Точки давления (2/2)

— Почему именно такой дизайн? — спрашивает Чуя. — Что это обозначает?

— Твою способность. Она позволяет тебе летать, разве нет?

— Да.

Дазай кивает.

— И это все? Я умею летать, поэтому у меня есть крылья?

Происходит нечто очень странное.

Дазай проводит пальцем по рисунку — его улыбка настолько пустая, будто он пытается бороться с чем-то невидимым.

— Тебе не понять.

После этого начинается процедура.

Как ни странно, татуировка ему нравится. Её единственная цель — заставить мафию поверить в верность Чуи… но ведь иногда нужно видеть и положительную сторону вещей. Татуировка станет доказательством того, что он сделал все возможное для свободы овец.

Снимая рубашку, Чуя игнорирует предательскую дрожь.

Дазай наносит на его спину, плечи и руки какую-то странную жидкость, а затем аккуратно прикладывает бумагу с рисунком — трафарет, как он его называет. Убедившись, что размер, положение и все остальное в порядке, Дазай начинает разливать чернила по крошечным баночкам. Чуя приносит с кухни бутылку воды, если вдруг во время процедуры захочется пить.

Сердце Чуи готово вырваться из груди, когда он ложится. Дазай, наоборот, само воплощение спокойствия. Он настраивает тату-пистолет.

А затем —

— Ты готов?

— Да, — выдыхает Чуя, зажмуривая глаза, — я готов.

Сначала он чувствует что-то маслянистое на своей спине; потом татуировочный пистолет начинает тихо жужжать.

Первое прикосновение иглы к коже — не совсем больно, но и не очень приятно. Просто странно. Через несколько секунд Дазай стирает лосьон и накладывает еще, после чего пистолет снова вступает в игру.

Лосьон, краска, протирание кожи. Так продолжается некоторое время.

Чуя быстро привыкает к тому, как игла прокалывает кожу, и монотонность движений начинает его успокаивать. Мышцы медленно расслабляются.

Дазай замечает, как тот задремал, и спрашивает:

— Как прошел первый день?

Чуя открывает глаза, прогоняя туман в голове.

— До того, как твои люди чуть не пристрелили меня?

— Да. — В голосе Дазая нет раскаяния.

Чуя вздыхает.

— Хорошо, наверное. Кое провела экскурсию и познакомила с кучей людей. Я отвечаю за доставку товара из доков в аукционный зал на следующей неделе.

Он не знает, почему рассказывает все это Дазаю, но слова вылетают сами собой.

Дазай хмыкает, продолжая работать.

— Волнуешься?

— Что? Нет!

— Это нормально. Аукцион действительно важен. Просто не позволяй никому заметить твоё волнение, и все будет в порядке.

Чуя полусонно смотрит на стену перед собой.

— Ага, Эйс меня и так бесит.

— Эйс — скользкий ублюдок.

— Да, — Чуя едва сдерживает удивленный смех, и то, только потому что не хочет испортить татуировку. — Тогда почему ты назначил его исполкомом?

— Он был им ещё до того, как я стал боссом, — непринужденно говорит Дазай, — моё назначение и без того было очень деликатным делом, не говоря уже об избавлении от руководителей, которых лично я считаю пустой тратой воздуха.

Точно.

Дазай стал боссом совсем недавно — что трудно представить, учитывая, как легкомысленно он относится к своей должности. Но Чуя помнит слухи, которые ходили по улицам в то время.

Слухи о том, что в прошлого босса вселился демон, и он был убит своей правой рукой.

Странный «инцидент» привел к изменениям в Портовой мафии.

Чуя хорошо помнит первые несколько месяцев после этого. Конечно, мафия и раньше была безжалостной, но с новым боссом ее сила возросла в несколько десятков раз.

Суды, дистрибуция, банки — нет ни одного учреждения не только в Йокогаме, но и во всем регионе Канто, в котором не текла бы черная кровь мафии. Ее сила стала соперничать даже с мощью правительства.

Стало невозможно иметь с кем-то дело, не столкнувшись в конце концов с дулом мафиозного пистолета. Последние два года были сущим адом, и все это… благодаря человеку, сидящему рядом с Чуей с тату-пистолетом в руке.

— Итак, — говорит Чуя, — ты действительно убил прежнего босса?

Это как стрелять вслепую, но Чуя чувствует, что канат, по которому он ходит, толще, чем кажется.

Если Дазай как-то удивлен этим вопросом, то не подает виду, его движения, как всегда, плавны и точны.

— Что, если да?

— Ничего, — честно отвечает Чуя. — Мне просто любопытно.

— Неважно, убил я своего предшественника или он стал жертвой солдат, жаждущих смерти. В конце концов, это был единственный способ… — Похоже, что в этом предложении должна быть еще одна часть, но Дазай замолкает.

