы это не выглядело, как побег.

— Очень тактично с твоей стороны, Чу-уя, — наконец Дазай наклоняется к столику. За время их милой беседы он успел сформировать длинную ровную дорожку, скрутить плотной трубочкой желтоватую купюру достоинством в 10 000 иен и даже в предвкушении поиграться с ней пальцами. Он расправляется с кокаином за один вдох, затем ещё несколько раз шмыгает носом и криво ухмыляется: — Не хочешь тоже закинуться перед уходом?

За свою беспризорную жизнь Чуя, конечно же, успел познакомиться с наркотиками, но кокаин ему пробовать не доводилось. На улицах можно было достать только его дешёвые, сильно разбавленные аналоги, и нельзя сказать, чтобы эта бодяга сильно впечатляла. Весь эффект от неё заключался в учащённом сердцебиении и острой необходимости что-нибудь пожевать — это и близко нельзя было назвать кайфом. Максимум, на что можно было надеяться, — необычная ясность в голове, а так — ничего особенного.

По этой причине предложение Дазая выглядит для него не слишком привлекательным.

— Обойдусь, — бормочет он, отворачиваясь. — Я вернусь к тебе позже.

Покидая кабинет, Чуя слышит, как со стороны дивана ему счастливо мычат что-то неразборчивое на прощанье.

В глубине души Чуя понимает, как странно должна смотреться со стороны подобная фамильярность между ними, но по-настоящему удивительно — то, что она совсем не ощущается таковой. Он наблюдал за Дазаем последние несколько дней: слушал, как тот жалуется на никак не убавляющийся объём бумажной работы и подолгу препирается с подчинёнными, когда те по несчастью забредают на его этаж. В перерывах Дазай устраивал для него уроки чтения и письма и периодически приставал с неудобными комментариями и каверзными вопросами, однако обидно не было — их вполне можно было стерпеть. (На самом деле в компании Дазая было интересно и даже весело, но Накахара Чуя ни за что не признается себе в этом.)

В любом случае, сближение между ними способствует реализации коварных планов Чуи — более того, сегодня он пожинает первые плоды. А раз из отношений с Дазаем уже удаётся извлекать выгоду, то нет необходимости думать о них так много.

Юан раньше упоминала, что «Овцы» живут на двенадцатом этаже. Этот этаж полностью выделен под жилые помещения: есть как отдельные комнаты, так и целые квартиры. Всё время пока Чуя идёт от лифта по коридору, он неосознанно теребит воротник своей винной рубашки. А когда наконец останавливается перед дверью с табличкой 20.12, то неожиданно понимает, как глупо сейчас будет выглядеть в деловом костюме на тусовке его бесшабашных друзей. С сожалением вспоминая свою «нормальную» одежду, оставшуюся наверху, он принимает решение не возвращаться: всё-таки туфли и галстук — самая меньшая из его проблем с друзьями.

Он слышит приглушённые голоса, доносящиеся из-за двери — должно быть внутри собралась большая компания. Он стучит, но, когда дверь открывается, всё тут же стихает — «Овцы» видят его.

Не дожидаясь, пока стоящий ближе всех Сёго что-нибудь ему скажет, Чуя заходит в комнату и закрывает за собой дверь — какая бы вечеринка здесь не происходила, она явно прекратилась с его появлением. Присутствующие в комнате уставились на него со странными нечитаемыми взглядами, а тишина, повисшая в воздухе, кажется, уплотнила и без того трудно преодолимое пространство.

— А почему все такие — Чуя, эй! — Это Юан, сбитая с толку наступившим молчанием, выглядывает из соседней комнаты. Короткие розовые волосы падают ей на плечи. Однако её приветливое выражение лица быстро скисает, когда она видит, что больше никто ничего не собирается говорить.

— Зачем ты пришёл? — наконец спрашивает Лука, который всё это время сверлил его мрачным взглядом с высокого подоконника.

Ну вот что Чуя должен ему ответить? Он мог бы огрызнуться, сказать, что он всё ещё часть «Овец», и что ему не нужна причина, чтобы быть здесь. Однако прошло слишком много времени с тех пор, как он видел своих друзей в последний раз, по крайней мере, большую часть из них; и он совсем не хочет устраивать ссору. Тем более выяснять отношения с Лукой.

В конце концов, Чуя достаёт из кармана флешку и ищет глазами самого опытного пользователя компьютера в их команде.

— Мне нужна Мисао.