Чую снова охватывает жуткое чувство, будто он стоит слишком близко к картине, чтобы увидеть ее целиком. Но всякий раз, когда он пытается отойти, невидимая стена удерживает его на месте.

Поэтому Чуя решается спросить.

— Так что насчет овец? — Дазай лишь продолжает улыбаться, и Чуя качает головой. — Да ладно тебе. Почему ты тянешь, а? — Дазай колеблется, потому что ответ не обрадует Чую… — Или ты сделал что-то с ними?!

— Расслабься. Твои ягнята целы и невредимы.

— Так говори!

— Почти все они прошли тест.

— Почти?

— Ммм. Трое из них выдали ценную информацию.

— Кто?

— Сёго, Акира и… некто по имени Де Лука.

— И что ты с ними сделал? — спрашивает Чуя.

— Ничего.

— Думаешь, я в это поверю?!

— Дорогой Чуя, я бы избавился от предателей, как только они открыли свои болтливые рты. Но боюсь, ты взбесишься, если кто-то тронет твоих драгоценных товарищей. В любом случае, ты мне нужен, так что они в безопасности. Но теперь мои люди будут присматривать за ними. Я терпелив, а не глуп.

Чуе требуется несколько минут, чтобы обдумать его слова.

Ты мне нужен.

Разумеется, Дазай думает на несколько шагов вперед, но остаётся один вопрос, который светится, словно неоновая вывеска казино.

— Для чего всё это? — спрашивает он. — Я тебе нужен? Почему? Что, черт возьми, ты задумал?!

Чуя чувствует давление пальцев на основании шеи и опускает голову.

— Осторожно. Мы же не хотим испортить татуировку.

— К черту татуировку, — бормочет Чуя, хоть и старается не двигаться. — Просто ответь мне. Зачем тебе перемирие, если ты мог просто избавиться от овец? — У них ведь есть браслеты, отменяющие способности. Чуя не упоминает об этом факте, чтобы не подкидывать Дазаю лишних идей.

— Я устал, — отвечает Дазая. — Быть боссом. Всем постоянно что-то нужно от меня. Всегда найдется проблема, которую нужно решить. Ты и представить себе не можешь, сколько бумажной волокиты. Поэтому… я решил завести мужа, чтобы он делал всю работу за меня.

Устал? И это говорит печально известный демонический вундеркинд, превративший королевство крови в целую империю.

Что за бред.

— А теперь ты, — произносит Дазай, прежде чем Чуя успевает ответить. — Король овец так просто согласился жениться на мафиози. — Чуя хочет уйти, но вместо этого только сжимает кулаки. — Звучит как отличная возможность уничтожить главного врага, отравив его собственной желчью, не так ли? Узнать все, что можно узнать. Сблизиться с людьми и заслужить их доверие. А потом — вуаля. — Голос Дазая сочится нежностью. — И ты наносишь удар.

Неужели Чуя все это время был наивным идиотом? Дазай с первого дня знал о его истинных намерениях?

Как бы то ни было, спина Чуи открыта, а Дазай все еще не нанес удар. Дазай мог уже тысячу раз убить его, но он этого не сделал. Значит, ему что-то нужно от Чуи.

И точно не помощь в оформлении документов.

Это как прыгать с небоскрёба, надеясь только на свою способность. Его жизнь и судьба овец висят на волоске, от чего у Чуи по спине бегают мурашки.

Он живёт этим чувством.

— Звучит как отличный план, — выдыхает он через секунду. — Но только глупец будет думать, что большой серый волк ни о чем не узнает.

Дазай громко вздыхает.

— Жаль. Было бы весело.

Или это стало бы сплошным кошмаром.

Как бы то ни было, Дазай понимает, что Чуя не хочет провести остаток своей жизни в мафии. Значит, Дазай будет предугадывать каждое его слово и каждый жест, отвечая очередным шахматным ходом.

Веки Чуи тяжелеют от усталости, пока Дазай продолжает работать над его плечами и спиной. Его глаза закрываются, а мысли лениво блуждают в сонной тишине комнаты. Чуя понимает, что они закончили, только когда перестаёт слышать жужжание татуировочного пистолета.

Дазай откидывается на спинку стула и начинает чистить инструменты.

— Я оставлю инструкцию по уходу за татуировкой. Будешь следовать ей до следующего сеанса.

— Следующего сеанса?

Глаза Дазая лучатся весельем.

— А ты думал, что это займёт всего несколько часов?

Выпрямившись, Чуя обречённо вздыхает.

— Нет, разумеется, нет. — Спина не болит, но чувствуется, что над ней поработали. Он разминает руки и шею, прежде чем сказать, — Я хочу посмотреть на нее.