Она сидит на нижнем ярусе двухэтажной кровати и при звуке своего имени вопросительно поднимает бровь. Однако вскоре выражение её лица смягчается, и она приглашающе хлопает рукой по матрасу рядом с собой:

— Ну входи. Что тут у тебя?

— Я надеялся, что ты мне это скажешь, — говорит Чуя, протягивая флешку. — Я нашёл место, где их много, но пока опасаюсь таскать больше, чем по одной.

Мисао изучающе разглядывает его, вставляя украденное в ноутбук, что как раз был у неё на коленях.

— Я тоже хочу посмотреть, — восклицает Юан, плюхаясь рядом. Но вскоре её внимание полностью переключается на Чую. Она пихает его в бок: — Завтра у меня первая миссия под началом этой женщины, Коё.

Чуя моргает от неожиданности:

— Правда?

— А что, у тебя были сомнения?

— Ну, — он почёсывает затылок, — Коё есть Коё.

Наверное, не стоит удивляться, что на это неуверенное замечание Юан только закатывает глаза.

— А Юан есть Юан! — отвечает она. — Ты тоже там будешь? Ты ведь работаешь с ней, верно?

— Да, но не завтра, насколько мне известно.

— Правда? А чем же ты занят тогда? Помимо кражи флешек, естественно.

— Э-э, я… — Чуя очень благодарен, когда Широ, один из самых младших в их группе, садится на край соседней кровати и смотрит на них своими большими, широко раскрытыми глазами. — Эй, малыш, как у тебя дела?

— Чуя, может, ты знаешь, что случилось с тем человеком? Он действительно был распят?

Чем больше его друзей подходит к нему, тем свободнее чувствуют себя и остальные. От тяжёлого молчания через несколько минут не остаётся и следа, и скоро уже все толпятся у маленькой кровати, желая услышать сплетни о Портовой мафии из первых уст. Все, кроме Луки.

— Ширасэ сказал: это было просто ужасно!

— Я слышал, что это дело рук тех религиозных фанатиков. Чуя, это правда?

— Сколько тебе известно?

Пока все наперебой задают вопросы, Чуя думает, как лучше ответить. Наконец он вздыхает:

— Тот человек был вхож во внутренний круг управления «Посоха Епископа». На самом деле это единственное, что я могу сказать наверняка.

Он решает не говорить ребятам о том, что сидел рядом с Дазаем, когда проигрывали последнее видеосообщение, записанное убитым. Как и о том, что в нём сообщалось множество ценных и в то же время ужасающих фактов об этой религиозной группе. Всё же эта информация строжайшим образом засекречена, и нельзя ей позволить выйти наружу через «Овец». И потом, это совсем не то знание, из которого они могли бы извлечь пользу.

— А я говорил вам, ребята, — внезапно подаёт голос Лука, который, по-видимому, окончательно передумал присоединяться к общему разговору, — это сделала организация, борющаяся с обладателями способностей. Эти парни чистят улицы уже много лет…

В Японии да и за её пределами в последнее время появилось множество активистов и даже организованных групп, которые открыто выражают свои опасения по поводу отсутствия контроля над пользователями способностей. Наиболее радикальные из них требуют введения надзора за их действиями и перемещениями вплоть до публичной идентификации. Чуя, конечно, знает об этом. Но он также видел записи… «Посох Епископа» до крайности непримирим в этом вопросе: они хотят полного и абсолютного истребления эсперов. Члены этой организации убеждены, что способности аморальны и противоестественны и что с их помощью «Господь испытывает своих верующих на то, способны ли они устоять перед искушением Диавола и остаться на праведном пути».

— …и, похоже, наконец-то взялись за Портовую мафию.

Взгляд Чуи останавливается на Луке, на его самодовольной ухмылке.

— «Наконец-то»?! Эти уроды распинают людей.

— Конечно, их методы жестоки, — Лука пожимает плечами. — Но разве мы можем винить их, когда дело касается пользователей способностей?

— Лука! — тихо шепчет Юан.

— Что?! Я знаю: мы все здесь думаем об одном и том же — просто я единственный, кто достаточно смел, чтобы озвучить это.

— Сомневаюсь, — бормочет Сёго. — Эти люди всегда пугали меня. Вам доводилось разговаривать хотя бы с одним из них? Они ужасно настойчивы!

— Им промыли мозги, — поддерживает Юан. — Нам совсем не нужно обезьянничать за ними.

— Не понимаю, почему с промытыми то? — Лука выгибает бровь.