Дазай берет переносное зеркало и велит повернуться к большому, высокому зеркалу, висящему на стене. Чуя поворачивается лицом к зеркалу в руках Дазая, чтобы видеть свою спину.

Он не знает, что ожидал увидеть, но это…

Идеально.

— Когда ты научился так хорошо рисовать? — невольно вырывается у Чуи.

— У меня было много времени, — говорит Дазай, ставя зеркало на полку.

Чуя смеется.

— Разве не ты говорил, что быть боссом утомительно? И при этом у тебя остаётся свободное время?

— Когда долго делаешь что-то, это становится слишком лёгким. — Губы Дазая растягиваются в улыбке, но видимый глаз остается по-прежнему безжизненным. — Поверь, скоро ты всё поймёшь.

Чуя сомневается, что его новая работа будет лёгкой. Он находится на территории врага, постоянно окруженный людьми, желающими ему смерти. Он играет в кошки-мышки с гением, известным своими навыками пыток. Это не отпуск и точно не место для раскрытия сильных сторон и скрытых талантов. Скорее похоже на петлю, что всё туже затягивается на шее.

Дазай даёт ему список с инструкцией по уходу, и Чуя искренне благодарен, что он читает инструкцию вслух.

Дазай поднимается, чтобы уйти, но перед этим останавливается у стола, где Чуя ранее занимался, берёт один из листов и…

— Чуя, — говорит он. — Что это?

— Это…

О боже.

О нет.

— Не твое собачье дело, — огрызается Чуя и пытается выхватить лист со своими жалкими попытками выучить японский. Но Дазай, гигантский засранец с несправедливо длинными руками, не даёт ему выхватить листок.

— Думаю, моё.

— Отдай его, ты…

— Огонь. Отчёты. Десять. Пр- — Он нахмурился. -приземлиться? Почему здесь написаны случайные слова?

— Потому что мне нравится записывать случайные слова, — тут же говорит Чуя, выхватывая лист. — Способствует работе моего мозга. А теперь убирайся отсюда.

Дазай прищуривается; выражение его лица можно назвать расчетливым.

— Чуя, — он берёт словарь, который тоже лежал на столе, и открывает его на случайной странице. — Что здесь написано?

Черт.

Чуя смотрит на слово, на которое указывает Дазай, затем переводит взгляд обратно на его лицо.

— Здесь написано: Подавись собственным дерьмом и сдохни.

— Не совсем. — Дазай подходит ближе, будто, блять, имеет право влезать в его личное пространство, — Если кто-то из моих подчиненных несёт ответственность за особо опасные операции и не умеет читать, то я должен быть в курсе.

Чуя сердито поджимает губы. Почему именно Дазай должен был открыть его маленький секрет? Буквально худший человек из всех. И, разумеется, Дазай не упустил возможности лишний раз поиздеваться над ним.

— Ладно, — в итоге рычит он и вскидывает руки, — ты меня раскусил. Я двадцатилетний парень, который так и не научился читать. Доволен?

Язвительная улыбка Дазая становится еще шире.

— О, я забыл. С днем рождения.

Чуя вскидывает подбородок.

— Откуда ты знаешь?!

— Я многое знаю, Чуя. Это способствует работе моего мозга. Ты уже не должен удивляться.

Скрестив руки на груди, Чуя медленно выдыхает.

— Итак. Что будешь делать?

— Исправлять ситуацию, конечно, — отвечает Дазай. — У меня есть планы на тебя, и ты не имеешь права облажаться, просто потому что чего-то не умеешь. Впрочем, не беспокойся. Научиться писать и читать трудно, но достижимо.

— И что ты собираешься делать? Учить меня? — насмешливо спрашивает он.

— Именно так, — отвечает Дазай, направляясь к двери. — Я позабочусь о том, чтобы ты получал всю информацию в устном виде, так что…

— Подожди.

— Хм?

— Ты не можешь всём говорить, что я не умею читать. Они и так думают, что я уличная крыса, которая предаст мафию при первой возможности. Представляешь, что они сделают, если узнают, что я безграмотный?!

Дазай останавливается, обдумывая это.

— Ладно. Никто не узнает о твоем маленьком секрете, но я буду обучать тебя. Некоторые вещи важнее гордости, Чуя.

— Я обручился с мафиози, — бормочет Чуя. — Поверь, я знаю, как проглотить гордость.

— Хорошо. Тогда всё решено. Завтра в то же время? Звучит неплохо. Отлично. Спокойной ночи.

Дверь захлопывается, и Чуя ещё несколько минут смотрит на неё.

Оказывается, быть разоблаченным не так плохо, как он думал.

Даже наоборот. Дазай не издевался над ним. Его больше волнует карьерный рост Чуи в мафии.

Тем не менее, времени для ухудшения ситуации более чем достаточно.

Особенно если его учителем будет Дазай.