Чуя чувствует, как Юан напрягается.

— Погоди-ка, ты хочешь сказать, что это нам промыли мозги?!

— А ты оглянись вокруг: Портовая мафия полна эсперов. Как думаешь, с чего бы это?

Услышав достаточно, Чуя решает вставить и своё слово:

— Может быть, это с того, — с горечью усмехается он, — что всякие кретины вроде таких вот фанатиков без конца чернят их? Даже когда те не делают ничего плохого?

— «Ничего плохого»?! Ты уже всерьёз говоришь, что Портовая мафия не сделала ничего плохого?

— Нет, — отрезает Чуя. — Я, блять, говорю не это. Речь идёт обо всех пользователях способностей, а не только о тех, кто здесь работает. Конечно, есть и гнилые яблоки — они везде есть! Но нельзя же всех с ними равнять!

— Ха? Я думаю, мировая статистика преступности говорит об обратном…

— Эм, ребят, — их окликает Мисао.

— А кто, по-твоему, собирает эту статистику? — Чуя на взводе, и он не собирается успокаиваться.

— Так это же официальные данные! Или ты считаешь, что власти обманывают нас?

— Думаешь, они не стали бы этого делать?

— РЕБЯТА! — на этот раз Мисао кричит.

Чуя через силу закрывает рот. Некоторое время он давит зубами ругательства, которые яростно рвутся наружу. Отрывает взгляд от Луки — это даётся ему уже проще. Наконец его внимание обращено к девушке.

— Ты что-то нашла?

— Всё зависит от того, сможешь ли ты это «что-то» расшифровать. Понимаешь, что здесь написано?

Экран её ноутбука показывает… цифры и буквы. И то ли дело в том, что навыки чтения у Чуи всё ещё находятся в зачаточном состоянии, то ли в написанном действительно нет смысла — он не знает, не уверен.

— Н-нет?.. Осторожно! — он едва успевает увернуться от столкновения лбами, когда Юан перегибается через его бёдра, чтобы тоже взглянуть на содержимое флешки.

Её брови хмурятся.

— Я думаю, это могут быть координаты.

— Координаты, — повторяет Чуя за ней. — Ты уверена?

— Ага. Смотри, — она начинает водить пальцем по экрану, — «35 градусов 27 минут 16,0 секунд северной широты, 139 градусов 37 минут 53,0 секунды восточной долготы».

Мисао тут же запускает браузер и копирует текст в то, что Чуя принимает за Googl Карты. Проходит ещё секунда, и…

— The Golden Palace Hotel, — оглашает Мисао результат поиска.

— Отель? — переспрашивает Юан. — Разве он не принадлежит мафии? — она бросает укоризненный взгляд на Чую: — Звучит, конечно, отстойно — не буду врать.

Тот прикрывает глаза:

— Как я должен был узнать, что на флешке, не имея возможности её просмотреть.

— Я понимаю это — я всё, всё понимаю, — Юан делает успокаивающий жест рукой. — Давай лучше подумаем, что будем делать теперь.

— Я верну флешку, — предлагает Чуя. — И, может быть, одолжу нам ещё одну.

— А не считаешь ли ты, что мы должны хотя бы это место проверить?

— Да? Наверное.

— Так ты сейчас свободен?

Чуя по-прежнему значится телохранителем Дазая, и он совершенно уверен, что ему как человеку, ответственно исполняющему свою роль, не следует проводить весь день в городе. Даже если он идёт туда в поисках улик, способных свалить и уничтожить этого преступного гиганта. К тому же, что именно нужно искать, он не знает. Но, с другой стороны, это не странно провести несколько часов со своими друзьями, так ведь? Да и Дазай в это время всё равно будет спать или заниматься документами, так что, чёрт возьми!

— Да, но дай мне сначала переодеться во что-нибудь менее заметное, — отвечает Чуя, соскальзывая с кровати.

Однако в тот момент, когда он уже собирается двинуться в сторону двери, Широ дёргает его за рукав:

— Можно я пойду с тобой? Мне всё время так скучно!

— Тебе нечем заняться? — переспрашивает Чуя.

— Нет! Мне назначают всего одну работу в неделю, и там никогда нет ничего интересного!

Несколько других его друзей, похоже, считают так же.

— Кто ж знал, что мафия станет таким праздником сна?

— Но нам по-прежнему много платят, так что я не могу жаловаться.

— Да кого здесь волнуют деньги? Я скучаю по краже выпивки и ограблению ювелирных магазинов!

Стараясь не обращать внимание на эти пёстрые выкрики совершенно различных мнений, Чуя рассматривает Широ и пытается придумать, как бы помягче ему отказать. К счастью, Юан приходит на помощь:

— Прости, малыш, но это будет слишком заметно, если мы пойдем все втроём. Мы должны быть очень и очень осторожными.

— Но ты же идёшь! А у тебя розовые волосы!

— Что ж, — говорит Чуя, — поэтому мы сначала переоденемся. Я дам ей парик!

Широ удивлённо моргает — глаза его светятся восхищением.

— У тебя есть парики?

Чуя надеется, что его кивок выглядит убедительным.

— Значит, Юан может пойти с тобой и посетить твою квартиру?

— Ты тоже можешь навестить меня…

— Время, — обрывает их Юан. Она берёт Чую за руку и тащит его к двери. — Давай побыстрее разберёмся с этим.

Но Широ не успокаивается:

— Значит, мы все можем навестить тебя?

Ну как Чуя может расстроить парня, когда тот смотрит на него такими глазам?

— Конечно вы можете!

— А можем мы?..

Они выходят за дверь до того, как Широ успевает закончить вопрос. Юан издает долгий, протяжный вздох.

— Тебе действительно пора начать говорить им «нет». Границы, знаешь ли.

Чуя потирает висок.

— Я не против, если они придут. У меня достаточно любви и места для всех.

За исключением, возможно, Луки, который…

Даже мысль о том, что он сказал (да как он посмел вообще заикнуться о таком, находясь рядом с Чуей, пользователем способности, в одной комнате!), вызывает в нём новый прилив ярости.

— Я тоже их люблю, но ты же нас знаешь. — эти слова сопровождаются ощутимым тычком в бок. — Они решат, что ты пригласил их на вечеринку, а потом, чего доброго, разнесут всё в щепки. Не позволяй им этого. У тебя такой красивый пентхаус, а я ещё даже не испробовала твою потрясную ванну!

— Никогда бы не поверил, что однажды ты станешь охранять моё жильё от наших друзей!.. Впрочем, как и в то, что в один прекрасный день столько дерьма свалится мне на голову.

Пока Чуя ворчит, они успевают дождаться лифта. Но Юан не намерена и дальше терпеть его нытьё: она посылает ему заразительную улыбку.

— Не стоит благодарностей: я и так знаю, какая я замечательная.

Вопреки всему, что он наговорил Широ, в квартире Чуи нет париков (если они и есть, то он об этом не знает). Заглядывая в шкаф, он видит то, что уже находил раньше: какие-то костюмы, запылённые книги, вешалки. Как бы там ни было, Чуя переодевается в узкие чёрные брюки и кожаную куртку, надеясь, что в них он скорее сойдёт за гражданского. Волосы собираются в тугой пучок и убираются под подошедшую к наряду чёрную кепку.

— Ну, как я выгляжу?

— Как кто-то из «Матрицы», — отвечает Юан, качая головой. Сама она в это время тоже пытается отыскать что-нибудь для себя. — Это так несправедливо! Почему тебе дали столько халявной одежды, а у меня только этот скучный, невзрачный костюм?

— Все эти вещи я получил от Коё, — Чуя не упоминает пока о том, что цвета и стили всех его нарядов идеально сочетается с одеждой, которую носит Дазай. — Она позаботится и о тебе. Кстати говоря, ты ещё не передумала с ней работать?

— С чего бы это? Знаешь, Чуя, ты не единственный, кто должен делать всю работу.

Здесь парень хмурится:

— О чём ты?

— Ну как же: забраться внутрь, раскопать побольше грязи и, по сути, продать свою душу за «Овец», — взгляд, которым Юан стреляет в Чую наполнен решимостью. — Ты всегда говоришь, что мы семья, так почему ты никогда не позволяешь помочь тебе?

— Это не так просто, — бормочет он, попутно убеждаясь, что драконье яйцо в тепле и сохранности в гнезде из одеял. — Это опасная территория. Ты можешь пораниться.

— А ты у нас, значит, не можешь?

— Но я же…

— Но ты у нас кто? Непобедимый гравитационный манипулятор?! Знаешь, Чуя, Лука всё же был прав в одном: у всех здесь есть способности. Ты тоже можешь пострадать.

— Но именно я был тем, кто втянул нас в эту авантюру, — не сдаётся Чуя. В конце концов, разве не будет справедливо, если он их из неё и вытащит?

— Ты не говорил Ширасэ вламываться в дом того человека и арестовываться.

Конечно, он не говорил. Но действительно ли это было поворотным моментом? Или поимка Ширасэ была для мафии, для Дазая, лишь предлогом, чтобы наконец сделать свой ход и заполучить его, Чую? Разве не из-за этого «Овцы» на самом деле оказались здесь?

Парень не уверен, как отреагирует Юан, если он поделится с ней своими мыслями, и не хочет, чтобы та снова перевела разговор на шуточный лад. Поэтому соображения, давно терзающие его, вновь остаются невысказанными.

— Я просто хочу, чтобы ты понимала, во что ввязываешься, — наконец говорит он. — Основные сферы деятельности Коё — управление борделями и ведение допросов. Ни одну из них нельзя назвать простой.

Ответом ему служит подчёркнуто равнодушный взгляд.

— Я знаю. Надеюсь, у тебя закончились аргументы?

Чуя закатывает глаза. Похоже, дальнейшие увещевания будут бесполезны? Наконец он кивает — придётся смириться с её выбором.

После взыскательного осмотра гардероба Юан останавливается на бежевом пальто и чёрной кепке, которая надёжно скрывает её яркие волосы. Они также выбирают по паре солнцезащитных очков. Теперь всё готово. Пользоваться лифтом и общим вестибюлем было бы слишком непредусмотрительно, поэтому Чуя берёт свою подругу на руки, и они вместе прыгают из окна. «Смутная печаль» замедляет стремительность падения, и если закрыть глаза, то можно подумать, что они воспользовались привычным средством передвижения. Но Юан смотрит вовсю.

— Ох, Чуя, — мечтательно вздыхает она. — Я так скучала по этому!

Тот улыбается:

— Я тоже.

Отель находится слишком далеко, чтобы идти до него пешком, поэтому новоявленные разведчики ловят такси и Юан платит. Чуя, конечно, мог бы рассчитаться сам, но дело в том, что он ещё не обсуждал с Дазаем свою зарплату — даже не знает, есть ли она у него. (Вернее, Чуя практически уверен, что есть — достаточно вспомнить недомолвки Дазая об отведённой ему таинственной роли и грандиозных планах — вот только он из неё ещё ни одной иены не видел. И сколько ему задолжали? Честно говоря, Чуе страшно даже фантазировать на этот счёт.) Не то чтобы его всерьёз интересовали кровавые деньги мафии.

Машина оставляет их у высотного стильного здания, фасады которого так и сверкают на солнце. Высотой оно, конечно, вряд ли может сравниться со штабом мафии, но от того не выглядит менее величественным. Чуя тут же вновь проклинает своё умение уместно одеваться: ну как ему вообще пришло в голову, отправляясь в модный отель, вырядиться, как чёртов турист?! Охранник на входе же ни за что их не впустит! Однако каким-то чудом они попадают внутрь — мужчина в ливрее даже придерживает перед ними дверь и приветствует вежливой улыбкой.

— Ух! Прорвались, — с облегчением вздыхает Чуя. — Теперь ищем что-нибудь подозрительное: любые члены мафии или, может быть, политики, которых мы могли бы шантажировать.

— Думаешь, я знаю, как выглядят политики?

— Чёрт, ты права: они все выглядят одинаково.

— Постой, тогда дай мне погуглить…

— О нет, пригнись!

Выровняв равновесие и оглядевшись — Чуя для верности подкрепил свою просьбу толчком, — Юан сердито шипит:

— Какого хрена ты творишь?!

Игнорируя её недовольство, Чуя затаскивает их обоих за одну из колонн вестибюля, попутно молясь всем известным богам, чтобы их не заметили.

— Почему мы прячемся? — на этот раз взволнованно шепчет Юан.

— Я видел Альбатроса, — поясняет Чуя одними губами.

— Ты видел — птицу?!

— Нет, так зовут…

В этот самый момент Чуя чувствует, как на его плечо опускается чья-то большая рука. И несмотря на то, что прикосновение ощущается почти невесомым, он понимает, что пропал. Паника сковывает тело, и, кажется, даже, надёжная помощница, «Смутная печаль» на этот раз не спешит являться на его немой призыв.

— Здравствуй, Чуя, дорогой, — голос. Его застигнутому врасплох удаётся идентифицировать точнее, чем просто «чей-то». — Приятно видеть тебя здесь.